Кетцалькоатль (СИ)

Я бы подумал, что это совсем другой город, если бы не вид с холма, на части которого он находился. Внизу, на обоих берегах реки, носившей то же имя, и впадавшего в нее левого притока, будет город Тула. Сейчас там заросли тростника — именно так переводится слово Толлан, а тольтеки — люди, живущие среди тростника. Поскольку это растение не встречается только в пустынях и районах вечной мерзлоты, можно смело считать тольтеками не только всех жителей Мексиканского нагорья, но и почти всей планеты. Наверное, поэтому так называют себя люди из разных племен, входящих в конфедерацию городов, в которой первым среди равных считается Толлан. Правит им Иуитималь, которому уже под пятьдесят, что для этой эпохи является преклонным возрастом. Это грузный человек с отдышкой. Череп у него не деформирован, кожа над лбом не обожжена и глаза не косые. Разве что головной убор их перьев в пять ярусов выдает, что правитель недалеко ушел от своего уастекского коллеги. Кстати, верхний ярус у толланского верховного жреца из перьев кетцаля, которые сантиметров по семьдесят-восемьдесят длиной. То есть шапочка почти такой же высоты, как и тот, кто ее носит. Кетцаль здесь не обитает. Значит, перья привозят за сотни километров, наверное, как дань.
Увидел я верховного жреца во время жертвоприношения по случаю отправления армии в поход. Иутималь тяжело (два молодых слуги по бокам поддерживали его) поднялся на небольшую двухъярусную пирамиду. Следом шли десятка два жрецов второго и третьего сорта, судя по трех- и двухъярусным головным уборам, а за ними два воина вели молодого крепкого голого мужчину с черными, длинными, растрепанными волосами и связанными сзади руками. Взгляд у него был удивленный, будто никак не мог поверить, что это происходит с ним, ведь ему пообещали совершенно другое. Судя по немного тормозным движениям, можно предположить, что он одурманен каким-то наркотиком, скорее всего, пейотом.
Это маленький кактус округлой формы и без колючек. Его привозят засушенным с северо-востока Мексики, где сейчас живут чичимеки. Запарил небольшую дискообразную «таблетку» или сделал настойку, употребил — и дня два-три смотришь мультики. Жанр зависит от твоей психики и жизненного опыта. Я водил свое судно прямо по суше, распарывая ее до воды, летал над океаном и кулаком убивал акул, тискал одновременно целую толпу красивых женщин… А старший механик, мексиканец сорока семи лет, который организовал это мероприятие, побывал на своих похоронах. Я сказал, что по русской примете будет долго жить. Видимо, на мексиканцев русские приметы не распространяются, потому что во время отпуска он попал в перестрелку двух наркокартелей, получив по пуле от каждого. Старший механик не рассказал мне подробности привидевшихся похорон, поэтому не знаю, совпали ли его видения с реальной церемонией, на которой я не присутствовал, поэтому и сравнить не смог бы.
На краю верхней площадки пирамиды голого мужчину поставили на колени на невысоком каменном постаменте. Один из второсортных жрецов схватил сзади за волосы, потянул, пока голова жертвы не запрокинулась до отказа. Верховный жрец черным обсидиановым ножом, блеснувшим на солнце, умело, одним резким движением, вспорол мужчине грудь слева, засунул туда руку, выдернул сердце и показал его стоявшей внизу и радостно орущей толпе. Маленький темный комок трепетал на окровавленной ладони, с которой падали алые капли. Иутималь отнес сердце в центр верхней площадки, положил в углубление в животе каменного, лежачего человека, покрашенного в черный цвет, который, как я понял, был богом ночи или ночным злым духом. Мол, на, похавай и оставь нас в покое. Толпа внизу продолжала вопить еще минут пять, Наверное, радовались, что не у них вырвали сердце из груди.
20
В походе на чичимеков главной проблемой была питьевая вода, точнее, ее отсутствие. Сезон дождей подошел к концу. Речушки, которые появились во время него, быстро высохли, а полноводных в этих краях раз-два и обчелся. Попадались озера разной величины, но во многих вода была солоноватая, не годная для питья. Наш отряд шел в конце армии тысячи на три воинов, поэтому нам доставалось лишь то, что не успели выпить шагающие впереди. Остановившись на привал, мы сразу расходились в разные стороны в поисках воды и запасались ею впрок.
