Большая книга ужасов – 90
Я думал всё это и шёл вперёд за лучом фонаря, туда, откуда слышал шаги. А может, всё-таки крупный зверь? Пройдя несколько метров, я зашарил лучом по кустам. Где мой невидимый спутник? Шагов больше не было слышно, значит, ушёл он недалеко. Может, это Кит за мной шпионит? Скорее всего, так оно и есть, где ещё такого дурака найдёшь, гоняться за мной ночью по лесу?
–Кит!– позвал и тут же передумал. Я ведь не так далеко ушёл от палатки, вдруг он там спит себе и ни о чём не подозревает. А тут я ору из леса…
Никто не отозвался. В луче фонарика кривлялись ветки, поблёскивала грязь и мокрые опавшие листья. Никого живого. Я медленно шёл, оглядываясь на каждый свой шаг, казалось, что ветки хрустят не только под моими ногами. Скорость пешехода в лесу два-три километра в час. Да нам столько и осталось того леса! Вперёд!
С этой мыслью я решительно ступил на особо громкую ветку. Она хрустнула так, что зубы заболели, а земля на секунду ушла из-под ног. За одной веткой хрустнула другая, третья… Я уже осознал, что скатываюсь в яму, а ветки ещё хрустели за спиной пулемётной очередью. Из-за толстого слоя одежды я почти не чувствовал их, только слышал хруст и уже гадал, сумею ли выбраться из той ямы.
Звуки стихли разом, даже птицы замолкли. Я лежал на земле и смотрел, какое светлое, оказывается, небо в ночном лесу. Над отвесными чёрными стенами оврага плыла светло-серая полоса неба. Слава богу, я уж испугался, что угодил в волчью яму. Хотя откуда им тут взяться-то! А овраг – не беда. Из оврага как-нибудь выберусь.
Я сел и стал нашаривать вокруг упавший фонарик. Выключился, конечно, выключился, по закону подлости, иначе никак. Под руки попадались ветки, камни, даже обломки каких-то железок и осколки (а я-то вообразил, что мы далеко от цивилизации!). Я загребал руками, как экскаватор, и всё попадалось не то. Плюнул, стянул перчатку и тут же схватил в кулак здоровенный кусок стекла!
Боль врезалась почему-то в обе ладони, я отбросил стекляшку и заткнул царапину скомканной салфеткой. Вот и сходили в поход! Несколько секунд я просто сидел, вглядываясь в чёрное дно оврага: вдруг блеснёт где-нибудь мой фонарик? Корпус металлический, что ж ему не блеснуть? Царапина болела, я зачем-то сильнее сжимал кулак, хотя от этого становилось только хуже. А наверху шелохнулись сухие листья.
Я поднял голову. На краю оврага на фоне светлого неба чернели стволы. Мне показалось, я видел какое-то движение там, между ними, но сколько ни вглядывался, деревья оставались неподвижными. Нервный я стал последнее время! Ох, какой нервный! Фонарь вот найти не могу, хотя не мог он здесь далеко укатиться. Осторожно рукой в перчатке я ощупывал дно оврага. Ветки, камни, корни. Поползал на карачках туда-сюда, не мог он, правда, далеко закатиться. Вот остаться наверху или зацепиться за что-нибудь на стене оврага – запросто. И почти наверняка так и произошло. Вот радость-то! Теперь мне выбираться вслепую.
На ощупь я нашёл какой-то выступ в стене оврага, поставил ногу. Схватился за длиннющий корешок, торчащий из земли, подтянулся… и рухнул навзничь! В лицо мне посыпались комья земли, да много так! Я увёртывался, даже отряхиваться успевал, а земля сыпалась и сыпалась, как будто надо мной ковш экскаватора. Как будто, вырвав этот корень, я обвалил всю стену оврага. Корень я ещё держал в руке. Комья земли летели в лицо, как мокрые пощёчины, я еле увёртывался, а под ногами уже была приличная насыпь. Что ж, легче будет вылезать. Где-то наверху опять хрустнула ветка. Но это всё обвал, и внимания обращать не стоит. Я всё-таки инстинктивно глянул в ту сторону и опять заметил движение среди стволов. Ветер. Обвал. Ерунда, надо выбираться. Фонарик я теперь точно не найду.
