Грааль (СИ)

— Нет. Вы не отдельный народ. Давайте не заниматься фарисейством. Вы уже отдельная ветвь человечества. Как там у вас в секретных документах говорится? Homo sapiens aeternus — Человек разумный вечный? Вечные? Вы развиваетесь намного быстрее человечества, думаете намного быстрее, выживаете намного лучше, и всё прочее, не мне вам повторять ваши же выводы. Я знаю точно одно — если я вас выпущу из-под контроля государства, то через пяток лет, а может и раньше, вы провозгласите себя господами, а всех прочих холопами. Это в лучшем случае. Так что реальность такова, госпожа Мезенцева…
 Глава 11 
 Черный рассвет 
МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Пятница. 18 ноября 2025 года. Местное время 19:01.
— Хорошо выглядишь.
— Спасибо. Ты тоже неплохо, учитывая тот груз, что на тебе и обстоятельства с этим связанные.
Чай. Кивок.
— Это сколько мы не виделись?
Невесело:
— Да, почитай уж лет пять как. Ты ж всё не находишь время приехать на рыбалку. Посидели бы, как в старые добрые времена.
Задумчиво:
— Ну, Бог даст, может и посидим когда-нибудь как-нибудь. Если сложится, конечно.
Усмешка.
— В скафах?
Ответная усмешка.
— Не самый худший вариант в нашей ситуации.
— Согласен. Но, водку будет пить сложновато.
Хмыканье.
— Ой, я тебя умоляю. Придумаем что-нибудь. Ну, что, пятница, конец рабочей недели.Давно вместе не сидели. Вечер опять же. По рюмочке?
— Понятное дело, а для чего на сервировочных столиках стоят бутылки и закуска?
— Логично. Тогда предлагаю тост: За успех нашей безнадёжной затеи.
Старик покачал головой.
— Предлагаю другой: За встречу. Мы давно не виделись — это раз. И сам факт, что эта встреча вообще состоялась, да ещё и в личном очном формате, дорогого стоит.
Кивок.
— Согласен. За встречу!
Они чокнулись хрустальными рюмками. Об стекло, разумеется. Стекло, разделявших спецзал для встреч. О личной встрече без скафов и речи быть не могло. А вести в скафах столь тонкий разговор обе стороны посчитали неприемлемым.
Почти три дня шли переговоры о переговорах. Трудно шли. Несколько раз они были на грани срыва. Стороны яростно, до хрипа в горле, ненавидели друг друга и, отчаянно, до судорог, друг другу не доверяли. Верховный несколько раз порывался отдать приказ немедленно начать штурм «Санатория» или даже нанести по нему воздушный удар. Мезенцева грозилась уничтожить все результаты биологических исследований (и не только по проекту «Грааль», а вообще, а там, мягко говоря, много чего не было внесено в федеральные базы данных) и сообщить всему миру о фактическом положении дел, что грозило взорвать хоть какое-то установившееся подобие порядка, и не только в России. Понятно, что она блефовала, ведь пострадал бы не только труд всей её жизни, пострадали бы в первую очередь именно вечные. Именно на них началась бы просто охота, ведь на них и так косо смотрели, часто убивая частным порядком. В общем, всё было сложно. Весьма и очень.
Непредсказуемо.
Аристарху Ивановичу (с большим, нужно признаться, трудом) удалось взять на себя функции посредника, успокаивая страсти и призывая к переговорам. В результате удалось достичь «перемирия», условиями которых были:
— Центральная власть приостанавливает на три дня все операции по фильтрации и отлову вечных в Москве (и, по мере возможностей, в России) и не совершает никаких действий в отношении «Санатория».
— «Санаторий» отзывает все свои рейдовые группы и сроком на три дня обязуется не выпускать персонал за пределы периметра базы. И Мезенцева держит язык за зубами и не сообщает миру ни о чём.
