Другой близнец
Но он ведь знал, что не смог бы остановиться. А тот факт, что Мия видела в нём Рика, просто убивал. Всё это время с момента похорон, она видела в нём Рика. Ему казалось, что его разрывает на части, настолько ему было обидно. И больно вдвойне от её ответа. «Я не знаю… Я запуталась».
«О, Мия! Зачем ты меня так мучаешь? Разве я заслужил это?»
Разросшиеся в нём злость и досада требовали выхода, и в этот же миг он изо всей силы ударил кулаком в металлическую стенку лифта, в которой он смутно отражался, оставляя кровавый след. Боль сковала пальцы, но он ударил еще раз, не обращая на это внимания. А затем еще, пока не ощутил, что лифт тормозит. Характерный звук и погаснувшая кнопка оповестили, что он прибыл к месту назначения, в лобби здания. Двери открылись, и Бен стремительно вышел, провожаемый ошарашенными взглядами трех парней в комбинезонах — скорее всего, прибывших грузчиков. Но ему было плевать. Хотелось сбежать подальше от этого места. От этой женщины. Сесть за штурвал и унестись на край света, может даже уничтожить несколько целей заодно. Он впервые в жизни пожалел, что не стал пилотом истребителя.
Глава двадцать седьмая6 ноября, Атланта, 21:45
Затемненную комнату отеля освещал лишь приглушенно работающий телевизор. Бен смотрел на экран, но не видел сменяющих друг друга картинок, слышал шум, но не вслушивался в слова и звуки. Его мысли были заняты произошедшим, как бы он ни старался отвлечь себя.
У него была волшебная ночь с девушкой, которую он любил несколько долгих лет, но он не ощущал и капли радости. Его раненое сердце оплакивало разбитую надежду, осколки которой врезались в него, усиливая боль, словно та хотела навредить за сострадание. Как Мия, которая отплатила болью за любовь. А он и правда подумал, что у неё есть к нему чувства. Понадеялся… Какой же он наивный дурак! Мозги совсем отключились, стоило ему побыть с ней наедине пару дней. Конечно, она видела в нём Рика и никого другого.
Она и раньше не хотела видеть в нём просто Бена. Не хотела видеть в нём объект обожания. Не хотела видеть в нём мужчину. Так почему же это должно было произойти сейчас, когда Рик ушел и утрата еще так свежа? Дурак он. Дурак и есть. Она видела в нём лишь удобного и заботливого старшего брата, но нельзя винить её за это. Ведь он сам охотно исполнял эту роль, скрывая истинные чувства, в отличие от Рика, который с самого начала был для неё «чужим». Да и куда ему до Рика, который мог разжечь в девушке огонь одним лишь взглядом. Рик, который ничего не боялся, который брал, что хотел.
Конечно, Мия обратила внимание на брата, а не на него — того, кто побоялся бороться за свою любовь. И предпочел играть роль заботливого старшего брата, которая обеспечивала стабильность пусть и платонических отношений, когда Рик пошел ва-банк и выиграл.
Несмотря на всю душевную боль Бен всё равно восхищался братом. Его смелостью. Он бы никогда, наверное, не решился озвучить Мие свои чувства, если бы не произошедшее с ними прошлой ночью, и то — она сделала первый шаг. Видимо, вся смелость передалась Рику, а ему трусость; он был полной противоположностью брату. Зеркальные близнецы. Ну конечно.
Внезапно сего мысли унеслись в другое русло, заставив щеки гореть, а сердце биться чаще.
«Но почему именно Мия?» — думал он.— «Неужели во всём мире, да хотя бы в этой же Джорджии, закончились девушки, у которых можно было бы завоевать сердце без остатка? Почему именно она — та, которую я люблю? Неужели Рик не понял тогда, два года назад, что у меня к ней чувства?»
