Огонь, Вода и Медные Порталы (СИ)

— Вот ведь, клоп сосновый! — в сердцах воскликнул мужик.
— Обездвижил и речь отнял. Но девушки из терема помогли убежать, — «Ему совсем не обязательно знать подробности, но результат вышел именно таким», — подумала Настя.
— От этого короеда настырного вся округа уже стонет! Лешего с самоцветами донимает! Меня с золотом! — возмущался мужик. — Я по чуть-чуть мыл золотишко, да сдавал знающим людям. Кош как-то прознал, что здесь золотая жила проходит. Пристал ко мне, отдай, мол, жилу! Эко! Решил прииск сделать. Стало быть, себе жилу отнять. Я прикрыл жилу болотом. Болотник я. Не познакомились. Наумом кличут.
— Настя, — кивнула девушка, с интересом слушая Болотника. — Выходит, эта земля не принадлежит Кошу? Она ничья, жила-то? Потому он Вас и достаёт? Ну, в смысле, Вы — не человек, не можете землю на себя оформить.
Болотник уставился на Настю широко открытыми глазами, словно она сказала что-то из ряда вон выходящее. Настя смутилась.
— Простите, если что-то не то ляпнула. Я — не юрист, законов ваших не знаю. Просто предположила, что, если бы земля была оформлена на кого-то, кому вы абсолютно доверяете, на человека, разумеется, то Кош отстал бы. Ну, или приставал бы к тому человеку, кому юридически земля принадлежит. По крайней мере, у князя было бы меньше шансов просто так отнять эту землю или взять её и присвоить.
Болотник крепко задумался, почесывая тёмную бородёнку.
— Знаю я только двоих людей, кто не обманет и сделает все по чести. Светозар и Василиса. Нужно с ними потолковать об этом, — заёрзал Болотник, словно собрался прямо сейчас бежать к Василисе и Светозару.
Знакомое, слышанное где-то прежде мужское имя, резануло слух Насти. Где же она слышала это диковинное имя? Ах, да! Кажется так звали того красавца-нового декана, что она видела в институте, накануне попадания сюда. Странное совпадение. «Кто этот Светозар?» — подумала Настя, но спрашивать не стала, а вдруг она выдаст себя, что никакая Василисе не родня, вдруг она точно должна знать этого человека?
Настя доела рыбу и подумала, где бы помыть тарелку? Лезть в реку? Осмотрелась. Недалеко были видны, уходящие к течению реки, деревянные мостки. Она пошла к ним и вымыла тарелку. Вернула хозяину с благодарностью.
— Наум, могу я у вас постирать свой сарафан? — спросила, понимая, что задерживается, надо бы уже уходить.
— Дак, конечно! — засуетился дядька. — Сейчас я тебе корыто справлю. И щелок. Побучишь, — и убежал.
Вскоре принес на мостки деревянное корыто, налил в него горячей воды и раствор щелока. Дал Насте деревянную стиральную доску.
— Стирай, девонька.
Настя закатала рукава и принялась шоркать свой сарафан и блузку. Выполоскала в реке. Надо бы развесить теперь, но не стоило здесь оставаться дольше, все же чужой мужчина, что он там себе придумает? Еще начнет опять в кикиморы звать. Выжав и растряхнув одежду, Настя свернула сарафан и блузку.
— Наум, у меня к вам еще одна просьба. Расскажите мне, пожалуйста, как мне выйти к людям?
Мужик недоуменно моргнул:
— Так ты заплутала, что ли?
— Да, — нехотя призналась Настя, — заплутала.
Не хотелось ей признаваться. Неизвестно, что на самом деле в голове у Болотника. Поможет он в итоге, или начнет хитрить?
— Тогда сделай так, — размышляя, сказал мужик. — Сегодня ты вряд ли успеешь выйти. Длинное болото я сварганил. Сейчас иди вдоль берега, вот прямо вдоль реки так и иди, — указал рукой направление Болотник. — К вечеру увидишь избушку. Это зимовье. Оставайся там ночевать. За печкой внизу кирпич подыми, — жестикулировал мужик, — там будет схрон. Одежка, нож, спички, котелок, пара монет. Достань и бери, пользуйся. А утром выходи и иди прямо от реки и от избушки в лес. Скоро выйдешь к людям-то.
