Число Зверя

Розмари медленно пошла на запад по Пятьдесят седьмой улице, бережно неся перед собой ребенка. Спина ныла от его тяжести. День выдался жаркий, влажность достигла уже девяноста двух процентов и продолжала расти. Она шла очень медленно.
Может быть, по какой-то причине Ги просто хотел, чтобы она ушла из дома в тот вечер, и сам купил для нее эти билеты? Но зачем? Чтобы побыть вечером одному и поучить роль? Но для этого не надо было прибегать к обману; раньше, на старой квартире, он просто просил ее погулять пару часиков, что она с удовольствием и делала. Хотя очень часто ему наоборот хотелось, чтобы она присутствовала при его занятиях, слушала и, в случае чего, подсказывала.
Неужели девушка? Одна из его прежних пассий, для которой два часа было маловато, и чей аромат он пытался смыть тогда под душем? Нет, в тот вечер пахло не духами, а таннисовым корнем, ей даже пришлось завернуть талисман в фольгу. А Ги тогда был очень энергичным и любвеобильным, так что вряд ли в тот вечер у него уже кто-то успел побывать. Ей запомнилось, что тогда он был особенно настойчивым, а потом она слышала через стену звуки флейты и молитвенное пение в квартире у Минни и Романа.
Нет, это не флейта, а магнитофон доктора Шанда.
Вот откуда Ги знает про это! Тогда вечером он был у них. На шабаше.
Розмари остановилась и начала разглядывать витрину. Ей не хотелось больше думать о ведьмах, тайных собраниях, детской крови и о том, что Ги тоже входит в это общество. Зачем ей встретился этот дурацкий Доминик? Вообще не надо было сегодня никуда выходить. На улице так противно и жарко!
В витрине она заметила красивое малиновое платье. Надо будет потом прицениться к нему – после того, как все свершится. А еще она купит себе лимонные брюки в обтяжку и малиновую кофту.
Но надо идти дальше. Идти и думать.
В книге (которую Ги выбросил) описывались церемонии посвящения с обетами, помазанием и нанесением «дьявольской метки». Неужели возможно (душем он пытался смыть запах таннисового корня, при помощи которого происходит помазание), что Ги тоже стал членом их собрания? И теперь он (нет, это невозможно!) тоже имеет где-нибудь на теле тайный знак, свидетельствующий о его членстве?
Он наклеивает на плечо косметический пластырь под цвет кожи. Она заметила это еще давно («Проклятый прыщик», – объяснил он тогда), но за несколько месяцев до этого она тоже видела пластырь на том же самом месте. Носит ли он его до сих пор?
Этого Розмари не знала. Ги перестал спать голым. Раньше это было обычным делом, особенно в жару. А теперь нет, и уже давно. Теперь каждый вечер он надевает пижаму. Когда же она последний раз видела его голым?..
Когда она переходила Шестую авеню, совсем рядом с ней громко засигналила машина.
– Ради Бога, осторожней! – сказал сзади какой-то прохожий.
Но почему, почему? Ведь это же Ги, а не какой-нибудь полоумный старикашка, который не может найти другого способа самовыражения! У него прекрасная карьера, которая день ото дня становится все ослепительней! Что у него может быть общего с колдовскими кинжалами, волшебными палочками, кадилами и… прочей ерундой; с этими Визами, Гилморами, Минни и Романом? Что они – могут дать ему такого, что он никак иначе не получит?..
Но она уже знала ответ. Она знала его даже раньше, чем задала себе этот вопрос. Формулируя сам вопрос, Розмари только малодушно пыталась отодвинуть момент осознания жуткой истины.
Слепота Дональда Бомгарта – вот что они ему дали! Если только поверить в это…
Но она не верила. Не верила.
Однако Дональд Бомгарт ослеп. Это факт. И ослеп он через два дня после той самой субботы, начиная с которой Ги сидел дома и каждый раз бросался к телефону, как только раздавался звонок. Как будто ждал новостей.
Слепота Дональда Бомгарта…
И отсюда началось все: новая роль, премьера, еще одна пьеса, предложение кинокомпании… Может быть, даже роль в «Гринвич-Вилледж» должна была принадлежать Дональду Бомгарту, если бы он неожиданно не ослеп, после того как Ги вступил (возможно) в собрание (возможно) сатанистов (возможно).
