Кетцалькоатль (СИ)

Город Тулум (на языке майя Стена) сейчас называется Сама (Город рассвета), потому что находится на восточном побережье полуострова Юкатан. Управляет им верховный жрец, ахкин (повелитель змея), по имени Хура (Повелитель солнца). Атрибутом власти служит посох с навершием в виде змеи. Должность пожизненная. У него два заместителя, один из которых займет освободившееся место, если доживет. Гарнизоном командуют два накома. Первый, он же один из заместителей ахкина — командир «орлов» — получил должность по блату, потому что сын верховного жреца. В его обязанности входит принесение жертв. После смерти отца, скорее всего, именно он займет освободившуюся должность. Второго накома назначают на три-четыре года. Находясь в этой должности, он не должен заниматься сексом, пить крепкие напитки и есть мясо, чтобы не потерять боевой дух. Так что не зря я назвал кельями помещения в казарме. Если надо напасть на соседний город, боги (верховный жрец, кинув жребий или истолковав собственное сновидение или какую-нибудь примету) указывают, кто из накомов поведет ее. Почти всегда это временный. Ему придается ополчение из крестьян, рыбаков и ремесленников. На вооружении у них копья, макуавитли, ножи, широкие кремневые и сделанные с тремя крючками из морских раковин, и пращи. Щиты деревянные, прямоугольные или круглые, диаметром около полуметра.
С собой берут продуктов всего на несколько дней, потому что долгих военных кампаний не ведут. Напали, нанесли урон, ушли. Желательно сразиться с вражеской армиейи захватить пленных, в первую очередь накома, которого потом принесут в жертву — вырежут сердце и положат на алтарь главного храма, а остальное сварят и сожрут в прямом смысле слова. Незнатных пленников тоже могут принести в жертву, но чаще делают рабами. Как только наком попадает в плен или погибает, бой сразу заканчивается, потому что его подчиненные закидывают щит на спину или выкидывают и бегут домой, к новому накому. Удирают быстро, чтобы не попасть в плен и не стать ритуальной жертвой или рабом. Этот маневр называется куч чимал.
Наследственный наком со своим подразделением остается охранять Саму. В случае нападения врагов население сбегается в город. Если не остановят агрессора на стенах, то отступают на пирамиды, располагаясь на ступеньках: на нижних — воины, на верхних — женщины и дети, которые помогают мужьям и отцам, кидая во врагов камни. При отсутствии серьезного стрелкового оружия (пращи не в счет) захватить такую пирамиду очень сложно. На самом верху ее находится верховный жрец, которого берегут, как зеницу ока. Если он погибнем, город переносят на другое место и выбирают нового религиозного лидера.
Временный наком, отслужив положенный срок, может заниматься, чем угодно. В основном это торговля. Нынешнего накома «ягуаров», моего непосредственного командира, зовут Камон (Победитель). Он уже отслужил три года, и в любой момент может быть заменен.
Как жрецами, так и накомами и купцами, могут стать только представители знатных родов. Пробиться в аристократы практически невозможно. Разве что совершишь фантастический подвиг. Надеюсь, мне с моими-то знаниями, умениями и оружием это по силам. Тем более, что меня, благодаря татуировке, считают знатным человеком, пусть и из другого народа.
В городе проживает человек пятьсот-шестьсот. Кроме знати, ремесленники и обслуга. Первые заняты обработкой обсидиана, кремния, порфира, известняка, базальта, дерева, каучука, панцирей черепах, морских раковин, зубов и костей морских и сухопутных животных, кож; выпариванием соли; изготовлением оружия, доспехов, статуй, рыболовных сетей, гамаков, веревок, тканей, мячей, музыкальных инструментов, украшений, бумаги, посуды, зернотерок, корзин…
Доспехи делают мягкие, из плотной грубой ткани, набитой хлопком или ворсом агавы. В жару такие приятней носить и при этом хорошо защищают от макуавитлей.
Гончарного круга майя не знают. Используют две тарелки: нижняя перевернута, и на нее поставлена верхняя, которую вращают. Поэтому посуда у них не ахти, хотя покрыта интересными узорами.
