Моё Эльдорадо у самой дальней звезды
Ханва резко отступила, тихо, жалобно завыв, когда один сапог слабо дернулся. Я выругалась, припомнив весь арсенал слов, что были в обиходе не в самых культурных заведениях городка. Живой. Какая радость-то неимоверная. Теперь казалось, что труп не такая уж плохая новость. Куда более приятная, чем полуживой незнакомец.
– Бросить бы тебя здесь, да и забыть до завтра, – в сердцах пробормотала я, заставляя ханву сделать еще пару шагов. Почему-то этот мужчина, которого я почти не видела среди камней, пугал мою ящерицу.
Меня остановил тихий стон. Чтобы посмотреть на несчастного теперь, нужно было обернуться, а этого ой как не хотелось делать! И все же, я не настолько очерствела в этих диких землях, чтобы и правда бросить человека на произвол судьбы. О разбойничьих бандах сообщений не было, так что, придержав поводья, я все же спустилась с седла. Тяжело, немного неуклюже после долгого дня, но решительно.
– Ох, пожалеешь ты об этом, Рина. Как пить дать, пожалеешь, – проверив ружье, я осторожно подошла к незваному гостю на своей земле, высветив его лицо и фигуру фонарем. Среагировав на свет, мужчина тихо застонал, но так и не открыл глаза.
Запыленный, бородатый, в кожаной куртке и таких же штанах, характерных для старателей. На груди, придерживаемый одной рукой – лазерный пистолет, довольно простой, но действенный. Из своего положения я не видела, сколько там осталось зарядов, да и не до того было. С полей, довольно близко, раздался вой лешоров. Кажется, пока я мучилась спорами с совестью, ветер переменился. И не в мою пользу.
– Сдался ты мне, – не отключая, только щелкнув предохранителем, я быстро перекинула ружье через плечо и нагнулась над мужчиной, проверяя пульс. Несмотря на бессознательное состояние, жилка на шее билась исправно и сильно. Видимых ран сразу найти не удалось, а времени на поиски особо и не было. Сердце колотилось в груди, как бешеное, разгоняя адреналин.
– Надеюсь, у тебя крепкая голова, потому что иначе мне просто не вытянуть…
Пришлось ухватить великана за ноги, вытягивая из расселины между камней, а мужчина, и правда, оказался чертовский тяжелым и высоким. Кажется, он туда забился перед тем, как потерять сознание, что было, конечно, на руку ему, но совсем не помогало мне. Не знаю, сколько времени потребовало от меня это действо, но после того как пришлось почти так же тащить раненого бычка (я невольно фыркнула: бычков у меня сегодня было два), эти упражнения оказались совсем непростыми.
Вытерев пот рукавом, чувствуя, как пыль въедается в кожу вместе с солью, я с тревогой посмотрела на ханву. Забросить эту бессознательную тушу на спину ящерицы казалось почти нереальным.
– Есть шанс, что тебя все же сегодня сожрут, великан, – тихо заметила я, привалившись к боку ханвы.
– Нет, – голос хриплый, переходящий в кашель, заставил сердце рухнуть в пятки. – По-мги…
– Да я и так изо всех сил помогаю! – от неожиданности и испуга хотелось кричать. Вмиг ослабевшие пальцы выпустили ногу, и та неожиданно громко стукнулась о землю. В ответ раздался мученический стон.
– Ну, извини! – резко и обвинительно вспылила я, нервным движением вытирая ладони о юбку. Теперь и речи быть не могло о том, чтобы оставить мужика умирать. Совесть потом мне спать ночами не даст, а я и так не слишком балована этим.
**
Пришлось, озираясь по сторонам, тянуть ханву ближе, несмотря на то что ящерица упиралась как могла. Велев умному животному стоять на месте, я вернулась к раненому и попыталась его приподнять уже за плечи, чтобы перевалить на спину ездовой зверюги. Только сил хватило только на то, чтобы оторвать от земли голову и плечи. Мужчина оказался тяжелым, как двигатель от шаттла.
– Да чтоб тебе пусто было! Где ты так хорошо питаешься на этой планете? – я рычала сквозь зубы, понимая, что время работает против нас. Парень, видно, опять потерял сознание. Где-то вдали выли лешоры. В седельной сумке слабо вибрировал приемник, нервируя еще больше.
Я просто не знала, что делать и за что браться в первую очередь.
Отступив на пару шагов, осмотрелась, тяжело дыша. Нужно было ускориться, если я не собиралась заночевать прямо здесь, в столь милой компании.
