Просто верь мне!

Рыдания начинают усиливаться.
—Ладно. Что с тобой делать!?
Закидываю ее рюкзак за плечи, туда же скрипку. Беру ее на руки.
    
2
Уже минут десять несу ее. Девушка затихла, но всхлипы то и дело вырываются, хотя чувствуется, что она старается издавать минимум звуков. Как будто бы даже дыхание задерживает. Чувствую, что сердце у нее, как у зайца колотится. Или это у меня самого пульс так в висках стучит. Что же мне с тобой делать? Ума не приложу, куда ее нести.
—Может, всё-таки в больницу? Свет?
Девчонка начинает активно мотать головой.
—Нет! Нет! Пожалуйста, не надо в больницу!
—Ну, ты домой не хочешь. Может, у тебя еще кто-то есть? Бабушка, тетка, подружка, в конце концов!
Девчонка начинает подвывать. Бл…, угораздило же меня! Ну, значит, я правильно выбрал направление. Придется нести ее к себе. Пытаюсь подсчитать в голове смены матери. Хотя, считай не считай, если она снова в загуле, на работу ей плевать. Как ее еще не выгнали? Да очень просто. Мыть инсультников и окровавленные операционные после трепанаций, желающих не много.
—Давайте я сама попробую идти. Вам же тяжело,— еле слышно бормочет девушка.
—Да какой сама Свет! Ступни нужно обработать. Девочка, лучше бы тебе в больницу. Я понятия не имею, что мне с тобой дальше делать.
Девчонка съежилась вся. Молчит.
—Ладно, я сейчас к себе тебя отнесу. У меня соседка медсестра, если она сегодня дома. Должна помочь. Но предупреждаю сразу. Тебе у меня не понравится. Я в коммуналке живу. Там без зрителей не обойдемся.
—Спасибо вам. Я утром уйду. Не буду создавать вам проблемы.
—Да что ты мне выкаешь? Тебе лет то сколько?
—Восемнадцать,— шепчет девочка.
Аж отлегло. Я боялся, что она несовершеннолетняя. Ну, лет шестнадцать ей от силы дашь, и то с натяжкой.
—Ну вот. А я всего на четыре года тебя старше. Меня Сергей, кстати, зовут. Так что на ты ко мне обращайся.
Девушка коротко кивает.
—Может, я все же сама? Тяжело же.
—Да угомонись ты! Что ты там весишь то! Тем более мы уже почти пришли.
Поднимаемся на этаж. Подъезд у нас, конечно, красочный. Мне сложно рассмотреть ее реакцию. Она уткнулась мне в грудь лицом. Плачет. Футболку отжимать придется. Дед, алкаш из соседей комнаты, продолжает свои заседания на общей кухне. Судя по голосам, с ним там сидят еще человека четыре. Бухают. Заношу ее в нашу с матерью комнату. Три дня меня дома не было. На станции техобслуживания ночевал. Работы много, нужно было закончить побыстрей. Так что мы с напарником даже домой ни разу не ходили. По несколько часов спали и дальше работать. За то заплатили неплохо.
Вот не было меня здесь и лучше бы не появлялся дальше. Смотреть на обстановку комнаты даже мне, привыкшему к этому всему, тошно. А скрипачка так и вовсе в шоке, наверное. Хотя шокировать ее сильнее, чем она была шокирована час назад, вряд ли удастся. Ну, бардак, ну, батарея бутылок из-под всего на свете, ну, гора грязной посуды и разобранная постель. Матери нет, всё-таки на смене. Хоть это радует. Как бы я ей сейчас это все объяснял. Она бы такую панику тут подняла.
Несу ее в конец комнаты. Там у меня диван шкафом отгорожен и занавеска висит. Хоть какой-то собственный угол. Отодвигаю тряпку. Бл…! Да чтоб вас всех! На моем диване спит алкаш в одних трусах! Волна злости на мать захлестывает с невероятной силой. Я его сейчас убить готов.
Я съезжал от нее уже дважды. И вернулся оба раза не прожив отдельно и пары месяцев. Мать спивается. Если за ней не следить, то сопьется окончательно. Каждый раз говорю себе: хватит ее жалеть. Это ее выбор. И каждый раз, наблюдая, как ее в очередной раз откачивают, мое сердце дает слабину. Ведь она не всегда была такой. Так сильно опустилась лет семь назад. С тех пор как ее осудили, она стала заглядывать в бутылку. Мать много лет работала товароведом в большом продуктовом магазине. Однажды при проверке в магазине обнаружилась большая недостача. В результате разбирательств виновницей сделали ее. Так она заработала условный срок, а за тем скатилась на дно бутылки.
Опускаю скрипачку на стул около стены.
—Эй! Але! Просыпайся.
Толкаю мужика ногой. Он только поворачивается на другой бок и, выматерившись, собирается продолжить спать дальше. Хватаю его за ногу и стаскиваю с дивана. Надо же, проснулся.
—Уматывай отсюда!
Он лежит на полу. Вылупив на меня глаза.
—Выметайся, или я тебя сейчас вышвырну.
Мужик меня узнает. Поднимается на четвереньки и, попятившись назад, начинает выползать из комнаты: Серег, тихо-тихо. Я сейчас уйду. Ларка сказала, что ты дома не живешь.
Кто бы знал, что сейчас у меня творится внутри! Еле сдерживаю свои эмоции. Напугаю сейчас девчонку. Она и так съежилась вся. Сидит пошевелиться боится. Подбираю с пола его тряпки, выбрасываю за дверь. Сдираю с дивана постельное белье, бросаю его на кровать к матери. Съеду! Все достало! Пусть подыхает. Видеть ее не хочу!
—Ну что, Свет? Может, передумала? Домой?
Спрашиваю девчонку. Повернувшись к ней.
Она сидит на стуле, ноги к себе подтянула и смотрит на меня широко распахнутым глазом. Второй заплыл напрочь. В голове одни ругательства. Чего мне спокойно не спалось на диване в СТО?
—Я сейчас.
Выхожу из комнаты, стучу в дверь напротив. Хоть бы она была у себя. Через пару минут Настя приоткрывает дверь.
—Сереж. Я так и поняла, что это ты!
Кутаясь в халат, произносит девушка. Улыбается.
—Зайдешь?
—Насть, мне помощь твоя нужна. Пойдем.
—С матерью опять? Сергей. Да сколько ты будешь с ней возиться. Я же говорила уже, это бесполезно.
Тяну ее за руку в свою комнату. Скрипачка сидит в такой же позе. Не шевелится. Как будто бы и не дышит вовсе.
—Сергей! Это что? Это кто?
Замерев на пороге комнаты, говорит Настя.
—Ее чуть не изнасиловали. Я ее отбил…
—Ты совсем? Зачем ты ее сюда притащил? Ее в больницу нужно было! Или к ментам! Идиот! Тебя же теперь затаскают. Или это ты!— говорит соседка и закрывает рот ладонью.
—Ты чокнутая, что ли? Я же сказал. Я ей помог!
—Я сейчас скорую вызову!
Настя срывается в коридор к телефону. Перехватываю у нее трубку.
—Она не хочет в больницу. И к ментам не хочет.
—Так пусть домой тогда идет! Ты то здесь причем?
—Насть, ты поможешь или нет!?
—А чем я ей могу помочь? Сергей!
—Все, ладно. Я сам разберусь. Иди спать.