Король арены 6 (СИ)

— «Народ для разврата собрался!» — как-то так вроде бы звучала фраза в одном из фильмов с Шукшиным.
Вот только помниться, праздника у них в фильме тогда не получилось, но я с такой постановкой вопроса категорически не согласен. Ибо это не мой случай, а если что, настойка жив-корня мне в помощь. Когда прижмёт, начну с двух капель…
Видели бы вы глаза официанта, когда поутру я спустился выпить кофе сразу с четырьмя майри. Я не виноват, что так вышло. Они все как-то вдруг разом проснулись, хотя готов поклясться, что из душа я выходил на цыпочках и дверью не хлопнул.
Похоже, эти кошки мой запах уловили, когда я вышел из душа после горячих струй воды.
Как бы то ни было, но имею то, что имел всю ночь. Квартет майри.
Они ещё толком не проснулись, за что наверняка получат втык от своей начальницы, которая, вроде бы как не совсем случайно заняла угловой столик в тени какой-то мелкой пальмы, выступающей частью декора ресторанного зала.
Девчонок нужно отмазывать. Им и так от меня досталось этой ночью. Употреблял я их нынче крайне интенсивно. Вздохнув, пошёл на Голгофу…
— Лэресса, у меня был праздник. Девочек не ругай, — сходу зашёл я с козырей, многозначительно постучав пальцем по перстню.
— Поздравляю, конечно, но действия охраны ни в какие ворота не лезут!
— О! У нас появилась тема для спора и обсуждения, — тут же возразил я суровой командирше.
— Это ещё какая?
— Насчёт ворот. Ты же сама сказала… А вот влезет — не влезет, вопрос чисто риторический.
— Это то, о чём я думаю, охальник?
— Чужие мысли для меня потёмки, но ароматического маслица я бы тебе советовал прикупить побольше, — выдал я дельный совет, который, судя по замаслившемуся взгляду старшей майри, ей вполне зашёл, — Иначе сегодня тебе придётся особенно горячо.
— Ладно, не стану портить девчонкам праздник, — смилостивилась командирша, но произнесла это с явным подтекстом.
Двусмысленность я проигнорировал, сохранив самое простодушное выражение лица. Так-то за ночь, собирая оговорки и задавая вроде бы простенькие вопросы, я кое-что успел выяснить. К примеру, майри не только не боятся от меня забеременеть, а вовсе даже наоборот, чуть ли не мечтают об этом. С чего я на них так действую, как валерьянка на кошку, мне непонятно. Пока рабочей гипотезой остаётся огромное количество полученных мной навыков. Чем больше навыков у потенциального папы, тем выше шанс, что хоть какие-то из них могут передаться наследнице. Про наследника не говорю — не получаются у майри мальчики. Такой вот суровый медицинский факт, проверенный многовековой историей.
— Кстати, у меня тут вопрос созрел, и вроде бы по делу. Вы же меня потом до Белговорта собираетесь провожать?
— И что с того?
— Тебя кто научил отвечать вопросом на вопрос? — сменил я тон, плеснув холодом.
— Хм. Да, будем сопровождать.
— Тогда мне надо будет озаботиться подходящим транспортом, — кивнул я своим мыслям.
— Зачем ты мне это говоришь?
— А попробуй себе представить. Вот закажу я себе пусть не карету, а что-то попроще и полегче, чтобы не тащиться до Белговорта неделю, а побыстрей доехать, и буду вас приглашать к себе на глинтвейн.
— Это ещё что такое? — сделала стойку майри, явно думая о чём-то неприличном.
А я — лох. Взял да и ляпнул название, которого здесь нет.
— Заморское изобретение. Очень помогает при плохой погоде. Это горячее вино со специями. Его даже целители рекомендуют пить в холода, — довольно умело вывернулся я, скрывая досадную оплошность.
— А, знаю. У нас на острове тоже такое есть, правда называется по-другому.
— О! Можно будет сравнить, а заодно и рецептами обменяться. И ты только представь, сидишь ты у меня на коленях, с бокалом в руке…
— Почему на коленях?
— Так лечь-то там негде будет. Поэтому мы по-походному. Посажу тебя сверху, и пусть нас трясёт на бездорожье. Эта тряска только во благо пойдёт. Ты же не просто так на меня усядешься.
— Ой! — запунцовела майри лицом, словно юная девушка, — Тогда фиакр нужен. Он поменьше кареты. Там вчетвером, и то тесновато будет. Но зато ехать можно будет быстро.
 
