Подчинись мне (СИ)

Но и я не лучше. Шепчу его имя, как ненормальная. Дикая. Безумная.
Пока перед глазами не темнеет. Пока не подхватывает на волнах удовольствия такой силы, что перестаю чувствовать, реально ли то, что происходит.
С каждым новым движением твердой плоти внутри, меня все сильнее скручивает. Стеночки сжимаются вокруг вздувшегося от похоти ствола. Где-то в глубине натягивается струна и тут же рвется. Ноги подкашиваются.
Растворяюсь в блаженстве, пока перед глазами теперь мелькают цветные пятна. Точно салют. А
потом все меркнет. Меня швыряет в противоположную сторону. Где только холод и боль оттого, что я только что натворила.
Глава 36
Варвара
То, что я сейчас испытываю, нельзя сравнить ни с чем. Боль в моем сердце удушающая. И такая острая, что вот-вот разорвет грудину.
Еще минуту назад я не могла даже подумать, что после того, когда было так хорошо, может вдруг стать так плохо.
Осознание бьет больнее кнута. Оно раздирает до мяса плоть, и хочется царапать пластик кабины ногтями. И выть. Пока силы окончательно не покинут.
Я не справилась. Должна была, но поддалась искушению. Не могу объяснить, как это, произошло.
Даже самой себе не могу. Только что мы дрались, и вот уже огромный член таранил меня безо всякой нежности. И мне нравилось это. Чувствовать его внутри. Ощущать каждую выпуклую пульсирующую венку. Как он раздвигает чувствительные стеночки жестким тараном.
И от оргазма мне хотелось захлебнуться. Впервые в жизни он был настолько беспощаден, что ноги подкашивались. И я не могла думать больше ни о чем.
Теперь тоже хочется захлебнуться, но от омерзения. От грязи, которой пропиталась насквозь.
Которой вымазалась навечно. Без возможности оттереть это пятно.
Абрамова уже нет внутри меня. Спину и ягодицы жжет его семя. Между ног саднит. Но стеночки все еще вибрируют отголосками мощного наслаждения.
Я медленно разворачиваюсь под шум воды, потому что хочу посмотреть ему в глаза.
Разглядеть, что за человек решил сотворить со мной такое. Убедить себя в том, что в Тимуре нет ничего хорошего. Он прожженный циник, повернутый на сексе, в котором не стоит даже пытаться найти хоть одну единственную положительную черту.
Мужчина смотрит на меня в упор, но в его взгляде нет ничего. Ни сожаления, ни довольства.
Пустота. Темная и мрачная, как чернота, поселившаяся сейчас в моем сердце.
Глаза жжет от желания заплакать. Тимур подается вперед, но я тут же реагирую, выставляя перед собой руку.
— Не подходи... - произношу сначала тихо, почти не слышно за ударами льющейся воды. Но потом что-то внутри щелкает, и я уже кричу во всю мощь: — Не подходи! Не смей касаться меня своими грязными руками!
А потом меня накрывает рыданиями. До тошноты. До безумного скручивания в груди. И я просто оседаю по стеночке прямо Абрамову в ноги. Скручиваюсь там калачиком и вою.
Плевать, как это выглядит. Пофиг. Я лишь хочу выплеснуть все. Получить свое облегчение. Хоть немного. Чтобы вернуть возможность дышать.
А Тимур... он просто уходит. Переступает через бортик кабинки и покидает ванную комнату.
А я так и остаюсь сидеть. В мокром белье и футболке. На самом дне душевой кабины. И рыдать под шум воды. Обнимаю колени руками и раскачиваюсь.
Я не знаю, сколько времени проходит, пока я не беру себя в руки.
Через зеркало на меня смотрит кто-то другой. Я еще не видела в своей жизни более разбитого человека. От слез пухнет голова, и лицо покрыто красными пятнами. Глаз почти не видно.
И мне не хочется возвращаться в спальню, потому что там ОН. Человек, забравший у меня буквально все. И зачем? Ради траха. Ради удовольствия собственного члена.
— Ненавижу тебя! - кричу своему отражению, обращаясь к Абрамову. А, может, и к себе самой. За что теперь уважать себя?
Скинув мокрые вещи, обматываю тело теплым полотенцем. Только сейчас понимаю, что продрогла до дрожи.
