Пустыня Всадников
Мэши нервно вздрогнула и вцепилась в отцовский рукав. Только бы выбраться отсюда живыми и невредимыми… Только бы выбраться…
Отец шел вперед молча, все ускоряя и ускоряя шаг. Мэши едва поспевала за ним, умирая от ужаса. Лучик светильника плясал по земле, по стенам, перескакивал на потолок.
И вдруг впереди слабым пятном проступил темно-фиолетовый небосвод, полный еле заметных звезд. Мэши хотела спросить, что там, но отец ее опередил.
– Мы вышли, Мэши. Вот теперь мы действительно покинули Город. Ты представляешь себе? Мы вне Города, Мэши.
В голосе его послышалось такое явное облегчение, что Мэши на мгновение остановилась.
– Думаешь, что дальше нам нечего бояться? Разве там дальше не находится Настоящая Земля?
– Да, такое там есть. Но мы пойдем по скалам. В здешних местах проходят несколько горных хребтов. Около них не строят Городов, потому что они не располагаются кругом и местами на них растут леса. Обычные деревья, не Гиганты. По крайней мере так было раньше, еще до твоего рождения, когда я только пришел к Городам.
Перед ними распростерлась равнина, на которой прямоугольными обелисками тут и там поднимались высокие камни. А дальше, у горизонта, ломаным черным изображением проступил Четвертый Город – его сторожевые башенки хорошо просматривались на фоне розовеющего Буймиша. Между Третьим и Четвертым Городом оказалось совсем небольшое расстояние.
– Куда теперь? – спросила Мэши, всматриваясь в даль.
– Мы пройдем по этой равнине и спустимся вниз. Там дальше должны быть заброшенные ущелья, которые наши ополченцы называют Гиблыми. Вот по ним и спустимся.
– А почему они Гиблые? – снова задала вопрос Мэши, внимательно глядя под ноги и перешагивая крупные камни с острыми боками.
– Потому что в них разбилось много наших. Приземлиться в тех местах практически невозможно – слишком узкие проходы и слишком отвесные вершины. Ящеры теряли высоту и падали. Мало кто оставался в живых после такого падения…
Мэши поежилась. Если бы она осталась в Городе и ей выпал жребий, то пришлось бы учиться летать на ящерах-пангусах. Чтобы сражаться с железными драконами, нужны летающие ящеры. Только так ополченцам удавалось оборонять границы и сражаться с постоянно нападающими Всадниками.
Пангусы добродушны, у них длинные клювы, кожистые крылья и маленькие красные глазки. Мэши не раз кормила молодых пангусов в питомнике Третьего Города. Они так смешно щелкали светло-коричневыми клювами и так жадно набрасывались на крупные зерна мукокки и на мягкие, чуть подсушенные ягоды хисиемы, что Мэши и ее подруга Ганиша громко смеялись и называли их маленькими жадюгами. А пангусы лишь косились красными глазами да проворно хватали еду.
В их клювах росли небольшие плоские зубы, которыми они сухо щелкали, пережевывая пищу. А коготки на лапках еле слышно стучали по каменному полу, присыпанному соломой мукокки.
А теперь Мэши никогда больше не будет кормить пангусов. Никогда…
Мэши перепрыгнула еще один камень и заторопилась за отцом.
Зато она никогда не свалится в Гиблое ущелье и не разобьется там о камни. И никогда не погибнет от огня железных драконов. Если только у них с отцом получится добраться до Плавающих домов…
Глава 2
Мэши. Лес укроет от своих
1
Фиолетовая ночь опускалась на землю звездным куполом, и только огромный Буймиш разгонял мрак, разливая розовый неуверенный свет. Камни, поднимавшиеся повсюду, напоминали прямоугольные столбы с обломанными верхушками, и их тени, точно сигнальные линии, перечеркивали долину.
Мэши с отцом спускались по склону, и ей казалось, что идти не так уж и тяжело. Тело само неслось вперед, а странный вид каменистой местности завораживал. Такого ей видеть еще не приходилось. Да и как бы она могла заглянуть за границы Города?
Окна всех домов выходили внутрь каменного кольца гор, а на сторожевые башни детей никогда не пускали. И сейчас Мэши даже забыла страх – так удивляли ее странные ровные каменные обелиски. Как будто их поставили тут специально. Выточили, придали правильную прямоугольную форму. Откуда здесь взялись эти камни?
