Сибиряк. В разведке и штрафбате (Охотник)

– Ну тогда давай, следи.
Алексей больше отлеживался, отсыпался и ел. Как говорится – солдат спит, служба идет.
Неделю его не трогали. Потом старшина вернул автомат и перестал за ним следить.
А дальше пошли потери во взводе. Одна группа из четырех человек, посланная за «языком», не вернулась, на следующую ночь другая из шести человек бесследно сгинула, да ранешние потери не пополнены – всего и осталось четыре человека вместе с Алексеем. А командованию все равно, сколько разведчиков осталось, дали приказ взять «языка», причем непременно – офицера.
Капитан сам пришел во взвод, оглядел разведчиков. Ну, опытных никого не осталось. В немецкий тыл ходили все, но на вторых-третьих ролях – в группах ведь тоже своего рода специализация есть. Один ножом виртуозно работает, может искусно метнуть, чтобы втихую часового снять. Другой может подобраться незаметно, оглушить часового и «спеленать» его. Такими больше амбалы были, все больше кулаками работали. Стрелять нельзя – шум поднимется, а после ножа какой уже из него «язык»?
– Довожу приказ командира дивизии – взять «языка», и непременно офицера. Старшим группы назначаю… – Васильев замешкался. Ну не было среди оставшихся старшего группы с опытом. Взгляд капитана упал на старшину: – Старшину Игнатенко.
От удивления брови у старшины высоко подскочили. Он сроду в немецкий тыл не ходил, куда ему группой командовать? Однако с капитаном не поспоришь, приказ есть приказ, и его надо выполнять.
– Есть!
Капитан ушел. Приказ он отдал, а если группа не вернется – так война. Другие группы с опытными разведчиками тоже не вернулись. А он перед командованием чист, приказ отдал. Выполнят – молодцы, сгинут в немецком тылу – не повезло.
Старшина уселся на табуретку.
– Значит так, хлопцы. Устроим маленький колхоз. Надо выполнить приказ, захватить офицера и вернуться – желательно всем и живыми. Каждый из вас уже был на той стороне. Какие будут предложения?
– На правом фланге участка обороны дивизии есть болото. Но оно проходимо. Мы неделю назад на ту сторону именно там переходили. Трудно, конечно: вода, грязь, комары – но можно. Главное – немцы там никого не ждут, на их картах оно значится непроходимым, – сказал Федор.
– Провести сможешь?
– Смогу.
– Принимается. Значит, как пройти туда и назад, мы определились. Возражения есть? Нет. Хорошо. Теперь пункт второй: где офицера взять?
– С этим сложно, надо по месту определиться.
– Ладно, коли так. Можете отдохнуть, затем собирайтесь. В какой форме пойдете?
Разведчики переглянулись. Если проходить болото, форма – что наша, что немецкая – будет грязная до безобразия. Никто из немцев на такую бутафорию не купится.
– Надо плащ-палатки взять, раздеться догола, форму и оружие завернуть в плащ-палатку и нести над головой. Вот автоматы надо взять немецкие, – заметил Дмитрий. Он держался во взводе уже три месяца и считался старожилом. В старшие группы не пробился, так как снимал часовых и силой при внешне средних данных обладал неимоверной. Однако был тугодумом, быстрых решений принимать не мог, да и анализировать совсем не умел – он был хорош как силовой боец. Однако Дмитрий обладал практической хваткой, навыками.
– Принимается, – кивнул старшина, – во сколько выходить будем?
– Как только смеркаться начнет. Часть болота успеем преодолеть.
– Лады. Все, не буду мешать вашему отдыху.
Старшина ушел, а разведчики собрались в кучку.
– Ну, мужики, трудное нам задание выпало. Две группы не вернулись. Офицер – не солдат. Это рядового можно в траншее «спеленать», а офицер почти всегда при солдатах.
– В немецком тылу осмотримся, там видно будет. А сейчас давайте спать, впереди трудные сутки.
Разведчики привыкли отдыхать в любых условиях. Если есть свободная минута и место безопасное, то почему не вздремнуть?
Через четыре часа их разбудил старшина.
– Хлопцы, идем в каптерку. Получайте оружие, снаряжайте магазины. Потом ужинать – и выход.
