Отверженный IX: Большой проигрыш (СИ)

А в левой руке император Ацтлана держал зеркало Монтесумы — довольно небольшой, диаметром около сорока сантиметров, диск из чёрного обсидиана, заключённый в золотую оправу и отполированный до идеального блеска. Это был тот самый Великий артефакт, о котором я так много слышал и который должен был уничтожить, чтобы получить шанс выиграть поединок.
«Теперь я видел все пять Великих артефактов», — мелькнула у меня в голове мысль, но на самом деле это было не так — бриллиант Кохинур я не видел; я имел «удовольствие» с ним столкнуться, но я его не видел.
Хосе смотрел на нас на удивление равнодушным взглядом и молчал, и я подумал, что он чего-то ждёт. И похоже, эта мысль пришла в голову не только мне — Его Величество Альфонсо Четырнадцатый покинул нашу компанию, сделав три шага в сторону мексиканцев. Я последовал его примеру — мне показалось, что я должен был так поступить, раз уже мне предстояло заменить короля на поединке.
Переводчик отправился за мной и встал у меня за правым плечом. Бедный Павел Олегович — он испытывал настоящий ужас при виде Хосе. Возможно, на него ещё давила и аура императора Ацтлана. Я-то её не замечал благодаря защитам, а вот на простого неодарённого переводчика она могла влиять очень сильно. И влияла. Я чувствовал это, так как без проблем «читал» ощущения Павла Олеговича. Но надо отдать должное работнику посольства — несмотря на дикий страх, он держал себя в руках и был готов выполнить свою работу, понимал, что без него не обойтись, потому как Хосе явно не собирался говорить на немецком.
Как только мы выдвинулись вперёд, сопровождающий Хосе эльф принялся очень громко говорить на испанском языке.
— Великий тлатоани, обвиняет короля Испании и всех его подданных в убийстве двадцати миллионов ацтеков, — негромко произнёс переводчик. — Но при этом он великодушно разрешает искупить эту вину жизнью всего лишь миллиона испанцев. И ещё раз призывает Его Величество Альфонсо Четырнадцатого к благоразумию и предлагает добровольно выдать миллион подданных для казни. В противном случае Великий тлатоани разрушит испанскую столицу и казнит десять миллионов испанцев. И это без учёта тех, кто погибнет под развалинами Мадрида.
Похоже, Великий тлатоани, как я понял, это был официальный титул Хосе Второго, решил нагнать страху на испанцев ещё больше. В прошлый раз он обещал в случае неповиновения лишь разрушить Мадрид, а теперь увеличил число своих потенциальных жертв в десять раз. И похоже, безумный мексиканец, собирался выполнить все свои обещания в случае своей победы. Я представил, что должны были чувствовать в этот момент присутствующие в парке испанцы.
Тем временем Альфонсо ответил Хосе, и Павел Олегович тут же мне этот ответ перевёл:
— Король Испании и его подданные не несут ответственности за то, что произошло несколько столетий назад. Мою невиновность и невиновность моих подданных готов доказать посредством судебного поединка мой представитель — гранд Испании Маркиз де Леганес.
И тут в разговор вступил сам Хосе, который поразил меня своим приятным голосом — красивым бархатным баритоном.
— У тебя не осталось достойных воинов, чтобы защитить твою честь, и тебе пришлось искать представителя в далёкой стране? — перевёл Павел Олегович слова мексиканца.
— Испания — многонациональное королевство! Маркиз де Леганес — полноправный испанский гранд! И я имею право выставить его на поединок, вместо меня! — последовал немедленный ответ Альфонсо, для меня опять в переводе.
И тут Хосе рассмеялся. Это было довольно неожиданно. Вообще, надо признаться, он меня удивил. Мексиканец был дерзок и неприятен, но нельзя сказать, чтобы вызывал отвращение — описывали его все намного хуже. Но это и хорошо — не нужны мне были лишние отрицательные эмоции. Ненависть, гнев, ярость — всё это могло вернуться ко мне, многократно усиленное зеркалом. А мне очень хотелось этого избежать.