 
Условия для «Санатория» были, мягко говоря, малоприемлемыми, ведь Государство ничем не рисковало, а лишь на время прекратило отлов вечных, ну, и пообещало не бить «Санаторий», пока все вечные туда не соберутся. Отличная стратегическая тема — все враги собрались в одном месте, а тут десяток «Кинжалов» прилетел. Мезенцева, всё это прекрасно понимала и сопротивлялась яростно. Она хоть и учёный-медик, но, всё же, Мезенцева — полковник и имеет в принципе понимание о том, что такое война и как всё там устроено. Полковника ей присвоили отнюдь не за достижения в спорте (прим. Автор никого не хотел обидеть вдруг что, простите по-братски, честь и слава российским спортсменам!), а за то, что она военный бактериолог-вирусолог, весьма выдающийся, как говорят специалисты, и широко известна в узких кругах отнюдь не за свою фигуру или мордашку. И не за умение изящно согнуть спинку. И все, с кем имел возможность побеседовать Аристарх Иванович, характеризовали её, как чрезвычайно умную, требовательную к себе и другим женщину, характеризовали как очень жесткого руководителя, настоящего диктатора, временами тирана. Однако, результат она давала и результата этого от вверенного её заботам коллектива добивалась. Пусть и не совсем радостными для подчиненных методами. Но, как говорится, покажите главного конструктора, который не был бы тираном. Если найдёте, то это значит, что человек не на своём месте.
Марков-старший сам был ещё тем тираном, и слава об его методах командования разносилась по всей Армии. Мезенцева об этом знала, хотя они и не были представлены друг другу лично до попадания Аристарха Ивановича в «Санаторий». Мезенцева уважала старого генерала и стиснув зубы, шипя и отборно матерясь (это она умела очень виртуозно, да так, что боцман торгового флота позавидует, тут её отличное образование конкретно чувствовалось), наконец дала добро на его посредничество. Выбора-то, в общем-то, у них (и у неё) другого не было.
Верховный, подумав, согласился с кандидатурой посредника. Слегка поостыв после видеоконференций с Марковым-старшим, и решив, что уничтожить осиное гнездо можно чуть позже. Он всё ещё не оставлял надежд на использование потенциала вечных «в мирных целях» на пользу России. Это был огромный ресурс для рывка страны в нынешних условиях. Советский Союз в 1957 году запустил первый искусственный спутник, а в 1961 году первого человека в космос, хотя ещё буквально в 1945 страна лежала в руинах, а западные аналитики говорили, что СССР отброшен в развитии лет на сто. Можно ли упускать шанс для нынешней, пусть разгромленной вирусом, но не упавшей России? Связь с регионами постепенно восстанавливают, есть надежда (если верить учёным), что Бетельгейзе вскоре погаснет на небе и связь удастся частично восстановить. Понятно, что восстановление космической группировки в нынешних условиях задачка ещё та, но, как говорится, дорогу осилит идущий.
— Хорошо пошла. — Марков старший захрустел солёным огурчиком (меню закуски согласовывалась заранее Службой протокола Кремля). — Прям вот душевно. Спасибо за приём.
Усмешка.
— Да, ладно, не впервой сидим. В том числе и вот так, в официозе.
— Не-не, так мы не сидели, стекла не было раньше.
— Ну, что поделать. Как говорится, не мы такие — мир такой.
Кивок.
— Это да. Не прибавить, не убавить. Так вот, чего я зашёл-то…
Улыбка:
— Ну и чего?
— Да, мимо шёл, дай думаю зайду к старому доброму знакомому.
— Покалякать о делах наших скорбных?
— Точно. Знаешь, пока я тут летал на всяких вертолётах, и в домой к себе, и к тебе вот сюда, смотрел я на нашу Москву и сердце кровью обливалось. Ты бы сам слетал, видео с камер не передаёт всего, что там творится.
— Я знаю. Я летал.
Удивлённое:
— Да? Не знал! Все ж говорят, что ты тут в бункере сидишь?
Кивок.
— В основном да, но я летаю. И в Кремле был. Так сказать, на рабочем месте отметился. И пару раз летал, делал обзоры столицы с воздуха. А что касается «говорят», то пусть говорят. Сейчас это неважно.