Глаза Сатаны (СИ)

Что-то шепча ей в ухо, Барт уже шарил по её горячему возбуждённому телу. Ощущал бурное ответное желание ускорить любовную игру и, отбросив щепетильность, бросился перед нею на колени, всё глубже проникая под пышную юбку, ощущая восхитительное ответное движение её тела, податливое, желающее и восхитительное.
Она показалась Барту восхитительным цветком среди, благоухающих кустов сада, сама источала аромат желания и похоти. Он истязал её, что, как он мог определить, было ей несказанно приятие.
Лишь выдохнувшись окончательно, он с трудом перевёл дух, пролепетав:
– Боже, Кончита! Как ты прекрасна! Это настоящая мечта, моя любовь!
Она закрыла его рот поцелуем, он же смутно чувствовал пресыщение, боялся оскорбить её этим, напрягал себя, пока позднее время не выплеснуло в сад служанку, зовущую девушку.
– Любовь моя! Я могу надеяться на продолжение твоих бесподобных ласк?
– Конечно, мой рыцарь! Это было прелестно! Я буду ждать тебя завтра. А сейчас мне пора. Мне было очень хорошо, милый мой кабальеро! Спокойной тебе ночи, милый!
– Разве может быть спокойной ночь, после такого райского наслаждения, моя госпожа, моя любовь, Кончита!
Лишь погодя, уже в ялике, он поразмыслил и понял, что девушка вполне с собой владела, особенно при расставании. Это огорчило Барта, он загрустил, но усталость брала верх.
Лишь добравшись до своей койки, он тут же провалился в сон без сновидений и кошмаров. А утром, вспомнив расставание, поогорчался ещё немного.
– Ладно! И то хорошо, что будет что вспомнить, – бормотал он себе в усы, небрежно одевался, перебирая в голове события прошлой ночи. – Однако будет жаль, если всё так и окончится, не получив продолжения. Слишком лакомый кусочек эта Кончита, а особенно её приданое.
Мак-Ивен встретил помощника вопросительным взглядом, заметив:
– Бурную ночь провёл, Барт? Ты плохо выглядишь.
– Более чем бурную, мой капитан! Мне всё удалось! Она стала моей!
– Надолго ли? – И Мак-Ивен улыбнулся, отхлебнул глоток из бокала, вытер усы, добавил: – Мне эта девица сразу показалась не такой легкомысленной, как можно было подумать. Я прав, Барт?
– В какой-то мере, капитан. Но коль так произошло, то я намерен заполучить побольше из этого колодца блаженства. Не часто мне приходилось забавляться столь шикарными девицами. А там видно будет.
Капитан пытливо наблюдал за помощником, тихо усмехался, понимая, что тут Барту попался орешек явно не по зубам. Промолвил благожелательно:
– Не расстраивайся, Барт. Этого добра можно найти сколько угодно.
– Жаль, Бен, но я не могу с тобой тут согласиться. Это добро слишком дорого стоит. Можно бы осесть и в довольстве наслаждаться жизнью, мой капитан. Но ты, скорее всего, прав.
– И сделай из этого правильный вывод, Барт. Постарайся воспользоваться временем и заполучить разрешение на выход из порта. Просто подпись на листе бумаги, сам знаешь какую. На всякий случай.
– Знаешь, Бен, думаю, :то это слишком опасно. Девка себе на уме и так просто проглотить наживку себе не даст.
– Тогда постарайся пробраться в кабинет и выкрасть гербовую бумагу. Она сойдёт за пропуск, если на ней что-нибудь нацарапать.
– Бен, ты ставишь наше дело под большой риск. Стоит ли, если этот пропуск вовсе не пригодится? Я без денег из бухты не выйду, капитан.
– Думаешь, я выйду? Дудки, забери меня кашалот!
– Не надейся на меня в этом деле, Бен. Боюсь рискнуть головой, особенно в преддверии успеха. Слышал, что этот де Тельо уже на подходе. Его флот видели у северных берегов Эспаньолы. Скоро будет здесь, и мы спокойно и с деньгами исчезнем, чтобы присоединиться к Дрейку с Хокинсом.
– Что-то ты, Барт, медузой стал. Потерял здесь хватку. Ну да ладно. Пусть будет по-твоему. Наслаждайся девкой, пока есть возможность.
Два дня спустя в порт вошёл корабль, и в тот же день разнеслась весть, что эскадра англичан в составе не менее трёх десятков кораблей была замечена вблизи острова Сомбреро.