Землёй меня засыпало по колено, пришлось побарахтаться, чтобы встать на насыпь. Стена оврага после обвала стала ещё более отвесной, как будто её заровняли великанской лопатой. Я пощупал землю здоровой рукой, поймал на макушку несколько запоздалых комьев. Нет, здесь не вылезти. Надо пройти дальше по дну оврага, может, найдётся более пологая стена. Кое-как продираясь сквозь насыпь, я побрёл вперёд. Из стен торчали коряги, впереди поблёскивали серые стволы с ободранной корой. Бурелом. По нему-то и выберусь. Первые минуты я не видел почти ничего, кроме этих стволов, но скоро из-за туч показалась луна, и овраг показался мне во всей красе.
И кто из нас решил, я или Кит, что здесь не ходят люди?! В метре от меня на земле валялась белая тряпка, чем-то перепачканная. Я зачем-то шевельнул ее носком сапога, и пятна, подсвеченные луной, показали свой цвет. Ржаво-красный цвет крови. Я еще соображал, что бы это значило, а глаз уже отметил, что тряпка когда-то была чьей-то майкой, просто ее разодрали на бинты. Рядом валялся пустой аптечный пузырёк тёмного стекла. Ничего страшного. Просто кто-то здорово поранился здесь в овраге, вот и всё. Вон сколько острых сучков! Потом ему полегчало, он снял бинт и ушёл, а тряпки остались. Здесь же никого нет!
Хрустнула ветка. На этот раз впереди, в самом буреломе, я аж подпрыгнул, так близко был звук. Луна освещала поваленные стволы, сухие ветки, ковёр пожухлых и недогнивших листьев с пробивающимися запоздалыми травинками. Особняком стоял засохший куст борщевика. И могу поклясться, что секунду назад он был ещё целым! Зонтики его ещё покачивались на обломанных ножках, как маятники. Здесь точно кто-то был и выскочил передо мной!
Зверь. Это зверь. Если испугался меня, значит, некрупный, а то пришёл бы сам разбираться, что я делаю на его территории. Всего лишь зверь. И он убежал. Я сел на землю и уговаривал себя, наверное, даже вслух, что это зверь и бояться нечего. Да и что бы там ни было, оно уже ушло и оставило мне бурелом, чтобы спокойно вскарабкаться наверх.
Осторожно одной ногой я наступил на поваленный ствол и попробовал его на прочность. Вроде ничего, держит. Подёргал ветки повыше – сойдёт, вцепился, подтянулся… И еле успел отскочить, чтобы здоровенное бревно не рухнуло на меня. Остатки подгнившего ствола свалились мне под ноги и рассыпались ошмётками. Надеюсь, они не все такие? Следующую ветку я выбирал долго. В конце концов, нашёл поцелее, но она оказалась слишком короткой, чтобы до неё дотянуться. Тогда я стал карабкаться по стене, лишь иногда опираясь на поваленные деревья. Одно чуть не уронил себе на ногу, другое скатилось само и устроило ещё один обвал. Воевать в темноте с сухими ветками – то ещё удовольствие. Я зажмуривался, отворачивался и всё равно исцарапался весь. А самое главное: мне казалось, что я ина миллиметр не приблизился к свободе. Как будто овраг проседал подо мной, хотя под ногами был уже добрый метр пройденного пути, его верх казался таким же далёким.
Где-то закричала птица, и луна ушла за тучи. Я выкинул наконец-то скомканную окровавленную салфетку, которую держал всё это время, вцепился в очередную ветку, шагнул. Наверху кто-то хмыкнул так близко и отчётливо, как будто ждёт меня на краю оврага и не верит, что я выберусь сам.
–Кто здесь?
Сухие листья шаркнули под чьей-то ногой, и снова всё стихло. Кит, что ли, за мной шпионит?
–А я тут застрял!
В ответ наверху захихикали. Негромко, но высоко, точно Никита меня выследил! Вовремя он!