До тьмы (ЛП)

― На самом деле, ― Уинстон потирает щеку, ― у меня есть брат.
У меня сжимается горло, а по телу распространяется волна жара.
― У тебя... у тебя есть брат?
― Есть.
Он массирует переносицу.
― Его зовут Трэвис. Мы близнецы.
Он снова смотрит на меня, по его глазам ничего нельзя прочесть.
― Мне стоило сказать тебе.
― Нет.
Я стараюсь сохранить голос спокойным. У меня трясутся руки, когда я беру свой стакан и поднимаю его к губам, делаю большой глоток жидкости, желая, чтобы она усмирила гнев, который жжет мне горло.
― Почему? Почему ты мне не рассказал?
Он наклоняется вперед, опираясь об колени.
― Я думал, что рассказал, точно рассказывал.
― Я бы запомнила.
Он так много для меня значит, что я бы никогда не забыла, что у него есть брат, не говоря уже о близнеце.
― Дженна, я не мог тебе не рассказать.
Он не отводит глаз. Действительно верит в то, что говорит.
― Ты мне не говорил.
Я прочищаю горло.
― А прошло уже полгода.
― Мы на самом деле не встречались. Мы оба согласились, что наши отношения ― наш маленький секрет, помнишь?
Он наклоняет голову вбок.
― Конечно, теперь все иначе.
Теперь все иначе. Теперь он мне лжет. Мои тревожные звоночки снова верещат, вызывая головную боль.
Я проглатываю разочарование.
― Я знаю, но...
― В любом случае, это не важно. Теперь ты знаешь. Вот все, что имеет значение.
Но что еще ты от меня скрываешь? Как я могу верить, что после ты всегда будешь говорить мне правду?
Может быть, я раздуваю из мухи слона, но я так не считаю. Близнец, бога ради. Какой человек забудет рассказать о своем близнеце?
― Какой он... твой брат?
Я пытаюсь скрыть разочарование в голосе.
На его лицо набегает тень, а его глаза темнеют.
― Мы с ним очень разные.
― В смысле?
― Скажем просто, что он немного непредсказуем.
Он открывает лэптоп.
― Я вас познакомлю, хорошо?
С этими словами он начинает работать на лэптопе, не обращая внимания на взгляд, которым я его одариваю.
― Отлично, ― произношу я тихим, надломленным голосом, но он все равно не поднимает глаз.
Мой живот превратился в сгусток нервов, пока я, откинувшись на спину, пытаюсь выпустить пар.
Меня бесит, что те волшебные ощущения, которые я забрала с собой с Мальдив, были уничтожены одним единственным разговором. Меня бесит, что он ведет себя так, что то, о чем мы говорили, вообще ерунда. Что хуже того, он заставляет меня чувствовать себя, будто это я лгунья.
― Я не понимаю, как ты мог не упомянуть, что у тебя есть брат-близнец.
Уинстон вскидывает голову, его лицо напряжено.
― Я сказал, что познакомлю тебя с ним, когда мы вернемся. Я не понимаю, в чем проблема. Некоторые братья не близки друг с другом. Ничего необычного.
― Ты же знаешь, что дело не в этом, Уинстон. Близки или нет, он все равно твой брат, а я твоя невеста. Я заслуживаю знать, ты так не считаешь? А не узнавать случайно.
― Что ты хочешь, чтобы я сделал, Дженна?
Он наклоняется вперед, в его глазах мелькают тени.
― Ты хочешь, чтобы я умолял тебя о прощении? В этом дело?
Я пожимаю плечами.
― Может быть. Ты солгал мне.
― Бога ради.
Его лицо лишается всякого выражения.
― Послушай, у меня нет на это времени. Мне нужно многое сделать до того, как мы вернемся в Нью-Йорк.
― Я тебя отвлекаю?
Я медленно размеренно вдыхаю и выдыхаю, чтобы не выйти из себя.
― Отлично, я заткнусь. Ты этого хочешь, да?
― Я никогда не использовал в отношении тебя это слово.
Невесело смеюсь.
― Тебе и не надо было.
Я отворачиваюсь, мои глаза покалывает от слез. Он больше ничего не произносит, щелкая по клавишам своего драгоценного лэптопа. Мы еще даже не женаты, а уже ведем себя, будто были парой много лет. Он действительно испортил хороший момент.