– Вот, – указал Барт на карте точку. – Севернее этого островка миль за пятьдесят.
 
– Значит, скоро будут здесь. Как бы поторопить губернатора с выплатой оставшейся части? – капитан потёр бороду, аккуратно подстриженную и расчёсанную. – Попытайся это уяснить с губернатором. Мне не хотелось бы оставаться в порту на виду у англичан, Барт.
– Это и в моих интересах, капитан. Сегодня же испрошу позволения на беседу. Он должен понять наши опасения.
После сиесты Барт уговорился с Кончитой о свидании. Она благосклонно согласилась, а Барт пошёл добывать аудиенцию у губернатора. Но лишь перед вечером Барт улучил момент, поклонился и спросил губернатора изысканно вежливо:
– Не сможет ли ваше превосходительство принять меня на пару минут?
Губернатор окинул Барта внимательным взглядом, вздохнул, молча кивнул и направился в кабинет.
– Полагаю, дон Бартоломео, вы хотели бы поговорить о ваших деньгах?
– Вы отлично разбираетесь в людях, ваше превосходительство, – подлестился Барт. – Именно это меня сейчас беспокоит, сеньор губернатор. Я не хотел бы оставаться в бухте при появлении эскадры еретиков.
– Это понятно, дон Бартоломео. Полагаю, что завтра мы сможем вернуться к этому разговору. После сиесты я жду вас с бумагами. Сведения слишком определённы, чтобы не принимать их близко. Но и благородный де Тельо подходит. Наступают трудные времена, дон Бартоломео.
Они распрощались. Барт, окрылённый надеждами, пошёл искать Кончиту. Она продолжала волновать его. Он уже понял, что эта девица уже выказывает признаки скуки. Раздражение против этой чрезмерно самоуверенной девицы нарастало. Он уже вынашивал мысли мести, но его мозг работал достаточно здраво, и эти мысли так и останутся не реализованы. Барт кисло усмехнулся, успокаивая себя.
Было уже сумрачно, когда Кончита соизволила обратить внимание на Барта. Она махнула платочком, расширила глаза к мило улыбнулась.
– Ты взволнован, Бартоломео. Что с тобой? Ты не прогуляешься со мной?
– С радостью, моя Кончита! Весь день мои мечты были вокруг тебя, моя любовь. Прошу тебя, – и он подал руку девушке.
Они долго прогуливались по дорожкам, прислушиваясь к цикадам, наблюдая мерцание светлячков и тёмные тени проносившихся летучих мышей.
– Дорогая, ты как-то напряжена, моя любовь, – говорил Барт, пытаясь обнять девушку. – Что с тобой, ты чем-то озабочена?
– Озабочена? Ничуть, Бартоломео! Просто наши отношения переросли в нечто, похожее на привычку. А это мне претит необыкновенно. Мы с тобой отлично развлекались, Бартоломео, но теперь настало время остаться друзьями.
– О, Кончита! – только и смог вымолвить Барт, искренне обескураженный и опечаленный. – Я уничтожен, убит, Кончита! Что ты такое говоришь? Мы так с тобой прекрасно любили друг друга!
– Ты так искренен, Бартоломео! Ты мне нравишься! Но постарайся понять, что наши отношения закончились. Я ни о чём не жалею, Бартоломео, но больше это продолжаться не может. Прощай, Бартоломео. Я буду вспоминать тебя самыми добрыми словами, если ты сам не испортишь наши добрые отношения.
Она нежно чмокнула Барта в щеку, повременила и поцеловала в губы.
– Не переживай больше, мой дорогой. И не провожай меня.
Барт проследил, как её фигурка исчезла в темноте. Он ещё прислушивался к лёгким звукам её шагов, но готом и они пропали. Он вздохнул, скривился в горькую усмешку, потом встряхнулся и, словно сбросив груз с плеч, энергично зашагал к воротам дома.
– Так ты говоришь, что губернатор почти без колебаний согласится выплатить нам все деньги? – с радостными звуками в голосе сказал Мак-Ивен.
– Сам удивился, Бен! Это под влиянием сведений о приближении эскадры Дрейка к Хокинса. Это его подстегнуло.
– Теперь получить деньги и побыстрее смотаться, пока эскадра не блокировала подступы к бухте, – Мак-Ивен озабоченно посмотрел на своего помощника и добавил: – Мне идти с тобой, Барт?