Призрак (СИ)

Думал посетить и Ника, отдать ему остаток денег на хранение и рассказать про судьбу Чеха, но не стал. Как-нибудь в другой раз, делать это походя мне не хотелось. Да и провериться надо на случай закладок от «РосИнКома». Что-то сложное рвач, конечно, не найдет, но нейровирус удалить сумеет.
Короче, говоря, деньги и лицензионные пушки я оставил в машине. Оставалось надеяться, что ее не угонят, потому что, как ни крути, начинки в ней теперь больше чем на двести кусков. Вот ведь сюрприз ожидал бы случайных угонщиков.
А потом отправился в «Коробку». В тот самый андер, куда мы ходили вместе с наемником отмечать успешное дело. И после посещения которого я решил, что жизнь наймита все-таки для меня.
У меня был план, как заявить о себе, и я собирался его исполнить. Так, чтобы это дошло до самого последнего наемника в городе. И чтобы об этом уж точно услышали Фанат и Шелк. А потом я буду ждать их следующего шага.
Я спустился в подвал. У двери, ведущей в клуб, дежурил тот же самый мелкий парень с «руками-базуками». Выглядел он достаточно смурным, но, увидев меня, оживился.
— Как сам, Молодой? — спросил он, протягивая мне руку.
— Живой пока, — ответил я. — А ты как?
— Да ничего, нормально, жить буду. А ты один сегодня, без Чеха. Что, случилось с ним что-то?
— А в переработке Чех, — ответил я.
— Пиздишь, — тут же сказал он.
— Если бы, — я криво усмехнулся. — Нет, правда это, Чех умер. На задании. Правда, опасаюсь, легендой ему не стать, потому что его не враги убили, а свои же.
— Да ладно, — он покачал головой. — Свои же? А ты чего ему спину не прикрыл?
— А я тогда же полтора десятка пуль словил. Но выкарабкался, как видишь. Ну что, ты впустишь меня или нет?
— Проходи, конечно, ты ж для нас свой, — мелкий сместился в сторону, пропуская меня.
Я толкнул двери и вошёл в клуб. Внешне тут все было так же: стены под кирпич, столики, стойка. И народа много. Только музыка играет другая, что-то их классического метала вроде «Арии» или «Iron Maiden». Раньше я бы сказал, что такую музыку слушал мой батя, но теперь-то я наконец-то в курсе, что бати как такового у меня и нет. Интересное, блядь, ощущение. Что мать вообще имела в виду, когда говорила, что я весь в отца? Сейчас и не спросишь уже, да и неудобно как-то.
И народа много, что для меня как раз в кассу. Я двинулся в сторону стойки, за которой по-прежнему стояла синеволосая Мальвина, уселся на стул, вытащил из кармана бумажник, положил сторублевую купюру на стойку.
— Двойной виски, на треть разведенный водой и «Дохляка Джо».
— Хорошо, Чех, — ответила она, не оборачиваясь, а потом все-таки догадалась посмотреть. — Ой, Молодой, прости! Обычно Серега себе такое заказывал. А где он, кстати говоря?
— Сейчас узнаешь, — сказал я. — Налей виски, и сделай музыку потише. Шоты можешь чуть позже приготовить.
Барменша достала из-под стойки бутылку виски и рокс, налила на четыре пальца, потом добавила туда воды из бутылки, и протянула мне, после чего отошла к диджейскому пульту, и сделала музыку потише.
Я взял бокал, повернулся на стуле лицом к залу, дождался, когда гитарное соло утихнет и крикнул:
— Народ! Чех умер! Многие из нас его знали, он и при жизни был легендой, и всегда ей останется…
Горло внезапно перехватило, говорить стало тяжело. Да уж, не представлял, что когда-то буду рассказывать в андере о смерти… Друга? Ну да, как ни крути, но Чех был мне не только наставником, но и другом. Уж не знаю, какие мотивы им двигали, когда он затащил меня в наемничью жизнь, но, пожалуй, это для меня было благом.
— Его убили в спину те, кому он верил! — продолжил я. — Но это не меняет того, что он умер на задании, да еще и на таком, о котором многие могли бы только мечтать! Мы всегда будем помнить его! За Чеха!
И в несколько мелких глотков опустошил рокс. Остальные тоже выпили, Чеха здесь действительно знали очень многие.
Я поднял голову и встретился взглядом с Натой. Челюсть тут же свело судорогой. Она не пила вместе со всеми, а только смотрела на меня, будто хотела подойти и что-то сказать. И, пожалуй, это последнее, что мне надо.