Набрав в легкие побольше воздуха, отворяю дверь спальни. Но там пусто. Темно и никого.
 
Кровать заправлена и даже не замята. Тимура тут нет. И не было. Видно, он ушел сразу, как только покинул ванную комнату.
Легче ли мне? Нет. Ни разу.
Просто использовал. Банально спустил похоть. Шлюхи ведь для того и нужны. С ними не проводят время иначе, как трахают. С ними не делят постель и не болтают по душам.
Мои вещи так и лежат на кресле, где я их оставила. Натягиваю на голое тело джинсы и свитер.
Усаживаюсь на то место, где они только что располагались. Обнимаю себя руками для защиты.
Укладываю голову на подлокотник и закрываю глаза.
Мне плохо. Ужасно. И я не могу с этим справиться. Как и не могу уйти сейчас, в самый разгар ночи.
Да у меня и сил нет. Только и выходит лежать вот так, скрючившись в кресле и жалеть себя.
А еще плакать. Горячие слезы не заканчиваются. Они жгут и жгут щеки. Текут без остановки.
Но и это пройдет... все пройдет...
- Варвара! - кто-то осторожно теребит меня за плечо и обращается ласковым голосом.
От неожиданности подскакиваю в кресле. Оглядываюсь по сторонам. Уже светло. Рядом стоит
Алла Егоровна. А все тело ноет. То ли от неудобной позы, то ли от пережитой экзекуции.
— Вас ждут к завтраку, - улыбается женщина. - Девочки уже все накрыли.
— Спасибо, — пытаюсь прийти в себя и наполнить легкие таким необходимым воздухом.
— Тогда приводите себя в порядок и спускайтесь, - Алла Егоровна не задает лишних вопросов и разговаривает со мной вежливо. Правда, ненавязчиво напоминает, что выгляжу не очень.
Вот только я не собираюсь делать из себя конфетку. Пусть смотрит! Пусть видит то, что, сотворил со мной, бездушная, бесчувственная скотина!
Даже не глядя в зеркало, потому что видеть себя сейчас будет тошно, я спускаюсь на первый этаж, в столовую. Не хочу оказаться в компании Абрамова, но и сидеть взаперти вечно не намерена.
Мне хочется уйти. Очень. Больше всего на свете я сейчас хочу быть подальше от этого места. От
Тимура.
В спальне, похоже, за ночь он так и не появлялся. Не уверена даже, что остаток ночи он провел дома. Да и какая мне разница? Мне плевать!
За столом уже сидят оба Абрамовых. И мне невыносимо стыдно перед Никитой. Я даже взгляд отвожу, когда он обращает на меня внимание. Подросток ведь мог что-то слышать вчера. И когда я пытаюсь восстановить события прошлой ночи, в голове царит невнятная каша.
На Тимура я вообще не смотрю. Молча сажусь на приготовленное мне место. Я поговорю с
Абрамовым, но не сейчас, когда рядом его сын.
Но как только я касаюсь стула, Никита тут же вскакивает.
— Куда?! - грохочет его отец.
— Я не собираюсь сидеть за одним столом с твоими шлюхами! - огрызается подросток, и тут уже подрываюсь со своего места я.
— Сели! Оба! - гремит Тимур так оглушительно, что мы с Никитой послушно опускаемся на свои места.
Глава 37
Варвара
Когда мы оказываемся на стульях, в комнате повисает ужасающая тишина. И я даже сглотнуть не могу. Сижу и ощущаю, как медленно подбирается к моим холодным пальцам дрожь.
— А теперь взяли приборы и начали есть, - безразлично и жестко отдает следующее распоряжение Абрамов.
И тут я не выдерживаю. Злость становится такой ощутимой, что держать ее внутри больше не выходит. Не могу сказать, на кого сейчас злюсь сильнее. На хозяина дома за все, что он сотворил со мной или на себя, сотворившую не меньше. Но четко понимаю, что продолжаться так дальше не может.
— Я правда хотела помочь вам, Тимур, - поднимаю глаза на мужчину, и они тут же увлажняются крупными слезами. Изображение смазывается, и я, наконец, глотаю этот мерзкий комок напряжения, что драл горло все это время.
Черты его лица жесткие. Губы плотно сжаты. По-моему, на переносице сейчас красуются глубокие морщины. Мне кажется, или я не замечала их раньше?