Кодекс Инквизитора. Книга II (СИ)
Возгласы ликования, беззаботный смех, объятия и даже поцелуи. Вот тебе и Распутин! Презент не просто царский, а божественный!
Семь часов кряду мы бегали от одной ёмкости к другой. Монеты, слитки золота, столовая утварь, драгоценные камни — чего только не было, включая предметы искусства, древние иконы в ценнейших окладах, а также магические артефакты непонятного назначения. Глаза разбегались от невообразимого великолепия.
Тысячи тонн драгоценных металлов и самоцветов. Моя родовая сокровищница, по сравнению с этой, дырявый кошель последнего нищего! Не нашлось лишь самой библиотеки. Да и с чего я взяла, что она непременно должна была быть? Ведь даже в моём прошлом мире подлинных свидетельств существования Либерии не имелось в принципе.
Радость смазал тот факт, что всё добро принадлежало короне, и никак иначе. Прямые наследники Иоанна Грозного живее всех живых, и даже на завшивленную золотую монетку мы не имеем права разевать роток, зато имеем право на компенсацию за вычетом десяти процентов налогового сбора, а также церковной десятины.
В моём случае церковь осталась без своей доли, так как я отреклась публично, что не добавит симпатии патриарха. Ведь речь шла не о миллионах, а о миллиардах золотых рублей. В любом случае Елисеевым и Морозовым придётся покинуть олимп, их места займут молодые да ранние миллиардеры.
Прежде чем призывать гвардию, представителей Императорского дома, Тайную канцелярию, учёных мужей из министерства культуры и ведущих журналистов, собрала вокруг себя друзей. Мне предстояло провести одну из ряда вон выходящую процедуру. Тайна разлома-десятки должна остаться тайной.
Палить нычку Распутина я не собиралась. Не то чтобы не доверяла друзьям, просто успела познакомиться с камнем Истины. Обойти хитрожопый артефакт можно лишь одним способом… Наложив обет молчания, да не простой, а по особому рецепту Мораны, эдакий не снять. Не спрашивая дозволения, поцеловала каждого в лоб. Заклятие тишины так и называлось: «Поцелуй Тёмной Богородицы». Слова не требовались — я проводник воли её, довольно касания. Никто ничего не понял, но все прониклись сантиментами.
Отныне у соратников даже мысли не возникнет сболтнуть лишнего о разломе. Напротив, все они будут ощущать причастность к великой тайне, которую нужно и должно хранить словно зеницу ока. Артефакт истины, иглы под ногти, свинец в задницу — всё тлен против воли высшей богини. Для всего остального у меня имелась заготовка легенды.
Я на правах старшей в иерархии знати подбила сокурсников содеять самоход. Никто не посмел возразить, так как Ольга Фёдоровна Нагая была сверх всякой меры настойчива. Грозилась, стращала и даже пыталась подкупить. Правдами и неправдами коварной княжне удалось подчинить волю студентов, и все дружной толпой ломанулись покорять Москву, чая вернуться к началу учебных занятий.
Но вышло как вышло. Всё та же приснопамятная Ольга Фёдоровна предложила попутчикам пощекотать нервы, спустившись в столичную канализацию, где компашка аристо, благополучно заплутав, наткнулась на несметные сокровища Рюриковичей. Будучи добросовестными гражданами Российской империи, тут же вызвали представителей власти.
Почему раньше не вызвали? Конечно же, побоялись гнева родичей и санкций деканата! Да и вообще! Какие вопросы к героям империи, что вернули короне достояние целой нации? Тут впору в зад лобзать, а не допросы учинять!
Шито белыми нитками, да и выгода Императорскому дому сомнительная — расплачиваться придётся всё тем же золотом, а оценка вольных экспертов не даст правящей ветви зажопить хотя бы рубль. Но это уже не наши проблемы, а короны. Моё дело — поставить перед фактом, а там пусть копья ломают.
Увязав детали, вызвала Лютого по зашифрованной связи, он и уведомит заинтересованные лица, а мы здесь обождём. Помоемся в бочке, приведём себя в порядок, кашки с мясом пожуём, а заодно дверь из истинного железа к рукам приберу. Не было её тут. Оставлять такую улику глупо: всякий маг, увидев астральный слепок защиты, в осадок выпадет, а я мигом окажусь в допросной.