Умывшись, разведчики потянулись в каптерку. Получить автоматы – дело пары минут, а вот на то, чтобы снарядить магазины, уйдет полчаса.
Каждый брал по две магазинные сумки, в которой находилось по три магазина – попробуй быстро зарядить сто восемьдесят патронов.
К ремням пристегнули по две-три гранаты Ф-1 – разведчики их любили за небольшие габариты и высокую мощность. Ни одна немецкая граната не могла сравниться с нашей «лимонкой» по убойной силе.
Форму разведчики оставили свою, но сапоги обули немецкие. Известное дело: следы, если они где-то останутся, не должны встревожить немцев.
Они плотно поужинали, выпили по сто граммов – наркомовскую норму. Собрались, попрыгали – не звенит ли, не бренчит ли что металлическое? Затем вышли в траншею и повернули направо.
Долго шли извилистыми ходами. Кое-где, на стыке подразделений, приходилось и вовсе выбираться наверх, поскольку сплошной траншеи не было.
Вскоре они уперлись в тупик. Земля была влажная и чавкала под ногами, а стены траншеи укреплены жердями.
– Все, пришли. Впереди и правее – болото. Теперь все гуськом за мной.
Выбравшись на бруствер, разведчики поднялись во весь рост и пошли вперед. Немецкие позиции были далеко отсюда, километра два, а болото тянулось дальше.
Когда сапоги стали по щиколотку утопать в жидкой грязи, разведчики разделись, сложили форму и оружие в плащ-палатки, связали узлами и подняли их над головой. Со стороны процессия казалась, вероятно, уморительной, только смотреть и смеяться было некому.
Ноги все глубже уходили в грязную жижу, и вскоре вода доходила уже до уровня груди. Разведчики с трудом вытаскивали ноги из вязкого ила.
Федор держался уверенно. И как он только направление угадывал в темноте и тропу под ногами не терял? Иногда рядом с тропой с шумом лопались пузыри, пугая разведчиков, – это вырывался со дна болотный газ.
Шли долго. Скорость была невелика, от силы – километр в час, и до утра они преодолели километров пять-шесть. Замерзли все: болото отбирало тепло, и потому кожа покрылась мурашками, а зубы мелко стучали.
Но вот наконец Федор повернул налево, по направлению к сухой земле, и через час группа выбралась на твердую почву.
– Братаны, не одевайтесь. Сейчас ручей будет, он в болото вливается. Его перейдем, обмоемся чистой водой, и тогда можно будет одеться.
Они перешли ручей, отмылись от липкой болотной тины, оделись и обулись. Сразу сделалось теплее.
При свете фонаря изучили карту.
– Федя, мы где?
– Тут, – ткнул разведчик пальцем. – В прошлый раз мы здесь выходили. В километре отсюда деревня, Прошино называется.
Старшина нашел на карте деревню.
– Есть такая.
– Надо к деревне идти, она в ближнем тылу. Скорее всего, там немцы. Тут землянку рыть бесполезно, водой затопит, – подал голос Анатолий. Был он молчуном, однако слыл надежным человеком. В разведке был всего месяц, и попросился сам, когда узнал, что вся его семья погибла при бомбежке.
Группа двинулась к деревне.
Тем временем на востоке стало сереть, и разведчики залегли на кочковатом лугу.
Старшина в бинокль стал рассматривать деревню.
– Дай мне! – протянул руку Алексей. Он сразу засек едва видимый из-за избы край кузова грузовика и мотоцикл с коляской у ворот другого дома.
– Немцы в деревне есть, и не меньше взвода. Стало быть, хоть один офицер, но будет.
Грузовик обычно вмещал шестнадцать пехотинцев плюс мотоциклы.
– Леха, ты за избы смотри.
Из дощатого туалета на задах вышел солдат, застегивая френч. Алексей сразу понял, что хотел сказать Анатолий.
В туалет ходят поодиночке. Стоит проследить, когда туда пойдет офицер, и потом устроить там засаду. Мысль разумная. Им не выдержать боя со взводом фронтовиков – это не полицаи и не тыловые службы. У них все больше винтовки, а солдат из нужника с автоматом шел.
Старшина определил смены наблюдателей. В бинокль долго не понаблюдаешь, через полчаса глаза «замыливаются», устают, потому и менялись через полчаса.