– Так, без обид, парень.
Отвязав чалого от седла ханвы, я с трудом пропустила свободный конец веревки подмышками у раненого, закрепив на вытянутых запястьях. Так мы поднимали кабанчиков, если удавалось добыть дичь на охоте. Этому же придется проехаться лицом по боку ханвы, и наутро будут страшно болеть руки, но, в моем понимании, это – наименьшая из его нынешних проблем.
Перекинув веревку так, чтобы мужика затянуло на чешуйчатую спину, я медленно потянула бычка вперед. Привязанная к рогам веревка зазвенела. С невидимого мне бока ящерицы донесся мучительный стон.
– Прости, мужик. Либо так, либо ты станешь ужином. Тпру! – ханва дернулась, не понимая, что с ней происходит и почему вес так странно тянет на один бок, но послушно замерла после окрика. С бычком же дело шло хуже. Тот упирался на каждом шагу. – Давай, не тормози.
Над седлом, словно изломанные палки, появились руки мужчины, связанные мной у запястий. Я опять выругалась. Пока тунк тянул веревку, тело повернула спиной к ханве, а это совсем плохо. Заставив бычка остановиться, я метнулась к ящерице. Перевернуть мужичка на весу было немногим проще, чем поднять с земли самой, но все же реально. А дальше по мелочи.
Когда ранений, бессознательный мужик оказался перекинутым через спину ящерицы, я едва стояла на ногах. День и без этого приключения был веселым.
Веревку, которую я обвязала вокруг ребер мужчины, пришлось срезать. Времени на то, чтобы развязать все узлы, уже не было. Холодящий душу вой раздавался все ближе, наводя панику не только на животных, но и на меня.
Привязав тунка укороченной веревкой к седлу, я в последний раз осмотрела место и вздрогнула. Среди камней оранжевыми огнями светилось дорогущее ружье. Такого я в городе ни у кого не видала. Да оно одно стоило дороже, чем все мое стадо!
Метнувшись, словно за мной гнались демоны, я вытянула из расселины между камней еще и небольшую сумку. Полупустую, но добротную. Запихнув ее к своим вещам, перекинув ружье через плечо, убедившись, что оно не выстрелит, я с трудом забралась в седло.
– Погнали, девочка! – треснув ханву пятками, прикусила губу. Сидеть, придерживая одной рукой тяжеленного мужика, перекинутого впереди, было крайне неудобно. Позади возмущенно и испуганно выл тунк. Но мы двигались вперед. Туда, где неяркими огнями безопасности светилась ранчо.
Глава 3
– Мама, что за дела! – Кристоф стоял на веранде, держа фонарь. Возмущенный вопль я услышала еще на внутреннем кольце ограды.
– Почему не спишь? – соскальзывая с седла, попыталась строго спросить я, но сил на воспитание не было никаких.
– Смеешься, да? Это кто? – сын поднял фонарь выше, осматривая пыльные мужские штаны.
– Раненый. Надо в сарай определить. И позови Мальетту. Пусть возьмет аптечку и ко мне.
Сын поджал губы совсем не свойственным ребенку манером, но в этом так явно прослеживались привычки Мальетты, что я чуть улыбнулась. Жизнь такой небольшой компанией имела свои особенности, но мне хотелось надеться, что сын перенимает у нас не только вот такие ужимки, но и полезные навыки. По крайней мере, мы обе очень старались.
С минуту посмотрев на меня, словно от этого взгляда нежданная ночная находка, что покоилась на спине ханвы, могла просто исчезнуть, Кристоф, наконец, кивнул и скрылся за скрипнувшей дверью. Внутри послышался шум и ворчание Мальетты.
Сарай был совсем рядом, но ноги едва двигались. Хотелось упасть там, где стояла, но дел было слишком много. И все, как одно, срочные и неотложные. С тихим жужжанием и бледным голубым свечением включился контур ограды, и я порадовалась, что у меня такой умный сын. Я совсем забыла об этом, а он уже сделал. Уже одной задачей меньше.
Дотянув ханву до сарая, я первым делом отвязала бычка, не без труда пропихнув его мохнатый зад в один из свободных загонов. Раненому, ему нечего было делать среди остальных. И сам будет будоражить стадо, и остальные тунки будут тянуть любопытные носы к поврежденной лапе, пытаясь зализать ее длинными шершавыми языками. Распахнутые мной ворота закрылись, и в помещении вспыхнул яркий искусственный свет.