 
Места пошли сухие. Деревьев становилось все меньше, а кактусов — всё больше. Они были самой разной формы и высоты. Некоторые просто гиганты, метров двадцать высотой. Попадались и знакомые мне: опунция и те, на которых растет питая (драконий фрукт). Самое забавное, что первую я попробовал в Израиле, а второй — в Таиланде. В двадцатом веке опунция будет расти на Земле обетованной везде, где не выживает что-либо другое. Назовут ее саброй, и еще своих соплеменников, родившихся в Израиле, и еще собственную модификацию американского танка, и еще ликер… евреи, остановитесь! Плоды у нее вкусные, но обращаться с ними надо предельно осторожно, потому что проглоченная малюсенькая колючка может стоить жизни. В общем, та еще развлекуха — еврейский вариант японского поедания рыбы фугу. Я тоже разок рискнул — съел салат из опунции, который назывался мексиканским, хотя был заправлен оливковым маслом, не шибко распространенным в Центральной Америке. Наверное, наименовали так из-за большого количества перца, как сладкого, так и острого. Ничего так, приятное блюдо. Драконий фрукт будет продаваться в курортной зоне Таиланда почти на каждом углу. Вкус на любителя. Главное — абсолютно безопасный, если, конечно, не прилетит в голову, посланный меткой и сильной рукой. Вот на питаю я здесь и налегал, когда находил ее. Воины нашей армии ели и другие кактусы, причем и листья, но я помнил об опунции и не рисковал.
Начало карательной операции было довольно скучным. Чичимеки разбегались при приближении нашей армии. В итоге командующий, которого я видел только издали и не знал его имени, разделил ее на три части. Одна двигалась по центру, а две другие огибали вражескую территорию по флангам.
Я был в западной, которая шла вдоль гор. Поселения попадались изредка возле речушек или маленьких озер, появившихся во время сезона дождей. Через пару месяцев они высохнут, и воду будут брать из глубоких колодцев, которых по несколько возле каждого водоема. Дома сложены из камней на сухую или сплетены из тростника. Дважды видели пещерные городки. Они мне напомнили те, что встречал в Малой Азии и на Ближнем Востоке. В жару в таких лучше, чем в каменных или тростниковых домах. Да и в холода, наверное, тоже. Не пробовал, не скажу. Рядом с поселениями возделанные поля. Судя по ботве и стеблям, во время сезона дождей выращивали кукурузу, фасоль, тыквы, перец чили.
Отсутствие сопротивления расслабило нашу армию, которая и так не страдала тягой к дисциплине. Перестали высылать передовые дозоры. Не было и арьергарда. Перемещались по-отрядно, толпой. Впереди тольтеки, затем их конфедераты, а сзади подневольные. Мичтланский командир сперва рвался вперед, надеясь выслужиться, но вскоре успокоился. Мы плелись самыми последними. Это и спасло многих воинов его отряда.
В тот день мы где-то часа за два до полудню добрались до неглубокого узкого ущелья, которое шло, если не принимать в расчет изгибы, с северо-востока на юго-запад. Разнесся слух, что на противоположной стороне остановимся на ночь, поэтому все приободрились, зашагали быстрее. Я наоборот не спешил. Богатый военный опыт подсказывал, что ущелье — отличное место для засады, что надо бы выслать разведку — по группе на вершину каждого склона, а только потом заходить. Но я был здесь даже не воином, а добровольцем, которому не пристало учить отцов-командиров. Поэтому я и приберег советы для более удобного случая, подготовившись индивидуально: натянул тетиву на лук и напялил доспехи, кроме шлема. В нем и вовсе спекусь в такую жару. Соратники смотрели на меня удивленно. Не знаю, что больше поразило их — то, что надел доспехи, приготовился к бою, или сама кольчуга, которую видели впервые, но сразу поняли, для чего предназначена.