 
Развернувшись, я поставил рокс на стойку.
— Что значит, убили те, кто ему верил? — спросила Мальвина, которая к моему удивлению даже не приступила к смешиванию коктейлей. — Что вообще случилось?
— Ну вышло так, — пожал я плечами. — Мы на заказе были, работу выполнили, а потом расстреляли нас.
— А ты как выжил? — задала она следующий вопрос.
— А я не выжил, — ответил я. — Убили меня, не видишь что ли?
Девушка хмыкнула, и принялась что-то колдовать. Наливала разные напитки в шейкер, добавляла щепотки приправ, смешивала все это, а потом разлила в десять шотов, стоявших на пенопластовой подставке. Пододвинула ко мне, и только после этого забрала сотенную купюру, убрала ее куда-то.
— Сдачи не надо, — сказал я, посмотрел в ее фиолетовые глаза, и спросил. — Выпьешь со мной?
— Я на работе не пью, — покачала головой Мальвина. — Да и не приветствуется это.
— А в память о Чехе? Я же вижу, ты его знала. Я вот не знал, хотя это он меня к наемничьим делам приобщил.
На лице девушки появилась кривая ухмылка, она протянула руку и взяла один из шотов. Я тоже взял один, мы подняли их, салютуя друг другу, и выпили. Чокаться, конечно же, не стали.
— Ладно, — сказал я. — Ты хочешь знать, как он умер. Его убил Шелк. Знаешь что-нибудь о нем?
— Наемник, — кивнула барменша. — Один из топовых. Не знаю, с кем он работал, но у нас одно время появлялся часто. Потом, правда, стал пропадать. Но недавно я его снова видела, да. Неделю назад где-то.
— Неделю, — пробормотал я. — Неделю. Это хорошо.
— Чего тут хорошего-то?
— Это значит, что неделю назад он еще был в городе, и пока не съебался, — я поднял второй шот, выдохнул и резким рывком опрокинул его в себя. — Вот это-то хорошо.
— Собираешься найти его? — спросила Мальвина. — Хочешь поквитаться за Чеха?
— Не только за него, — ответил я. — Я же сказал. Меня тоже убили.
— Но ты же живой, — она, кажется, не до конца понимала, о чем я говорю.
— Так я же уже сказал, я призрак. Может быть, еще по одной? Я угощу тебя, а ты скажешь, что тебя связывало с Чехом.
— Ну уж нет, — она улыбнулась. — То, что у нас было с Серегой, то только наше.
— Ну, значит, я прав, — я достал из кармана купленный сегодня взамен утерянного в лесу вейп, затянулся.
Она посмотрела на меня, потом все-таки взяла шот, выцедила его содержимое в несколько мелких глотков, поставила на стойку. Утерла губы тыльной стороной ладони. Руки у нее было свои, но крепкие мускулистые, и совсем не женские что ли. И даже мозоли характерные от оружия есть. Стреляет в свое удовольствие?
— Мы встречались, — сказала она… — Все. Больше ничего не скажу. Ты доволен?
— Понял, больше вопросов не имею, — пожал я плечами, взял два шота в разные руки и сказал. — Смотри, как я умею.
Я чокнулся шотами, а потом быстро опрокинул в себя сперва правый, а потом левый. В животе будто взорвалась бомба, а по голове бахнули молотком, обернутым в тряпки. Череп не проломит, но сознания лишает. Да, что-то разъебало меня, а напиваться как раз-таки не стоит. Нет, совсем не стоит.
Может быть, свалить? Вроде засветился уже, кому знать нужно, те уже в курсе, что я выжил.
Хотя не. Если я правильно понимаю, то кто-то уже должен был связаться с Шелком. И он либо приедет лично, либо пришлет сюда людей, чтобы доделать то, что у него не получилось. В клубе устраивать разборки никто не станет, но когда я выйду из него… Тогда дело и начнется.
Так что пока что останусь тут. Пообщаюсь с людьми, выпью еще, только немного, чтобы не напиваться, как в прошлый раз. А там потихонечку выйду, и пойду…
Ну, думаю, далеко уйти мне все равно не дадут.
— Дай энергетик, — попросил я и стиснул зубы. Выпитое вдруг резко попросилось наружу.
Мальвина открыла холодильник, достала из него банку, мгновенно покрывшуюся капельками конденсата, подцепила ногтем колечко и открыла, после чего поставила передо мной.