— А теперь представь себе, что я в них не разбираюсь. Нет, я могу, конечно же, озадачить администратора гостиницы и он что-то всё равно найдёт, но насколько хорошей выйдет дорога до дома?
— Я попробую решить твой вопрос прямо сегодня. Только ответь мне — тебя не смутит, если лошадьми будет управлять майри?
— Кто-то из вас?
— Конечно нет! У нас в столице есть своё представительство. При нём целый каретный парк имеется, на случай визита высокородных. Так что, может нам что-то и подберут, если попросить.
— Надеюсь, выйдет не слишком дорого?
— Этот вопрос ты мог бы и не задавать, — отрезала майри таким тоном, как будто я сказал какую-то глупость.
Нет, ну на самом деле… Мы же не родственники, чтобы оказывать друг другу бесплатные услуги.
Или я всё-таки чего-то недопонимаю?
  
Глава 7
 
Глава 7
После второй премьеры нам торжественно вручили конверты.
Награждённых оказалось неожиданно много.
Всё руководство театра и ведущие артисты.
В моём конверте лежал вексель банка на три тысячи золотых. Очень неплохо! Сколько перепало директору и режиссёру, я не знаю, но судя по их лицам, немало.
Тем неожиданней было продолжение вечера. Артисты на радостях прилично набрались. Приглашённые гости требовали от них рассказов про жизнь театра, а потом и до меня дошла очередь. Я решил начать с анекдота про театр:
— Муж говорит жене:
— Я купил билеты в театр.
— Ух ты, здорово! Я уже начинаю собираться!!
— Правильно делаешь! Надо успеть! Премьера состоится уже завтра!
Первым начали улыбаться директор театра и Император, а потом и до остальных дошло. Мне даже робко похлопали.
Не привычен ещё этот мир к формату коротких шуток. Но ничего страшного. Будем переучивать.
— Ларри, очень неплохая острота, а можешь что-то ещё? — спросил директор, получив одобрительный кивок государя.
— В оперный театр приходит молодая певица:
— Скажите, где у вас тут находится диван, на котором голоса проверяют? — выдал я ещё один анекдотец из своего мира.
На этот раз смеялись гораздо сильней. Необычно было видеть, что даже женщины вовсю улыбались, а то и открыто хохотали. Так-то анекдот пошловатый. После некоторого обдумывания, я понял, что они, вероятно, не слишком-то симпатизировали симпатичным дивам из театров. Конечно же, эти певички были искусными и изысканными, но видимо, женщины ощущали в них конкуренток. Может быть, их собственное чувство соперничества пробуждалось при виде таких утонченных и красивых артисток, сбивая их с традиционных ролей женщин из высшего общества.
— Ах, Ларри, а вы ещё тот шутник, — шлёпнула меня веером по руке миловидная и очень ухоженная дама, выглядевшая чуть старше тридцатки, — Я хотела поблагодарить вас за подарок, но после первой шутки решила обидеться. Однако вторая была хороша. Считайте, что вы сумели вернуть моё расположение.
На этом дама своё общение посчитала достаточным и удалилась вслед за свитой к столам.
— Ларри, ты с ней знаком? — негромко и напряжённо спросил у меня режиссёр, невольно став свидетелем разговора.
— Видимо, да. А кто это? — выдал я крайне непоследовательный ответ.
— Лэра Кирана Румвель. Жена Главного Инквизитора Империи, — благоговейно произнёс мой собеседник, умудрившись словами выдать своё отношение и почтение к столь важной особе.
Каждое он произнёс так, что их все надо было писать с большой буквы.
— А-а. Тогда, конечно знаком, но заочно. Мы с ней подарками время от времени обмениваемся, — согласно кивнул я головой.
— Лэра Кирана Румвель! Это имя звучит с особым блеском и олицетворяет множество значений. Величие, сила, власть — все эти понятия тесно переплетаются, образуя образ жены Главного Инквизитора Империи. Ее присутствие вызывает недосягаемое благоговение у тех, кто имеет счастье находиться рядом с ней. Вечно стройная и обворожительно прекрасная, лэра притягивает внимание всех вокруг себя. Она не просто супруга Главного Инквизитора, она его душа. Такая женщина создана для захватывающего разговора и утонченной элегантности, она может быть искренне чарующей, и в то же время суровой и непреклонной. Но не только внешняя привлекательность делает ее такой выдающейся личностью. Лэра обладает редким талантом — любить. Ее сердце полно сострадания и милосердия, которые она щедро делит с окружающими. В каждом слове, в каждом жесте присутствует забота о ближних и стремление сделать этот мир лучше, — чуть ли ни на одном дыхании выдал режиссёр натуральный любовный панегирик, однако не преступив ту черту, когда это уже стало бы неприличным.