(Не) верные (СИ)

Леша ложится на меня, удерживаясь на локтях, касаясь членом бедер, клитора. Ударяясь то по складкам, то по внутренней поверхности бедра.
—Полетаем? — шепчет в губы, наконец-то снова впиваясь в них и одновременно с этим грубо, рывком пронзает меня как будто пиком. Секундная боль сковывает тело. Язык ныряет в рот, когда я хрипло пищу. Меня снова бросает в холодный пот, а Леша резко приподнимается, оставаясь глубоко внутри меня.
—Нина? — он смотрит в мои глаза, а я в его, но молчу, лишь сама тянусь к губам, проглатывая стон боли. Лишь секунды, это надо перетерпеть, но Леша не отвечает и не двигается. —Ты девственница, — звучит приговором.
—Леш, продолжай, пожалуйста, — моя рука обессиленно ложится на его щеку, и я вижу в глазах, что он на грани того, чтобы не сделать это. Желваки играют, взгляд расфокусирован, но держится.
—Кто так делает, на*уй? Я еще и с разбегу залетел. П*здец, Нина, лупить тебя по заднице розгами, чтобы сидеть не могла.
А следом ладони обхватываю мою голову, натягивая волосы назад и заставляя меня смотреть прямо в глаза. Глаза увлажняются, не то от боли, не то от наслаждения. Понять пока сложно, ведь все тело представляет собой открытую рану.
Искрит адски, эмоции глушат, а нервы оголенными проводами вырваны наружу…
—Меня сейчас на части порвет, я выйти не могу, прости, — упирается носом мне в щеку, чуть ли не скуля от безысходности.
—Не надо, продолжай, — поворачиваю голову к его уху и веду языком по соленой коже. Меня от этого начинает трусить.
Долго в таком положении находимся, пока он снова не опускается к губам, одновременно слегка толкаясь в меня. Удар молота о наковальню в голове туманит разум. Внизу живота снова разгорается пламя, мягкими волнами лаская тело.
Отголосок наслаждения плавно дает о себе знать, толкая в свободное плаванье.
Леша сдерживается, но временами на него находит и толчки обрушиваются слишком глубокие, как для девушки, которая только-только стала женщиной. Вместе с болью, конечно, приходит странное чувство упоения и наслаждения процессом.
Но этого не так много, как я думала. Ощущается вязкая влага между ног, ее так много, что я боюсь даже представить, как это выглядит. Позволяю себе только водить руками по спине, обхватывать короткостриженый затылок, скользить губами по щеке, собирая трепет от прикосновения к щетине.
Рваное дыхание у нас одно на двоих. Я ерзаю, оголяя шею, и для Леши это точный сигнал к действию — присасывается к ней, покусывая нежную кожу. Саднящие чувства плавно сходят на нет, оставляя только чистое наслаждение, в котором я готова захлебнуться.
Он ускоряется и, и меняя наклон, толкается совсем иначе, поддевая одновременно клитор пальцами.
Фонтанирующий взрыв.
Абсолютное удовлетворение плотно обосновывается в теле, судорогой прошивая финальным аккордом. Леша со стоном придавливает меня, слизывая пот, скатывающийся по коже.
Никакой мерзости, я лишь носом упираюсь в его плечо, устало прикрыв глаза.
ГЛАВА 4
ЛЕША
Просыпаюсь, как обычно, в шесть утра, ведь мои внутренние часы работают идеально, четко пробуждая организм в положенное время. Я вообще засыпаю и просыпаюсь без будильника, вот почему страдания других людей относительно сложности пробуждения мне не понять.
С армии повелось, так и осталось. Открыв глаза, первым делом понимаю, что я на полу, и мне до пиздецов жарко, потому что лежу на шкуре убитого мною же медведя. До ближайшего леса с речкой ехать всего двадцать минут, так что расположение у меня наиболее удачное, если уж говорить о моих увлечениях.
Хобби — это нечастая вещь среди вояк, времени обычно не бывает, но у меня и парней имеется слабость: рыбалка и охота. Я даже больше по второй части, за что часто выслушивал от Риты, какой я жестокий. Может мне пойти в салон красоты, чтобы стать не таким жестоким?
Нашла себе плюшевого мишку, что ли, чтобы теперь ныть?
Я ожидаемо валяюсь на полу один. Оглядевшись, понимаю, что и в доме я точно один, зато на столе замечаю бутерброды с паштетом, который я тут держу тупо на случай крайней голодовки или внезапного «кутежа» с парнями. Хм, удивила.