Настя поблагодарила Болотника и за совет, и за холщовую сумку, куда положила сарафан и блузку, и за фетровую шапку с отворотами, куда заправила косу, чтобы уж совсем не выбиваться из облика незадачливого крестьянина. Грудь вот только однозначно выдавала в ней девушку, хорошо, что хоть ткань у рубахи грубая и толстая, не подчеркивающая всех анатомических женских особенностей. «Но, если что», — решила Настя, — «Буду сумку к груди прижимать».
 
— Да я сейчас и тропку тебе раскину, доколе смогу, — Болотник щелкнул пальцами и сделал неопределенное движение руками. Перед Настей в траве наметилась тропинка — сразу в глаза не бросается, но, если знать, что искать, то вполне заметная. Девушка, кивнув, шагнула на нее, и трава впереди расступилась шагов на пять. Так Настя и пошла, радуясь обозначенному направлению.
Ушла она довольно далеко, когда солнце, миновав зенит, стало клониться к западу. Лес погрузился в сумрачные тени. «Где же это зимовье? Далеко ли еще? Успею ли я дойти до него засветло?», — думала Настя, уже чувствуя усталость, но невольно прибавляя шаг. Снова ночевать под кустом не хотелось. Тревожность, не так давно покинувшая ее, снова обрела свои ощутимые, почти осязаемые, черты. Большой дуб не стоял на ее пути, она прошла под его, широко раскинутыми, гигантскими ветвями, когда её внимание привлекло большое, низко расположенное, дупло.
Настя сделала шаг с тропинки, невольно заинтересовавшись: «А что же там? Может быть, белка?» — и подошла ближе. С минуту ничего не происходило, никто из дупла не показывался. Настя с любопытством исследователя осмотрела дупло снаружи. Выточенная древесина потемнела, но была еще крепкой. Попытавшись заглянуть внутрь, ничего примечательного Настя не обнаружила. Внутри было темно. Совать внутрь руку тоже было боязно, но узнать, что же там, внутри, стало интереснее вдвойне.
Нижняя ветка дуба так удобно размещалась под самым дуплом, что на неё взобрался бы даже ленивый. Настя ленивой не была, а потому, подогреваемая любопытством, прихватила с земли небольшую сучковатую палку и влезла на ветку.
«Если проверить, что там, не рукой, а палкой?», — думала Настя. — «Палку точно никто не укусит, а даже, если укусит, ей больно не будет».
Маленькая пчелка почти незаметно подлетела к дуплу и, потоптавшись на краю, юркнула внутрь. «Как странно!», — подумала Настя. — «Пчел вокруг нет, а одна пчелка залетела. Может быть, они улетели отсюда? Улетели и оставили мёд? Ведь если есть пчелы, значит, должен быть мёд!», — с логикой, достойной мозгов Винни-Пуха, заключила девушка и осторожно засунула палку в дупло. Пошарила ей там.
«А, если пчелы там все же есть?» — запоздало подумала девушка. — «Интересно, можно ли взять немного мёда, не потревожив пчел?»
Настя никогда не видела пасеки, не знала, что пчёлы живут в ульях, видела лишь, что они перелетают с цветка на цветок и знала, что мёд — это продукт их жизнедеятельности.
Девушка вытащила свое исследовательское орудие из дупла, осмотрела. Палочка была облеплена воском и мёдом.
— Ура! — обрадовалась, предвкушая, как удачно она полакомится. — Там все же есть мёд! Как бы его достать? И во что положить?
Негромкий равномерный гул не насторожил увлеченную поиском тары Настю. В течение минуты гул нарастал, а потом из дупла роем полились пчёлы. Настя взвизгнула и спрыгнула с ветки на землю. Рой завис над ней тёмным облаком, и Настя решила, что кусать пчёлы её не будут, когда несколько штук ринулись на бедолагу, атакуя.
Настя снова взвизгнула и попыталась отмахнуться, чувствуя, как запекло ожогом шею, голову и руку. Её хаотичные взмахи руками еще больше раззадорила диких пчёл. Отмахиваясь и то и дело взвизгивая, Настя понеслась по тропе, что было сил. Пчёлы ринулись за ней, преследуя и отправляя самых смелых в атаку.
— Мамочки! Мамочки! — визжала Настя, убегая по тропе. Неудобные лапти едва не спадали с ног.
Наконец пчелы отстали, и впереди, среди расступившихся сосен показалась избушка. «Это зимовье?» — облегченно подумала девушка, решив, что ей наконец-то удалось оторваться от пчёл. И почувствовала, как горячо вспыхнула скула. Настя взвизгнула, закрыла лицо руками и, вслепую, со всех ног припустила в сторону избушки.