На занятиях с Анной Алексеевной подобных проблем не возникало — к ней я не испытывал негативных чувств и не злился на тренировках. И теперь надо было несмотря ни на что как-то сохранить такое же отношение к Хосе во время поединка. Это было очень важно. И, признаться, я не представлял, как вступать в бой, не испытывая ненависти к врагу. Впрочем, за последние пару лет я много чего сделал, не представляя, как это делается.
 
Хосе тем временем закончил смеяться и снова обратился к Альфонсо.
— Не бойся, я подтверждаю своё согласие на разрешение нашего спора судебным поединком и принимаю эту замену, — перевёл мне слова мексиканца Павел Олегович.
После этого Хосе направил в мою сторону указательный палец и обратился уже ко мне:
— Зачем ты лезешь не в свои дела? — принялся синхронно переводить работник посольства. — Ты совершил большую ошибку, придя сюда, но я даю тебе возможность её исправить. Отдай мне свой меч, и я сохраню тебе жизнь и даже отпущу домой. Даю слово Великого тлатоани.
Надо было что-то отвечать. И как в такой ситуации было не вспомнить про Леонида Первого, о котором не так давно рассказывала Милютина?
— Тебе нравится мой меч? Так возьми его, — ответил я мексиканцу.
Получилось, конечно, не так лаконично, как в своё время у спартанского царя, но тоже неплохо.
Павел Олегович перевёл мой ответ, но глядя на его испуганное лицо, мне показалось, что он перевёл его не дословно, а явно смягчил мои слова. Но его можно было понять, как и всех остальных. Мне кажется, на всём белом свете только я и Милы были уверены, что я одержу победу в этом поединке, даже у бабушки не было в этом стопроцентной уверенности.
Услышав мой ответ, Хосе снова рассмеялся. Похоже, он совершенно не опасался меня. А ведь он знал, что за меч у меня в руках. И я уверен, о том, что вместо Альфонсо на поединок выйду я, Хосе тоже был в курсе, причём с того самого дня, как король Испании даровал мне титул гранда. О таком событии моему сопернику явно доложили сразу же.
Но похоже, император Ацтлана был настолько уверен в себе, что ему было плевать, с кем драться. И это меня очень даже устраивало. Недооценка соперника ещё никогда никому не помогала, и я очень надеялся, что и Хосе она сослужит плохую службу.
Единственное, чего я не понимал, где Хосе собирался драться? Неужели здесь, на площади возле Королевского дворца? Это было бы, конечно, эффектно, но грозило дворцу и прилегающим районам большими разрушениями. А дело, похоже, подошло к началу поединка. Хосе дал знак своим сопровождающим, и те тут же отошли от него метров на тридцать.
Моя группа поддержки сделала то же самое — даже бабушка, Романов и Воронцов, ведь они собирались не помогать мне драться с Хосе, а подстраховывали на случай, если мексиканец решит сыграть некрасиво и с его стороны кто-то вмещается в бой. Альфонсо тоже отошёл. И лишь переводчик оставался возле меня, притом что ужас он испытывал уже просто запредельный. Но работу свою выполнял. Я подумал, что непременно надо потом сказать кесарю, чтобы выдали переводчику орден. Он его однозначно заслужил. Впрочем, Александр Петрович и без меня видел героизм посольского работника.
Я на всякий случай достал меч из ножен. Клинок тут же засиял, причём настолько ярко, будто нас уже кто-то атаковал. И немного присмотревшись, я понял причину такого поведения меча — за спиной у Хосе, выстроившись в шеренгу, стояли воины. Их было не меньше сотни, и они были… прозрачными. Казалось, будто какие-то призраки явились помогать императору Ацтлана. Либо все они находились в сдвиге, а я каким-то образом смог их увидеть с помощью магии своего меча. Второе было более вероятно.
Все эти воины были одеты в чёрные костюмы и длинные чёрные плащи с капюшонами, полностью закрывающими лица. Одежда эта меня удивила — очень уж она отличалась от яркой экипировки основной армии Ацтлана. Возможно, это вообще были наёмники, а может, отряд, предоставленный Хосе англичанами. В руках у каждого воина был меч. Они стояли, не шевелясь, словно ожидали приказа.
Пока я разглядывал этих странных воинов, Хосе что-то недовольно прокричал в нашу сторону.