Wing-s-wing

Антон понял, что голым телом лежит на колючем тюфяке под серой усыпанной заплатками простынёй. На руках и ногах краснели незначительные ссадины. Всё тело болело, как после усердной тренировки, но серьёзных травм и переломов не было.
Интерьер вокруг не отличался от русской избы ранней царской эпохи: глиняная печь, деревянная утварь, бревенчатые стены и потолок, земляной пол, устланный простенькими циновками. На столе дымилась потухшая лучина, а через маленькое окно пробивался оранжевый рассвет. Антон даже на секунду с ужасом предположил, что его забросило в прошлое. После всех недавних событий, он бы не сильно удивился такому повороту. Однако логика успокоила более вероятной версией: течение унесло его в какую-то сельскую глушь, а добрые люди подобрали на берегу.
Нужно было срочно найти свои пожитки и очки.
Гуров встал с лежанки, прикрылся простынёй и аккуратно обыскал весь дом. Своих вещей так и не нашёл, зато в разных уголках обнаружил множество причудливых идолов, вырезанных из дерева. Все божки были овальной формы с уродливыми мордами и больше походили на демонов.
Гуров пошёл к выходу. У двери остановился и вгляделся в смотровую щель. По двору ходили куры, в центре стояла колода для рубки дров. Чуть дальше он заметил другую избу, но людей видно не было.
Антон приоткрыл дверь на пару сантиметров, прислушался, раскрыл ещё больше и просунул голову. Когда он вышел наружу, дверь предательски заскрипела.
Из-за угла показалась полноватая женщина в грязно-белом сарафане, в правой руке она держала намыленную тряпку.
—Ты чего поднялся ни свет ни заря?!
В мокрой тряпке Антон узнал свою футболку.
—Вещи свои ищу и туалет,— сказал Гуров, придерживая простыню на поясе.
—Так не видишь, что ли? Стираю я вещи твои,— женщина раскинула руки.— Туалет за домом. Обувки твои подсохли уже, можешь забирать. Машка! Подай обувки его!
Из-за угла вышла юная особа в таком же простецком сарафане. Не подымая взгляда, она подбежала к Гурову и поставила на землю потрёпанные ботинки. Затем также быстро скрылась за углом.
—Спасибо,— поблагодарил Гуров обуваясь.— Не подскажете, где я? Помню, как меня затянуло течением.
—Митро вернётся, у него и спросишь, как всё было.
Пухлая женщина махнула рукой и скрылась за углом. Антон услышал с той стороны хихиканье Машки и недовольный голос женщины:
—Ну ты чего? Мужиков голых не видала?
—Мама!
Антон сходил в отхожее место и ничуть не удивился деревянному туалету. С развитием цивилизации камушки и лопухи заменяли газеты, те менялись на рулоны бумаги, бумага доросла до нескольких слоёв с растворяемой втулкой и чередовалась с гигиеническим душем, но деревенский туалет оказался вечен.
Вернувшись, Гуров увидел лишь Машку, которая полоскала вещи в деревянном корыте.
—Маша. Мария,— вполголоса позвал Гуров. Девушка сначала вздрогнула, затем посмотрела в его сторону и заулыбалась.— Ты не видела мои очки?
—Чего?
—Очки. Стеклянные такие, с резинкой.
—Ой, ни слова не поняла. Что это?
—Только проснулся, а уже к моей доченьке пристаёшь?— полноватая женщина незаметно подошла со спины.
—Нет, что вы! Я ищу свои вещи. Очки мои не видели?
—Каво-о? Было что-то сломанное, так мы выкинули в овраг за туалетом.
Гуров чертыхнулся и быстрым шагом, насколько позволяла простыня на поясе, вернулся к туалету. За ним он увидел неглубокий овраг, куда местные выливали помои и, судя по всему, вываливали навоз.
На поверхности ничего из его вещей не было. Антон представил, как ему придётся спускаться и рыться в жиже руками. От такой мысли его передёрнуло, но он быстро взвесил все за и против. Гуров покрепче завязал простыню на поясе, снял ботинки и аккуратно опустил ногу на склон оврага.
—Ты чего удумал?!— послышался позади хриплый мужской голос.
Гуров вздрогнул, обернулся и увидел плечистого мужика с густой, длинной бородой.
—Вы Митро?
—Ну я. А тебя самого, как зовут?
—Антон.
—Ты зачем в дерьмо лезешь, Антон?
—Я очки свои ищу. Мне сказали здесь поискать.
—Кто сказал? Бабы?
—Ага.
—Бабы дуры,— Митро махнул рукой, затем полез в карман.— Вот эти вот очки?
Антон поднялся, поскользнулся и чуть было не упал в овраг. В последний момент он удержал равновесие, с облегчением вздохнул и подошёл к Митро.
—Да, они. Спасибо большое.
—Ты мне жизнью обязан. Пошли в дом, поговорим,— сказал Митро и отдал Антону линзы.
Гуров зашагал следом. По пути он проверил заряд батареи на очках. Устройство Тома оказалось невероятно энергоэффективным. Наушник был безвозвратно утерян, поэтому связаться с Забытым можно было только текстом. Как именно Гуров не знал и никаких намёков от ИИ в системе не увидел.
Антону хватило нескольких секунд, чтобы отправить сигнал на дирижабль. Оставалось только ждать и надеяться, что англичанин его не бросит.
—Не голоден?— спросил Митро и сел на лавку.
—Нет.
—Ты тоже садись.
—Хорошо,— Антон уселся на кровать, неловко поправляя простыню на поясе.— Давно я здесь? Как вы меня нашли?
—Я тебя вчера вечером нашёл на берегу, как на рыбалку ходил. Смотрю, живой вроде, даже воды не наглотался. Везучий. Скажи лучше, как ты там оказался? Ты, наверное, из Мирязевских? Давно я у вас не был.
—Да нет, я дальше живу.
—А в реку полез, чтобы утопиться?
—Топиться не собирался,— Антон чуть было не сказал, что решил поплавать, но вовремя понял, как бы это глупо звучало.— Не такой я везучий, видимо. На обрыве выше по реке сорвался, а там течение сильное.
—Ну понял-понял,— закивал Митро.— А ничего ещё не хочешь рассказать?
—Например?
—Ты сказал, что дальше по реке живёшь. Где именно?
—Не говорил я, что там живу, просто упомянул, откуда пришёл.
Митро задумчиво почесал затылок.
—Одежда у тебя странная. Мы такого не носим. Разве что только городские так одеваются. Но город далеко, и никто оттуда просто так не выходит.
—Не выходит? Почему?
—Да-а, видимо, и правда ты издалека. Так как насчёт того, чтобы должок отработать?
—Да я не против, а что нужно делать?
—А это наш пастырь решит. Мне ничего не надо, но, по справедливости, всякое добро должно добром воздаваться. Пойдём со мной, я тебе сначала покажу нашу деревню. Ах да. Сейчас дам тебе рубаху со штанами.
Улиц в поселении не было: Антон шёл следом за Митро по выкошенной траве. Он оделся в привычную для местных одежду, но они всё равно пялились на него, как на двухголового козла. Мужчины недоверчиво косились, женщины натянуто улыбались, старики щурили глаза и долго провожали взглядом.