 
У них есть заклинания, при помощи которых можно забрать у человека зрение или слух, писалось в книге. Все в колдунах. Но только Ги не колдун! Объединенная сила мысли всего собрания – сконцентрированная энергия зла – могла ослепить, оглушить, парализовать. И в конце концов убить избранную жертву.
Парализовать и затем убить…
– Хатч? – громко спросила она вслух, резко остановившись у Карнеги-холла.
Маленькая девочка испуганно посмотрела на нее и покрепче вцепилась в руку своей матери.
Он как раз читал эту самую книгу той страшной ночью, когда позвонил ей и назначил встречу на другое утро. Он просил о свидании, чтобы рассказать, что Роман – это Стивен Маркато. А Ги узнал об этом и сразу же вышел. Куда? Кажется, за мороженым. И еще она услышала, как он звонит в дверь Минни и Романа. Может быть, они созвали срочное собрание? Объединенная сила мысли… Но откуда они узнали, о чем собирался говорить Хатч? Ведь в то время она и сама еще ничего такого не подозревала.
Ладно, давайте предположим, что таннисовый корень – это совсем не таннисовый корень. Во всяком случае, Хатч раньше о таком не слышал. Допустим, это именно то, что он подчеркнул в книге. Дьявольский грибок или как он там еще называется. Он ведь сказал Роману, что посмотрит в энциклопедии, а этого было вполне достаточно, чтобы насторожить Кастиветов. Поэтому Роман выкрал одну из перчаток Хатча, так как заклинания надо проводить, только имея при себе какую-нибудь личную вещь намеченной жертвы. А когда Ги рассказал им про назначенное на утро свидание, они больше не смогли ждать и сразу же качали свой обряд.
Но Роман не мог взять перчатку – она сама открывала ему дверь, а потом сама же и проводила его до выхода.
Значит, перчатку взял Ги. Он тогда прямо-таки вбежал в квартиру, не сняв даже грима (раньше такого никогда не бывало!), и сразу же пошел к шкафу. Наверное, Роман позвонил ему на работу и сказал: «Этот человек по имени Хатч заинтересовался таннисовым корнем. Немедленно иди домой и всеми способами постарайся завладеть какой-нибудь его личной вещью!» И Ги повиновался, чтобы не прошла слепота Дональда Бомгарта.
Ожидая зеленого света на перекрестке у Пятьдесят восьмой улицы, Розмари засунула конверты в сумочку, которую держала под мышкой, расстегнула цепочку и выбросила ее вместе с амулетом в решетку канализации. Хватит носить этот Таннис! Или дьявольский грибок… Она была настолько напугана, что чуть не расплакалась. Розмари поняла, что собирался дать им Ги взамен своей головокружительной карьеры. Ребенка Для их кровавых обрядов. Ведь он никогда раньше не хотел иметь ребенка. Пока не ослеп Дональд Бомгарт. И он не выражал восторга, когда ребенок зашевелился, он вообще не любил говорить о нем – был как бы в стороне, будто это вовсе и не его дитя.
Потому что ему заранее было известно, что они сделают с ним, как только заполучат в свои руки.
Вернувшись в приятную прохладу своей квартиры, Розмари попыталась убедить себя, что просто сошла с ума. Идиотка! Через четыре дня у тебя родится ребенок. А может быть, и раньше. И поэтому ты сама создала всю эту бредовую картину преследований из цепочки совершенно невинных совпадений. Никаких колдунов нет. И заклинаний тоже. Хатч умер от обычной болезни, даже если врачи так и не смогли установить причину. То же самое и со слепотой Дональда Бомгарта. И каким образом, скажите на милость, Ги мог взять вещи Дональда Бомгарта для всяких там заклинаний? Вот видишь, глупая! Если разложить все по полочкам, то оказывается, что все это ерунда!
Но зачем он наврал насчет билетов?
Розмари разделась и приняла прохладный душ. Она долго стояла, неуклюже поворачиваясь под упругими струями, а потом направила воду себе в лицо, пытаясь сосредоточиться и мыслить разумно.
Вранью Ги должно быть другое объяснение. Может быть, ему раздобыла билеты какая-то бывшая подружка, и они провели вместе весь день, а потом он наврал насчет Доминика?