Или всё прекрасно понял? Понял и ничего не сделал, оставив Мию себе. Бена поразила собственная догадка. Настолько, что давящее чувство собственной никчемности на миг покинуло его. Неужели Рик мог так поступить с ним? Продолжить встречаться с Мией, чтобы показать ему, Бену, что он может это делать несмотря ни на что. Своеобразный переход границ, пренебрежение узами крови и их братской связью. А он, в свою очередь, позволил ему сделать это, не сказав и слова. Негласно благословил их союз, так как боготворил брата и любил Мию. Неужели Рик был способен на подобное?
—Нет. Нет. Я отказываюсь верить!— произнес он вслух.
Но интуиция подсказывала, что он на верном пути. Ведь, как обычно бывает, самые невероятные теории в итоге оказываются истинной.
Неужели брат не любил его так, как любил брата Бен? Или затаил какую-то обиду и тем самым решил отомстить? А бедная Мия — всего лишь средство для достижения цели? И он действительно не любил её, как та предполагала, изменяя с другими. Но тогда зачем кольцо? Неужели он готов был зайти так далеко? Нет, Бен не мог поверить в это! Его брат не чудовище! Тот не поступил бы так со своими близкими.
«Рик не знал о моих чувствах к Мие, потому что я не озвучил их даже ему. И он любил её и поэтому хотел сделать предложение, и точка. Больше ничего».
У него просто поехала крыша. От боли и отчаяния он выдумал всякий вздор, чтобы хоть как-то унять чувство собственной никчемности и оправдать свою трусость. А он — трус, и то, что произошло сегодня между ним и ней, то, что он чувствует сейчас — расплата за его порок. Так ему и надо! Особенно сейчас, после того, как он очернил память брата своими несусветными конспирационными теориями.
—Сжалься надо мной, Боже, по милости Твоей, по великому милосердию Твоему сотри грехи мои. Смой с меня совершенно грех мой и от проступка моего очисть меня. Ибо преступления свои знаю я, и проступок мой всегда предо мной…— произнес он вслух одну из немногих молитв, что знал и еще помнил наизусть.
От острого чувства раскаяния хотелось выть, и Бен инстинктивно закрыл лицо руками в попытке спрятаться от собственной совести. Внезапно он дернулся и, схватив телефон, набрал номер Мии. Ему было необходимо её прощение, прежде чем он улетит домой завтра с утра. Ведь за свои грязные домыслы не перед кем просить прощения, в отличие от содеянного. Ему хотелось объясниться с ней. Не хотелось расставаться вот так. Но с каждым долгим гудком его надежда таяла, и когда в трубке послышалась запись автоответчика, сбросил звонок. Прежнее негодование вновь поднялось в нём, заглушив на какое-то мгновение муки совести. Ему опять захотелось что-нибудь разрушить. Но тут дала о себе знать ноющая боль в левой руке, которая была аккуратно забинтована. Он отделался лишь ушибом сустава, но могло быть и хуже, а ему всё-таки «заправщиком» управлять.
Он еще несколько минут гипнотизировал взглядом телефон, а затем поднялся и, включив свет, принялся собирать вещи.
***
Ночью он никак не мог заснуть, ворочаясь с бока на бок, периодически проверяя телефон. Но — ничего. Мия не ответила и, скорее всего, уже не ответит. Её молчание можно было бы списать на позднее время, но Бен был уверен, что она не отвечает специально. Он пытался припомнить, как вести себя в подобных ситуациях при ссоре с девушкой, но ничего, кроме того, чтобы «дать ей время», не приходило на ум.
Было понятно, что после произошедшего, все мизерные шансы на то, что между ними могло что-то быть, рассыпались в прах. Она всегда будет видеть в нём Рика, что бы он не делал. А он, несмотря на все чувства к ней, не может дать ей этого. Он — личность, и, если для того, чтобы быть с любимой женщиной необходимо стать тенью брата, увы, он не готов платить эту цену. Он не готов быть дешевым аналогом, чтобы вновь ощутить её губы на своих.