Трагическая связь (ЛП)
Это пугает меня.
Я чувствую себя так, словно катаюсь с ним на этих ужасных американских горках, что каждый раз, когда мы находим друг друга в бурных волнах, в которых тонем, случается что-то еще, что снова разлучает нас.
Я ненавижу это.
Мы довольно легко справляемся с ужином, даже если мне приходится давиться каждым кусочком, постоянно поглядывая на своего Привязанного, и большая часть группы расходится сразу после него. Нокс возвращается в свою маленькую крепость текстов и переводов, чтобы продолжить обучение. Киран и Феликс настаивают на том, чтобы сразу же отвезти Сейдж домой, оба выглядят утомленными после долгого дня. Грей и Сойер шутят и смеются с Аро и ее младшим братом, уговаривая их пойти к ним обещаниями устроить вечер кино и попкорна. Демонстрацию спокойствия и непринужденности, которую они проявляют друг к другу перед маленьким мальчиком, достаточно легко раскусить, но Аро, похоже, ценит это.
Веди себя, будто бы это так. Иногда это все, что ты можешь сделать, пока в мире царит хаос.
Норт дожидается их ухода, прежде чем заговорить со мной о том, что гложет его весь вечер, говоря прямо через нашу мысленную связь, где он старается, чтобы никто другой этого не услышал.
«Сегодня я разговаривал с человеческим сенатором. У нее было много информации о последних нападениях на семьи Одаренных».
«Мне жаль, что тебе пришлось это сделать», — говорю я, готовая утешить его после любых зверств, которые ему пришлось увидеть.
Я не готова к ужасу того, что он обнаружил.
«Также есть достаточно исторических смертей. Она упомянула твоих родителей, автомобильную аварию, и упомянула, что многие смерти как Одаренных, так и Неодаренных скрываются в других несчастных случаях, чтобы никто не догадался об истинной их причине».
Мое сердце замирает в груди.
«У нее есть досье на смерть твоих родителей. Она пыталась использовать тебя против меня, и я не думаю, что она осознавала, что на самом деле нашла. Твои родители погибли не в автокатастрофе, Оли, не так ли? В отчете коронера говорилось, что их сердца просто остановились, как будто их души просто покинули тело».
* * *
Я в панике.
Нет другого способа описать то, как в одну минуту я стою в офисе Норта, мои Привязанные движутся вокруг меня, направляясь туда, где они нужны ранним вечером, а в следующую я бегу, спасаясь от худшей части себя, которая была вскрыта и выставлена на всеобщее обозрение. Как будто мои кошмары стали явью.
Слова Норта все еще крутятся в моей голове, когда я подхожу к дому, мои пальцы почти онемели, когда я пыталась открыть дверь. Я слышу гулкие шаги позади себя, кажется, один из моих Привязанных бежит за мной, но моя голова словно наполнена воздухом, легкая и парящая, как будто я могу потерять сознание в любую секунду.
Мне нужно добраться до безопасного места.
Я не могу думать ни о чем другом, только об отчаянной необходимости бежать от неприятия, которое вот-вот разорвет мой мир на части. Мне нужно быть там, где я смогу переварить все, что произошло, не сталкиваясь с реальностью того, что все они теперь знают обо мне.
А все ли они знают?
Норт не стал бы лгать Грифону. Они не стали бы скрывать это от Гейба или Атласа, не после того, как они столько говорили о том, что являются сплоченной группой Привязанных.
Они бы не позволили им неосознанно остаться с убийцей.
Мои ноги двигаются сами по себе, и я понимаю, что заперлась в комнате Нокса, только когда позади меня раздается стук по дереву. Я слышу голоса людей, кричащих через закрытую дверь, но звон в ушах слишком громкий, чтобы разобрать их.
Моя спина медленно сползает по двери, пока моя задница не ударяется о землю с такой силой, что у меня стучат зубы, руки трясутся, когда я подтягиваю колени и обнимаю их. Крики резко прекращаются, прежде чем мягкое, шелестящее дыхание касается моей щеки. Я медленно поднимаю голову и вижу, что Азраил смотрит на меня, его бездонные глаза-пустоты видят все и ничего одновременно. В пространстве пустот я также чувствую присутствие Нокса, и мои глаза закрываются, когда я пытаюсь успокоить дыхание.