 
Бумагу делают из коры фикуса, которую замачивают и превращают в пульпу каменными пестами, смешивая потом со смолой. На бумаге заместители верховного жреца записывают все важные события. У майя есть письменность. Они состоит из слогов и иероглифов. Там такая путаница, что я плюнул, не стал разбираться. Пусть их расшифрует в двадцатом веке советский ученый Кнорозов. Не буду отнимать у него кусок хлеба и славы.
С цифрами проще. Они обозначаются с помощью точек и горизонтальных черточек. Есть ноль, до чего в Европе и Азии в мою предыдущую эпоху еще не додумались. Кстати, он обозначает еще и бесконечность. Система счета двадцатеричная, потому что у человека пальцы есть не только на руках, но и на ногах. При этом система разбита на четыре блока по пять цифр: первые четыре обозначаются точками, пятая — горизонтальной черточкой и дальше добавляются точки над ней, десятая — две черточки, пятнадцатая — три черточки…
Ткачеством занимаются все женщины. Веретено — палка сантиметров двадцать пять-тридцать с каменным пряслицем на конце, которое вращали в керамическом блюдце. Станок очень примитивный: нити основы натягиваются между двумя деревяшками: верхнюю часто крепят к ветке дерева, а нижняя (шунче) удерживалась на поясе ткачихи с помощью лямки (ямаль). Ткали из хлопка, белого и коричневатого, агавы и юкки (родственницы агавы). Хлопковые ткани предназначались для знати, остальные — для бедноты. Красят индиго, который производят из ветвящегося кустарника с красными цветочками, перебродившего в яме и смешанного со специальной глиной; кармином, получаемым из кошенили — червеца, живущего на кактусах; киноварью; желтый цвет получают из какой-то особой глины; темно-кофейный из природного асфальта; зеленый — из авокадо; пурпурный — из морских моллюсков; черный — из пережженных костей. Ткани украшают вышивкой, искусно вплетают перья птиц, наносят глиняными штампами узоры: стилизованных зверей или геометрические, каждый из которых имел особый смысл, понятный аборигенам. Время от времени все ремесленники вместе с рыбаками и крестьянами отправляются заготавливать обсидиан, или кремний, или дерево и камень для строительства, или ремонтировать храмы и дороги…
7
Бывает иногда так, что отправляешься за мелочью, а находишь что-то крупное. В то утро, сменившись с дежурства, я подождал, когда закончится тропический ливень, и отправился на охоту. Шел бодро, потому что на ногах у меня сандалии древнеегипетского типа, изготовленные местным кожевником под моим чутким руководством. Собирался я подстрелить пару диких индюков. Как раз хватит мяса на тех, кто живет в казарме, и чуток останется, чтобы угостить моих сослуживцев ночью. В поисках места, где добывают обсидиан, я наткнулся на тропинку, которая вела к одной из деревень, проходя мимо речного плеса. На его берегу было открытое место, поросшее невысокой травой, в которой часто шныряли индюки, и куда, судя по следам, приходили звери на водопой. Я в предыдущий визит подобрал место для засады, расчистил к нему подход с тропинки, чтобы не хрустнула ветка под ногами, и положил там кусок упавшего и развалившегося, сухого дерева, чтобы было на чем сидеть, поджидая добычу.
Зашел бесшумно и с готовым к стрельбе луком. Внимательно осмотрев местность, добычу не обнаружил. Подумал, что придется ждать долго и нудно, и уже собрался сесть, когда боковым зрением увидел, как с дерева на берегу плеса что-то пестрое упало в реку. В том месте вода забурлила и замутилась, и я увидел огромную пятнистую кошку, которая, вцепившись зубами в шею сверху, вытягивала на сушу отчаянно сопротивлявшегося, острорылого крокодильчика длиной с метр.
Раньше я видел ягуаров в зоопарках. На воле они предпочитают не попадаться людям на глаза, но при этом очень любопытны, следят из укрытия. Майя говорят, что у ягуара, которого называют балам, гипнотизирующий взгляд. Наверное, потому, что боятся этого хищника, хотя он не нападает на людей, если не провоцировать. Ужас всегда гипнотизирует. Я не боялся ягуаров, но иногда, разгуливая по джунглям, чувствовал спиной колючий взгляд, отчего по коже пробегал холодок.