Мэши спросила отца, но тот отмахнулся и быстро проговорил:
– После. Сейчас нам надо благополучно миновать эту местность. Нас могут разглядеть со сторожевых башен, потому держимся в тени и шагаем быстро.
И Мэши припустила следом за отцом с удвоенной скоростью.
Они прошагали всю ночь, обогнули горные хребты Третьего и Четвертого Городов. Оба они были окружены странными камнями-обелисками. А дальше земля стала более темной, покрылась травой, узкой и извивающейся. Таких трав Мэши сроду не видела. В Третьем выращивали злаки – длинненькие стебли с крошечными горошинками зерен по краям. И еще стручковые – крупные твердые шарики желтого цвета, в кожистой оболочке. Ниаху, нишуи, намия – все это употреблялось в пищу. Из ниаху получался отличный суп, надо было только побольше добавить муки из мукокки да накидать ароматных приправ.
А тут завивающиеся стебельки цеплялись за штанины, обхватывали щиколотки нежно, мягко. И их прикосновения пугали, казались неприятными, зловещими. Мэши и сама не могла понять почему. Но торопилась, торопилась.
Через несколько часов ноги загудели от усталости, словно в каждом ботинке появились тяжеленные камни. Но отец и не думал останавливаться. Шагал вперед и вперед. Города остались за спиной, каменные обелиски тоже. И перед путниками вырос сероватый холм, весь покрытый деревьями. Обычными деревьями, не Гигантами.
В Городах не разводили даже обычных деревьев, осторожничали. Потому Мэши их видела только на нарисованных картинках да на плакатах в теплицах; там были представлены изображения всех видов растительности, что водилась на Эльше.
А тут, залитые розовым светом, они поднимались на фоне Буймиша большими, толстыми стволами. От самой их макушки отходило множество лениво шевелящихся длинных ветвей, которые склонялись почти до земли. На каждой ветке завивались тоненькие усики – Мэши могла рассмотреть каждый завиток. Потому что Буймиш в этих местах не закрывали склоны Городов, и он свободно сиял над равниной, над холмом и над деревьями.
– В этом лесу и передохнем. Совсем скоро поднимется Светило, – сказал отец, останавливаясь перевести дух и оглядываясь назад, словно прикидывая, какой большой путь им удалось пройти за ночь.
– Ты что? Как же мы будем спать в лесу? Среди деревьев? – буркнула Мэши, тяжело дыша после быстрой ходьбы.
Что это он придумал? Идти прямо в лапы к деревьям, пусть и не Гигантам? Так это верх глупости!
– Здесь есть удобные скалы, они на самой макушке холма выступают, как проплешины. Вот там и отдохнем. Я же тебе говорю: я знаю дорогу. Так что, Мэши, нам осталось с тобой совсем немного – только подняться на холм.
– Отец… Как же мы…
– Очень тихо и спокойно. Сейчас проведу. Если только тут не изменилось все за последние пару десятков лет. Но что-то мне подсказывает, что вообще ничего не изменилось.
– Почему? Почему ты думаешь, что все осталось по-прежнему, как в те дни, когда ты был молодой и только пришел в Город?
– Потому что некому менять. Люди в этих местах не бывают. Тут, Мэши, не ступала нога человека уже очень и очень давно. Мы будем с тобой первыми за два десятка лет, наверное. Всадникам здесь тоже делать нечего. А деревья эти, с длинными ветками, – они совершенно несъедобные. Использовать у них можно только древесину, она достаточно крепкая. И цвет у нее должен быть красивый, темно-коричневый, с черными прожилками. Вот только после Железной войны люди уже не используют древесину и вырубать эти деревья некому. Вот посмотри, Мэши, как они сильно разрослись.
Чем ближе Мэши подходила к лесистому холму, тем выше и мощнее становились деревья. Стволы у них оказались гладкими и такими толстыми, что Мэши вместе с отцом не смогли бы обнять их. Землю покрывали завивающиеся усики от веток, изящные и гибкие. Мэши вдруг пришла мысль, что деревья создают свой узор на земле. Серые завитки на бледно-зеленой траве.