 
Совру, если скажу, что не зацепила эта слепая забота, о которой никто не просил.
Я вообще никогда не изменял своей жене, но по молодости еще до брака часто вот так просыпался после бурных ночей. Ни одна девушка не готовила мне, сбежав позднее без «пока» или «до встречи». Иногда я просыпался без бабла, это да, но что-то мне подсказывает, что тут даже проверять не нужно, все и так понятно, что на месте.
И ни одна не была девственницей.
Этот факт нехило так рубит по башке, потому что, бл*ть, зачем? Еще и молчать…Конечно, скажи Нина мне это, я бы сразу поцеловал ее в лобик и отвез домой, но сначала бы накормил, а то уж больно худая она, пусть и с выдающимися верхними девяноста и нижними девяноста.
Нет, девочка вкусная. Сейчас рисую ее плавные линии в голове, а слюна так и собирается в горле, как и член мигом каменеет. Я бы всю ночь с ней был с радостью, но девочка…даже такое животное как я не смог себе подобное позволить.
Внешность у нее кукольная…
Каюсь, я не особо вежливо себя повел вчера, даже больше —повел себя совсем как дикарь, но меня повело на Нине. Красивая девочка, а оторваться от нее было очень сложно, я и не смог, в процессе мне правда чуть член не разорвало на части, еле сдержался, но она сама виновата. Кто так делает?
И сбежала. Меня поматросили и бросили, выходит.
Мысленно делаю пометку в голове, что надо бы найти ее, да спросить, зачем сбежала. Ей ведь понравилось, несмотря на то, что у нас был всего один заход, но я чувствовал, что кончила она больше двух раз. Маловато как для меня, я обычно не меньше пяти шлепаю как с куста.
Рита в сердцах мне как-то кричала, что замуж вышла за меня только потому, что я трахаю ее как в последний раз.
Ну что и правда, в последний раз вышло. Возвращаться что мыслями, что действиями к жене не хочется, но и жить на даче не выйдет, мне по факту надо хоть вещи забрать из своего собственного дома.
Выдохнув, поворачиваюсь на бок и упираюсь взглядом в разорванные женские трусики. Блять, и как теперь утро пережить? Проведя по ним пальцами, снова падаю на спину и довожу себя до финиша рукой. Утренний стояк половозрелый мужик, будучи дома, не должен исправлять вот прямо так, но черт с ним.
Мне для разрядки надо так мало, всего-то снова вернуться мыслями во вчерашний день, где целовал нежную кожу девочки, одним взглядом уложившей меня на лопатки. Губы, грудь, талию, ягодицы, плотно сжимаемые мною — все сейчас в воображении, где у меня выходит дорисовать картинку новыми позами.
Давление подскакивает, и я со стоном кончаю, зашипев от того, как сильно вышло.
Вчера тоже сильно, аж в голову стрельнуло.
Нет, Нина, ты мне слишком понравилась, чтобы прямо так все оставлять.
Придется напрячься и найти. Не то, чтобы мне было слишком сложно, дело часа, если не полу.
Телефон в штанах разрывается, и я прямо так топаю в сторону брошенных вещей, но не нахожу свою футболку. Трусы на месте, футболки нет.
Ты чего, трофей забрала? Ля, бери, тебе не жалко, у меня ведь осталось белье. Баш на баш. С улыбкой достаю смарт и отвечаю:
—Архангельский.
—Лех, ты че так официально, чай не твой подчиненный?
В моей голове медленно прокручиваются шестеренки, и до воспаленного мозга начинает доходить. Бляха, я почти забыл.
—Привет, Серый, да не глянул на экран.
—Ты помнишь, что сегодня за день?
Конечно, не вспомнил бы, если бы ты не позвонил. Друг называется, мы с ним все медные трубы вместе прошли, и это я про армию, если что, столько лет уже не разлей вода, а я все забываю то его день Рождения, то перезвонить после пропущенного, а сейчас и день помолвки с девушкой, о которой он мне все уши прожужжал. Я особо не слушал, но знал, что он на ней повернут.
Пара вопросов у меня имелась: нафига так за кем-то упадать, например? И почему уже несколько лет он никак не может ее уломать. Знаю, что разница в возрасте у них немаленькая, но в целом Серый ведь тоже не фраер залетный, при звании и хорошей должности, чего носом крутить?