Глаза Сатаны (СИ)

– Был казаком, пан, да рана сгубила его. Теперь дома работает.
– А ты чего ж сбежал? Батька лупцевал сильно?
– Да не так чтобы, просто...
– Э, хлопец, так не пойдёт! Раз оказался с нами, то выкладывай начисто. Тут мы тут чужие и болтать шибко не будем, правда, Карпо?
– А чего ж там, Демид. Вестимо, чего нам зря лясы точить. Пусть поведает нам свои дела. Всё интерес будет послушать. Горилку ещё не пьёшь?
Ивась замялся, а Демид строго молвил:
– Пустое говоришь, Карпо! Это от него никогда не уйдёт. Ещё успеет и горилки испить. А пока повременим. Ну, говори, хлопец, да спать будем укладываться. Пора уж.
Ивась торопливо проглотил последний кусок, запил водой и поведал всё без утайки. После чего ощутил лёгкость в теле и голове.
– Хм! – произнёс Карпо неопределённо. – И такое случается в нашей жизни. Однако, хлопец, ты и дурака свалял! Но теперь ничего не поделаешь.
– Сдыхал, дурашка? Что будет с родителями теперь? Ты их загубил. А всё виной дивчина. С ними нужно быть осторожнее, хлопец. Они до добра не доведут, особливо такого юнца, как ты. Ты хоть попользовался ею?
Ивась почувствовал как краснеет, но этого никто не заметил в отблесках костра. Ответил нерешительно:
– Да как же, пан казак? Нет. Боязно ведь...
– Ну хоть одно ты сделал доброе дело, – весело заметил Демид. – И что ты теперь собираешься делать, Ивасик?
Тот опять покраснел, ответить не решился. Долгое молчание прервал Карпо, равнодушным тоном проговорив:
– Что тут рядить, Демид. Хлопец вляпался по самое горло. Дома его забьют до смерти. Куда ему, дураку, деваться? Пусть с нами остаётся. Всё веселей будет. А так погибель ждёт мальца. Смотри, какой он щуплый и худой. Мало ему не покажется, коль заявится домой. А, Демид?
Тот глубокомысленно задумался, а Ивась с дрожью в теле ждал ответа.
– А что, хлопец. Мы на Сечь пробираемся. Если хочешь, то присоединяйся, я не против. Вот только ты без коня. Это плохо.
– Коня добыть можно, Демид. Жалко хлопца. Пропадёт ведь.
– Ладно, Ивасик, – проговорил Демид серьёзно, с лёгким пренебрежением в голосе. – Пусть остаётся. Действительно пропадёт, и косточки мать не соберёт для похорон. Вот только что мать подумает? Её жалко!
Ответа не последовало. Всем стало не по себе. Ивась волновался при этих словах, молчал, понимая, что тут ничего не сделаешь, а казаки стали молча укладываться спать.
– Ивась, бери потник, уложи под себя. Да рядно возьми укрыться. Под утро будет прохладно. И роса... – Карпо бросил всё это на траву около костра, уже потухающего.
Ивасика переполняло чувство благодарности. Выразить его он не посмел. Молча принял дар казаков и быстро утих, угревшись под вонючим рядном. У него лишь промелькнула мысль, что здесь всё пропитанно запахом коней, их потом, кожами сбруи и сёдел, сваленных рядом. А мысль о коне, обещанном Карпом, додумать не удалось. Сон сморил его. После стольких дней страхов, неуверенности и безысходности, юноша спокойно и безмятежно отдался сну.
– Ну, Ивасик, – поправившись в седле, бросил Демид ранним утром, – держись теперь. Если что, хватайся за стремя и не бросай его. Поехали.
Казаки тронули коней, Ивась заторопился следом, а в голове по-прежнему было легко и ясно. Он без сожаления покидал родное село, лишь немного погрустнел, когда вспомнил про друзей-товарищей. А Ярина где-то пропадала в тумане, словно промелькнула нечаянно, скрылась и пропала. Хотя не совсем. Нет-нет, да всплывёт неясным видением, не задерживаясь, проплывёт мимо и исчезнет, как утренний лёгкий туман.
Это почему-то не удивляло Ивася, не возмущало. Он даже не испытывал прежней злости, ярости, что так будоражили юношу. Теперь он мог спокойно разобраться в своих чувствах, но делать этого не хотелось.
Он весь был поглощён открывшейся перед ним перспективой дальнего путешествия, возможностью оказаться в среде прославленных сечевиков, о чём в любом селе мечтал каждый мальчишка.