Я думаю над тем, стоит ли рассказать ему, что слышала, как он разговаривал со своим братом, и что ему следовало рассказать мне об этом после телефонного звонка, но моя интуиция предупреждает меня, что это будет ошибкой. Может быть, мне стоит отпустить ситуацию. По крайней мере, теперь он мне рассказал и пообещал нас познакомить.
 
Молча допиваю сок и пытаюсь игнорировать тугой узел в животе. Я отношусь к тем людям, которые любят обсуждать проблемы.
Я тянусь к своей сумке и вытаскиваю роман. Сразу же вспоминаю книгу, которую он выбросил, потому что ему не понравилось, что я ее читаю. От этого воспоминания мне хочется взбеситься. Но я не могу снова с ним ссориться.
Лицо Уинстона все еще напряжено. Очевидно, что он так же разозлен, как и я. Хоть у него и нет на это права.
Я бросаю роман на свободное место рядом с собой и перевожу свое сидение в горизонтальное положение. Подумываю пойти в спальню, уйти от него подальше, но это будет слишком по-детски. Вместо этого закрываю глаза и представляю себя в свадебном платье, надеясь, что меня это приободрит. Но это не работает.
Глава 8
Уинстон
Ангелия входит в мой офис, грызя ноготь и выглядя обеспокоенной.
― Что такое? ― Собираю бумаги на столе. ― Ты выглядишь взволнованной.
― Кое-кто хочет встретиться с вами. Он все еще внизу. ― Она соединяет руки перед собой в умоляющем жесте. ― Он сказал охране, что приходится вам братом, и требует, чтобы его впустили.
Ангелия не знает, кто такой Трэвис, потому что работает на меня менее года.
Молча, я обдумываю впустить Трэвиса или нет. Но, если я его не впущу, чертовски уверен, что он устроит сцену. По телефону он сказал мне, что изменился, но все еще отказывается даже просто уважать мои пожелания. А ведь я ясно дал понять, что сам выйду с ним на связь.
Если быть честным, прошло уже два дня, а я так и не набрался смелости позвонить ему.
― Скажи им, пусть его впустят.
Я разминаю плечо, чтобы выпустить нарастающее напряжение.
― И в течение часа принимай мои звонки.
― Да, сэр.
Ангелия выходит, ее спина напряжена. Хоть она здесь на верхнем этаже, за ее столом есть камеры видеонаблюдения, которые показывают всех, кто входит и выходит из здания. Должно быть, она была потрясена увидеть человека, похожего на меня.
Надеюсь, что Трэвис будет вести себя хорошо. Последний раз, как он приходил, пару лет назад, он был так пьян и так зол, что я не даю ему денег, что предложил моим сотрудникам женщинам бесплатно потрахаться. Мне пришлось его вышвырнуть и предупредить, чтобы ноги его больше здесь не было. Ему повезло, что я уладил дело, чтобы его не засудили.
Через несколько минут Трэвис входит в кабинет размашистым шагом, с высоко поднятой головой, весь такой важный, как будто это место принадлежит ему. Но я удивлен увидеть, что он одет в костюм, накрахмаленную рубашку и брюки. Он выглядит так, словно пришел на работу, а не с визитом.
Ни за что я не позволю ему работать на себя. Это будет катастрофа.
Последний раз, как я его видел, он был одет в помятую рубашку и джинсы с дырками. Может быть, это правда. Может, он действительно сделал над собой усилие, чтобы измениться. Но часть меня говорит мне, что это принятие желаемого за действительное.
― Что с тобой случилось? ― спрашиваю я, вставая и обнимая его.
Я чувствую, что это правильный жест. Не важно, что между нами произошло, мы все еще братья. Это та связь, которую никому не под силу разрушить. Если он действительно хочет измениться, может быть, я должен дать ему шанс. Но это будет последний шанс, который я ему дам.
Я немного испытываю вину, что не рассказал о нем Дженне, но не был уверен, как она отреагирует, что у меня есть такой брат.
― Как ты, братец? Давно не виделись.
Он отстраняется, но не убирает ладонь с моего плеча. Я смотрю на его лицо, и у меня такое чувство, будто я смотрю на себя. Мы полностью идентичны. Как мы можем выглядеть так похоже и быть такими разными внутри?