Четыре часа мучилась, пиля петли кровавой циркуляркой, — иномирная сталь поддавалась с трудом, но упорство города берёт. Скорп брюзжал как старая перечница: места в хранилище катастрофически не хватало, там уже лежал алтарь демонопоклонников, но я была непреклонна в своём решении.
Совладав с задачей, легла передохнуть и не заметила, как уснула. Очнулась от гомона посторонних лиц. Вскочив на ноги, не сразу поняла, что лица эти — моя личная гвардия во главе с Лютым и Шорохом.
Генерал обнял меня — то ли по-отечески, то ли не совсем, я так и не поняла. Слова Василисы не давали покоя, в любом проявлении заботы видела второе дно. А вот полковник своих чувств к Лопухиной даже не пытался скрыть. Подхватив девушку на руки, закружил, а затем расцеловал. Чем вызвал ненавистный взгляд Безобразова.
Приревновал, что ли? Евдокия, мягко отстранившись, шепнула на ухо Шороху пару слов, выражение лица вояки тут же изменилось на холодное, отстранённое. Похоже, графиня сделала выбор в пользу юности задора. Се ля ви.
Жаль полковника, но ничего не попишешь. Молодость против опыта… а на кой хер опыт опытной Лопухиной? Ей подавай тело горячее, не зря же она Ромку клопами подкармливала, налицо брачный ритуал безбашенной самки. Воину дикарка клещей не предлагала, а то, что телом дала попользоваться, — ну так природа своё взяла!
Мне, в принципе, плевать на амурные дела подруги, не пристрелил бы Шорохов Безобразова или наоборот, а там хоть трава не расти. Выбросив сторонние мысли из головы, принялась решать дела насущные.
Академия розыск действительно объявила, но следствие зашло в тупик. Студентов искали везде, но так искали, что следов не нашли. А как отыщешь, когда их лично заметала Булька, а ей нет равных в этом нелёгком деле. Буча поднялась такая, что тошно было всем, особенно досталось главам родов. По мнению академских, именно они были виноваты в происшедшем: родили поперёк, кого на пол при родах уронили, воспитали неправильно. Шестизначные штрафы прилетели по факту, а что там с детьми — деканат не парило. Плевать они на нас хотели, ректора интересовали только репутационные издержки. Прилетит же нам, когда вернёмся в ИТК!
Лютый на всякий случай распорядился взять мою группу в кольцо. Гостей поджидали с минуты на минуту, и они явились. В огромном помещении вдруг стало тесно! Отряды Императорской гвардии, Тайной канцелярии, военные чины всех мастей, министр культуры собственной персоной и, конечно же, весь свет имперской журналистики.
Гвалт тысяч голосов, рявканье команд, экзальтированные возгласы — вся эта дичь, слившись в безумную какофонию, давила на барабанные перепонки, вызывая паническую атаку. Захотелось убить всех разом, чтобы не слышать и не видеть стервятников, слетевшихся на пиршество! Я начала закипать, Василиса паниковать, ещё пара секунд, и полыхнёт задница.
Берсерк уже хохочет в голове! На волю просится, а я готова спустить зверя с цепей. Ситуацию спасла Лопухина, без затей укусив меня за ухо. Не успела я возмутиться, как шум, словно по мановению чародейной палочки, стих. Взгляды присутствующих, все как один, нацелились на выход, он же вход в сокровищницу. В проёме стояла фигура в кругу элитных гвардейцев в чёрной броне. Вот кого я точно не ожидала увидеть, так это Императрицу Самодержицу Всероссийскую собственной персоной!
— Знаешь, Ольга… Когда я услышала от князя Толстого весть о том, что ты сыскалась, то испытала двоякое чувство. Сознаюсь, первым желанием было — запороть тебя до полусмерти, но затем узнала, что именно ты нашла сокровища отца. Пятьсот лет отыскать не могли, а ты походя раскрыла тайну тысячелетия. Отчего-то я не удивлена. У тебя исключительный дар влипать в неприятности и выходить сухой из воды. Порку придётся отложить до лучших времён, но можешь быть уверена: своеволие не останется безнаказанным. К этому мы ещё вернёмся. Сразу после того, как получишь награду. — Императрица, усмехнувшись, зачерпнула из рядом стоящей бочки горсть самоцветов, безучастно высыпав обратно, продолжила нежить нас пленительным голосом, полным стали: