Все Здесь Хорошие Люди (ЛП)

Это старое воспоминание о Джейсе заполнило сознание Марго, и вдруг ей снова стало десять лет, она сидела на дубе и смотрела на мальчика с другой стороны улицы. Она смотрела, как он надавливает носком ботинка на грудку мертвой птицы, надавливая все сильнее и сильнее, пока ее голова не оттопырилась. Много лет спустя в колледже Марго прослушала курс психологии и узнала, какое огромное количество последствий может иметь горе для человека. Тогда она тоже вспомнила ту мертвую птицу и подумала, что наконец-то поняла странное поведение Джейса. После потери сестры-близнеца он стал зациклен на смерти, пытаясь понять, что с ней произошло. Но теперь Марго задумалась, не ошиблась ли она. Было ли в нем что-то еще, что-то более темное?
Пит продолжил. "Здесь говорят, что Таунсенд замял эту улику, потому что она не помогла ему в деле против Крисси. И судя по тому, что ты мне рассказала, похоже, что он все еще не хочет этого признавать". Он взглянул на часы. "Эй, извини, что прерываю разговор, но мне, наверное, пора идти".
"О", — сказала Марго, чувствуя себя как в тумане, все, что он только что сказал, кружилось вокруг ее головы грозовым облаком. "Да. Нет, конечно".
Пит хлопнул ладонями по коленям, затем встал. "Надеюсь, это помогло".
"Помогло. Спасибо."
Он повернулся, чтобы уйти, затем снова обернулся. "Кстати, я взгляну на этот отчет. Попытаюсь выяснить, кто прислал тебе эту записку".
Марго, которая искала в своей сумке телефон, посмотрела на него и улыбнулась. "Спасибо, Пит. Я ценю это".
Пока он шел обратно в участок, она написала сообщение Люку. Еще одно дело, — напечатала она, отгоняя чувство вины, которое испытывала при этом. Тогда я возвращаюсь домой:)
Через несколько минут она вошла в "Shorty's", который уже был заполнен ранним ужином, и заметила Линду за барной стойкой, откупоривающую две бутылки "Bud Light". Марго поймала ее взгляд, когда она подошла, и Линда усмехнулась.
"Привет, Марго", — сказала она, протягивая пиво двум мужчинам через барную стойку. "Ты здесь, чтобы взять еще несколько интервью?"
"Не сегодня", — ответила Марго. "Но я надеялась поговорить с тобой".
Линда подняла брови, явно пытаясь скрыть свой восторг холодным, непринужденным видом. "Да?"
"Да. Не могла бы ты распространить информацию о чем-то для меня?"
Линда усмехнулась. "Конечно, милая. У меня это хорошо получается. Что ты хочешь, чтобы я сказала людям на этот раз?"
"Скажи им, что я ищу Джейса Джейкобса".
  
ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Крисси, 1994
 
Крисси дрожала. Комната в гостинице "Хиллсайд" смыкалась вокруг нее, ее безвкусно выкрашенные стены уменьшались. Она думала, что вела себя так хорошо, думала, что замела все следы, но Билли обнаружил ее всего через несколько часов.
"Что ты наделала?" — снова прошипел он.
Синий вельветовый рукав ее халата все еще был зажат в его кулаке, и казалось, что он борется с желанием ударить ее головой о стену. Крисси перевела взгляд с красной краски на рукаве халата на оскалившееся лицо мужа.
В день их свадьбы, семь лет и целую вечность назад, в мозгу Билли словно щелкнул переключатель, превратив его из подростка в мужа. Внезапно он стал говорить, что любит ее, потому что, как предположила Крисси, так говорят люди, состоящие в браке. Он ожидал, что ужин будет на столе в шесть часов; он перестал сам стирать белье. Для Крисси, с другой стороны, быть половинкой этого целого не было естественным. Она сжигала еду. Она никогда не знала, когда ему нужны новые носки или когда у него заканчивается шампунь. Она не называла его ни милым, ни сладким, ни дорогим. С годами она просто перестала стараться. И все же, пока она выполняла все действия, пока надевала платье в церковь и готовила завтрак для детей, Билли, казалось, никогда не замечал, что ее на самом деле нет рядом.
 
Сейчас, стоя напротив него, она впервые за много лет смотрела на него по-настоящему. И по ярости в его глазах было ясно, что время его самоуспокоенности прошло. Крисси не могла открыть этому разъяренному мужчине свой секрет. Они не были командой, и она не доверяла ему настолько, чтобы хранить его. Ставки были слишком высоки. "В чем именно ты меня обвиняешь, Билли?"
"Я-" Он моргнул. Взгляд уверенности, ожесточивший его черты, медленно начал превращаться в нечто более неуверенное, глубокое, но туманное подозрение. "Что… почему у тебя на рукаве краска из баллончика?"
"Как ты думаешь, почему? Наверное, я ударилась о стену". Крисси знала, что к тому времени, когда они спустились вниз тем утром, краска уже высохла, но Билли не знал.
Он долго смотрел на нее, его глаза сузились. За подозрительностью скрывалась растерянность. Он явно не знал, что думать. Наконец, он разжал хватку на халате, мягкий голубой рукав упал на кровать в отеле, затем он опустил голову на руки. "Я не понимаю". Его приглушенный голос был похож на крик. "Все это не имеет никакого смысла. Я-"
"Я знаю", — сказала Крисси. "Я тоже не понимаю. Вот." Она протянула руку, и когда он поднял голову, она кивнула на халат перед ним. "Дай мне его".
Билли моргнул, посмотрел вниз. "Это?" Он схватил рукав мягкими пальцами. "Зачем?"
"Я собираюсь постирать его. На случай, если полиция найдет его. Это ничего не значит, но" — она вздохнула — "но что, если они подумают, что это значит?".
Как только за ней захлопнулась дверь ванной, Крисси задвинула замок и включила кран в ванной на максимальную температуру. Затем, взяв маленький брусок мыла, который ей пришлось развернуть из пластика, она подставила рукав халата под обжигающую воду и принялась натирать кожу.
Как раз когда она добилась того, что цвет стал неузнаваемым, в дверь отеля громко постучали. Она подпрыгнула, сердце заколотилось.
"Крис", — раздался голос Билли через дверь ванной. "Это офицер Джонс с Джейсом. Я переодеваюсь. Ты не могла бы…"
"Черт", — прошипела Крисси, срывая кран. Она поспешила завернуть халат в полотенце, засунула его в угол ванной, затем бросила сверху еще одно, так что получилась не более чем куча использованных полотенец. "Иду!"
Сделав глубокий вдох, она вышла из ванной к двери их номера и, распахнув ее, увидела офицера Джонса, стоящего бок о бок и держащего за руки ее сына. Крисси знала, что должна была быть благодарна за то, что Джейс в безопасности, здесь, с ней, вдали от бдительных глаз полиции, но она не была благодарна. Вместо этого, увидев его, она почувствовала глубокую обиду на то, что он не его сестра.
—
Джейс был трудным с самого момента своего появления на свет. Хотя Януария соответствовала всем вехам, которые должны были пройти младенцы — улыбалась в два месяца, смеялась вскоре после этого — Джейс колебался между торжественностью и яростью. Его не нужно было ни переодевать, ни кормить, ни срыгивать, он мог плакать часами напролет. Если бы Билли не был так беспомощен с детьми, возможно, Крисси справилась бы лучше, но на протяжении всего младенчества близнецов ее муж не пропускал ни часа работы на ферме, ни часа сна. Крисси знала, что это не из-за злого умысла, а из-за недостатка воображения. В представлении Билли мужчины работали, а женщины занимались хозяйством. Поэтому в течение первого года жизни своих детей она и ее сын находились в своем собственном мире.
По ночам, пока Януария мирно спала в своей кроватке, Крисси ходила по затемненной нижней части дома, качая на руках плачущего Джейса. Я не просил об этом, — казалось, говорил он своим непрекращающимся плачем. Я не просил меня рожать. А Крисси, невыспавшаяся и озлобленная, отвечала: "Я тоже".