Ивасю не приходило в голову, что скоро, возможно уже сейчас, готовится королевский указ о передаче их села какому-нибудь пану шляхтичу, и его односельчане станут крепостными, холопами, быдлом, рабами.
 
Казаки разговаривали мало, Ивась старался не пропустить ни слова из их разговора. И понял, что они опасаются не только панских стражников, но и реестровых казаков, служащих Речи Посполитой, королю польскому.
Это ещё больше заинтриговало Ивася. Он шёл по тропе позади казаков, со смятением думал о том, что его может ожидать с этими казаками. Мечты прыгали с одного на другое, и он не ощущал усталости, продолжая упорно плестись за всадниками.
Перед полуднем, когда казаки сделали большой крюк, обходя село, Демид обернулся к юноше, промолвил участливо:
– Ивась, ты хоть можешь на коне усидеть?
– А чего ж, дядя Демид. Сколько раз гарцевал, водил ведь скотину в ночное, да и просто так ездил. У батьки осталось седло...
– Тогда лезь на моего коня, а я пройдусь немного. Устал трястись в седле. Стой, Карпо!
Карпо осадил коня, осмотрелся по сторонам. Указал нагайкой немного в бок, проговорил в усы:
– Вот обойдём холм, там лесок темнеет. Видно буерак впереди. Там отобедаем. Коней надо напоить, Демид.
– Напоим, чего уж там.Ну, Ивасик, садись, да не гони шибко. Шагом, шагом.
Юноша торопливо уселся в седле. Поймал босыми ногами стремена, разобрал поводья и тронул бока коня пятками. Конь неохотно зашагал, а Ивась с торопливостью стал вспоминать редкие наставления отца по верховой езде.
– Сгодится, Ивась, – ухмыльнулся Демид, поспешая за всадниками. – Не новичок в седле. Скоро, значит, готовься принять собственного коня. Ты слышишь?
– Слышу, пан казак! Спасибо. А чем я вас отблагодарю? У меня ничего с собой нет, дядя Демид.
Демид не ответил. Он думал, что они давно уже не щипали панов. От тех мест, где они разбойничали, отъехали далеко. Погони и в помине нет, и потому можно опять пошалить. Тем более что и повод имеется. Не тащиться же хлопцу всё время пёхом да ещё босиком.
– Карпо, надо присмотреть маеток поменьше, – сказал Демид многозначительно, кивнул в сторону Ивася, добавил: – Безлошадный у нас казак, а это никуда не годится.
– Угу, – отозвался Карпо, но в его голосе не чувствовалось уверенности.
– Потому отдохнём подольше. Подыщи место получше.
Карпо пришпорил коня. Он быстро умчался в облаке пыли. Ивась обернулся к Демиду.
– Дядя Демид, что вы задумали? Мне можно об этом знать?
– Пока не стоит, Ивась. Это пока не твоё дело. Вот достанем коня, тогда поглядим. Может, и сегодня удастся это.
Ивась не осмелился перечить, но в голове вихрились разные мысли. Он с трудом мог осилить то, что узнал. Но постоянная ненависть к панам, шляхте, давала повод хлопцу считать такие действиявполне оправданными. Даже был рад, что он тоже причастен к этому.
Он унёсся мыслями дальше. Его мечты сосредоточились на оружии, но попросить об этом Демида не посмел.
А через час примерно они уже отдыхали, разбросав одежду по траве и переваривая только что проглоченный обед. Ивась не стал бороться и заснул, сморенный усталостью долгойдороги.
Казаки дремали, вяло отмахивались от назойливых насекомых, жужжащих в воздухе.
В два часа пополудни казаки неторопливо собирались продолжить путь. Будить Ивася не стали, понимая, что тот слишком устал. И, лишь сидя на конях, они окликнули юношу. Тот вскочил, быстро собрал рядно, скатал, бросил его Карпо, тот приторочил его к седлу. Все трое неспешно тронулись в путь.
– Думаешь, мы успеем до темноты дойти до хутора или села? – спросил у Демида Карпо.
– Обязательно, – бойко ответил Демид. – Лишь бы это не было большим селом или замком вельможного пана.
– Вряд ли здесь такие объявятся. Слишком дикие здесь места для таких панов, Демид. Но осторожность не помешает и теперь. Особенно теперь, когда мы приближаемся к Сечи.
– Ивась, хватайся за стремя! Мы прибавляем шагу! Потерпи, скоро будет и у тебя добрый конь. Наверное, об оружии мечтаешь, а?