Расплата за любовь

Внезапно вышел врач:
—Доктор! Как он?— спрашивала я еле слышно.
Доктор, тяжело вздохнув и посмотрев на меня, ответил:
—Мальчику срочно нужно переливание крови.
—Давайте я. Я готова хоть сейчас.
—У вас какая группа крови?
—Вторая.
—А у мальчика четвертая и резус-отрицательный. Это очень редкая группа крови.
Я была в смятении и не знала, что делать.
—Должно быть у отца ребенка такая же группа крови.
—Мы с ним в плохих отношениях. А, нельзя донора взять кого-нибудь?— неожиданно я спросила, боясь обратиться к Максиму.
—Послушайте, девушка на это уйдет время. А нам его нельзя терять. Речь идет о жизни вашего ребенка. Забудьте свои обиды и обратитесь к отцу ребенка — это лучшее, что вы можете сделать — сказал он и снова скрылся за дверью.
Делать нечего, ради сына я готова пойти на это. Я взяла телефон и судорожно стала набирать знакомый номер Максима. Гудки, а потом я услышала до боли родной голос:
—Алло, Макс!
—Вика!— услышала я знакомый в трубке голос.
—Макс! Какая у тебя группа крови?— спросила я едва сдерживая слезы.
—Четвертая отрицательная, а что?
Эти слова для меня зазвучали, как трель соловья.
—Макс!— расплакалась я от счастья.
—Вик, послушай, меня вызывают на эфир. Давай потом поговорим?
—Макс! Наш сын — а в ответ были гудки.
Бросив телефон в сумку, я выскочила из больницы и взяв такси поехала в «Останкино». В тот момент я не знала, что буду ему говорить, но я знала одно, что придется ему сказать правду. Он должен спасти нашего сына. Нам нельзя терять время.
Макс
Странно. Позвонила, спросила про кровь? К чему бы это? Все-таки странная она стала. Изменилась она — думал я, когда шел в студию. Эх, жаль нам не дали поговорить. Работа. Я сел на диван и как обычно со своей дежурной улыбкой (хотя на душе было погано и тоскливо) стал представлять своих гостей.
Вика
Я бежала сломя голову, не замечая, какое это красивое место, где работает Максим. Столько кабинетов, столько студий, я нашла табличку на двери с надписью его программы. Вот она эта заветная дверь, куда я должна попасть. Но не тут-то было, меня остановил охранник и сказал, что эфир уже начался и я опоздала. Я слезно просила его, умоляла попасть к Ворошилову на это шоу:
—Пожалуйста, пустите меня к нему. Речь идет о жизни ребенка. Я вас очень прошу — но в ответ мне было мотание головой в знак отказа. Казалось, этого железного человека ничем не проймешь.
Я решилась на последний шанс. Стерев с лица слезы, я достала кошелек и вытащила все свои деньги, забывая о том, как я потом поеду обратно в больницу.
—Вот, пожалуйста, возьмите все деньги, но только пустите меня на этот чертов эфир!— кричала я.
Он посмотрел на меня, а потом на пачку купюр, а их было немало.
—Ладно — процедил сквозь зубы он — Но об этом никому не слова. Сейчас ему передам, что новая гостья в студии появится.
—Спасибо — улыбнулась я.
В тот момент, когда я шла по коридору я даже не знала, что буду говорить. Я знала одно, что я должна попасть на этот эфир именно сегодня, именно сейчас. Я никогда не любила камеры и всегда стеснялась вспышки прожекторов, софитов, но я должна была перебороть в себе эту стеснительность и я, глубоко вздохнув, открыла дверь и шла по направлению к Максиму.
Я увидела взволнованный, потерянный взгляд Максима и села на диван.
Макс
Как только мне сказали в наушник, что сейчас появится новая гостья в студии. Я подумал, это чья-то протеже, но, когда я услышал ее имя и фамилию я был шокирован и очень удивлен. Зачем она пришла на эфир? Она посмотрела на меня, села спокойно на диван. Я, как ведущий не должен был показывать, что я знаком с ней и старался вести себя, как можно нейтральнее. Старался не смотреть в ее печальные глаза, хотя я все также заглядывался на нее. Я внушал себе, что это эфир и вести себя нужно спокойней. Я сдерживался изо всех сил, а она все это время рассказывала историю, не называя моего имени.
—Здравствуйте!— сказала она, сглатывая комок в горле — Максим, я хочу Вам рассказать одну историю.
—Я вас слушаю, Виктория.
—Пять лет назад я познакомилась с одним человеком, его звали Максим. Я его очень полюбила, но он никак не мог разобраться в своих чувствах, он встречался со мной и с бывшей девушкой — говорила Вика, а Максим виновато опустил глаза — Потом он бросил ту девушку и остался со мной, но я ошибалась. Я поверила в его любовь. Однажды, когда нашим отношениям был месяц я хотела сделать ему сюрприз. В этот день я узнала, что я беременна. Я пришла к нам домой, хотела рассказать ему эту важную новость, но я застала его в постели опять с той девушкой. Я поняла одно — что этот человек не изменится никогда.
Максим смотрел на нее заворожено, а Вика глядела на него с укором, а на глазах ее были слезы.
—Беременна?— по слогам сказал он, дыхание перехватило от всего услышанного — Постойте, а может быть он не виноват? Может его опоили, подставили?— пытался достучаться до нее Максим.
—Это не имеет сейчас уже никакого значения. Я пришла не за этим. После этого случая, я уехала в Подмосковье. Там я жила с бабушкой и родила сына. Я назвала его также, как и звали его отца. Я хотела, чтобы он не был похож на отца в поведении, чтобы он вырос достойным, хорошим человеком. Я пообещала себе, что настоящий его отец никогда не узнает о существовании своего сына, как бы мне тяжело и сложно не было. Бабушка умерла, и я переехала снова в Москву вместе с сыном. Недавно я встретила отца ребенка, и малыш познакомился с ним и даже привязался к нему. Испугавшись, что он отберет у меня мальчика, а мой сын будет меньше меня любить, я обманула, солгала, сказав, что Максим — сын другого человека.
Максиму было дурно от всего, что сейчас ведала Вика. Но он очень хотел услышать, как она жила все эти пять лет, и он ее слушал внимательно.
—Чтобы разлучить сына с отцом, и чтобы они никогда не узнали кому приходятся друг другу я вчера попросила оставить нас в покое, а сегодня….— Вика заплакала пуще прежнего, Максим так и смотрел на нее и хотел ее обнять, чтобы она перестала плакать. Ее слезы отливались в его душе. Но он не мог, он просто смотрел на нее. В ее взгляде читалось все: боль, отчаяние, обида — А сегодня, когда я солгала малышу, что его папа уехал в командировку, он догадался, что я лгу и закричав на меня, он выбежал во двор, но я не успела. Его… Его сбила машина. А сейчас ему нужно срочное переливание крови. У него четвертая группа — отрицательная, такая же как у его отца. Я пришла сюда, чтобы его отец услышал все это и спас своего сына. Только от него сейчас зависит жизнь ребенка — Вика взглянула на Максима с надеждой.