Мне невыносимо даже смотреть на него прямо сейчас, единственного человека, который уже знал и не осуждал меня за это. Я не заслуживаю утешения от его спокойного присутствия.
Убийца.
Я чувствую, как стены в моем сознании продавливаются, но я держу их крепкими, вытесняя всех, чтобы иметь возможность трусливо оставаться здесь хотя бы еще одну минуту. Я использую этот момент, чтобы сказать себе, что я смогу пройти через это. Есть все шансы, что они захотят покинуть меня сейчас, и мне нужно вернуть свои стены на место, холодный, невозмутимый вид, с которым я вошла в Дрейвен. Мне нужно стать бесчувственной, прежде чем встретиться с ними лицом к лицу. Если я выйду туда прямо сейчас, такой необузданной и открытый, я буду уничтожена.
Внутри меня есть тихое, темное местечко, которое знает, что я буду уничтожена, несмотря ни на что, но я могу потешить себя иллюзиями еще немного.
В конце концов, я добираюсь до кровати, проскальзываю между простынями и натягиваю одеяло на голову. Мой разум — это крутящийся вихрь стыда и тревоги, из-за которого невозможно заснуть, но я теряю счет времени в своем собственном расстройстве.
Только когда я слышу щелчок дверного замка и дверь открывается, я прихожу в себя.
До меня доносится сердитый голос Атласа: — Ты не можешь просто держать нас здесь….
Я съеживаюсь и замыкаюсь в себе из-за того, что он так зол на меня, но потом слышу ответ Нокса: — Это моя комната. Если она решила быть здесь, то ты ничего не можешь с этим поделать. Переступи черту, и я натравлю на тебя теневых существ, и мы увидим, насколько ты несокрушим на самом деле.
Затем дверь закрывается, замок щелкает, и в комнате снова воцаряется тишина.
Нокс двигается так тихо, что я едва слышу, что он делает. Как будто его тело соткано из теней, а не только его сила, но время от времени раздается шорох ткани, тихий стук телефона, положенного на прикроватную тумбочку, и шелест бумаг, когда он убирает свои исследования.
И все же он ничего не говорит.
И все же, несмотря на то, что он уже знал, что я сделала, стыд держит мой рот на замке, когда открывается дверь в ванную и включается душ.
Я перевожу дыхание, которое задерживала, растворяясь в кровати с явным облегчением от того, что он не собирается заставлять меня говорить об этом или вставать с этой кровати и сталкиваться с фактом, что я отвратительна своим Привязанным.
Шум душа медленно убаюкивает меня, успокаивая настолько, что я наконец-то могу задремать. Я просыпаюсь от ощущения, что Нокс скользит на кровать рядом со мной, осторожно заключая меня в объятия, пока мы не обвиваемся друг вокруг друга. Как будто он не совсем уверен в том, что делает, или в том, правильно ли он это делает. Если бы я не была уже полностью разбита, это бы меня добило.
Из моей груди вырывается тихий всхлип, но он просто прижимает мое лицо ближе к своей груди, ровный стук его сердца под моим ухом — завораживающий звук, который снова погружает меня в сон.
Спустя несколько часов — сколько именно, я не уверена. Полная темнота в комнате Нокса дезориентирует. Я чувствую, как кровать снова прогибается, и приоткрываю один глаз, чтобы увидеть, как Норт забирается на нее.
Теневые существа вокруг нас больше не спят, все они внимательно наблюдают за ним, словно ожидая его удара, но он не тянется ко мне и не пытается заговорить каким-либо образом. Он просто молча ложится на кровать рядом с нами, пока, в конце концов, теневые существа не опускают головы и не засыпают.
Тишина тянется так долго, что я снова начинаю паниковать.
Думаю, именно эта паника, наконец, заставляет Норта заговорить. — Я знаю, каково это — убить кого-то непреднамеренно. Это тяжелый груз, Олеандр.
Если бы я еще не знала, насколько Нокс доверяет своему брату, данный момент подтвердил бы это, потому что он спит, слушая звук его голоса. Я не уверена, что он будет спать, слушая мой, поэтому вместо этого говорю с Нортом напрямую через нашу мысленную связь.