Хорошо там, где нас нет

Преподаватель, выслушав меня, чему-то усмехнулась и отпустила, напомнив, что в случае необходимости она ждет у себя в каморке.
Вернувшись, я сразу поняла: накал страстей достиг апогея и ребята разве что не дрались. Сама я испытывала не менее сильные чувства, но хотя бы себя сдерживала.
— Хватит!
Мужчины замерли.
— Мне тут вообще хуже всех. А вы еще и драться собрались?
Зря я это сказала. Оба перенесли свою злость на меня.
— Ну конечно, одной тебе плохо! — воскликнул Дима. — Да я только с твоим появлением узнал, что такое страх! Ты же постоянно чего-то боишься или сомневаешься. Как можно так жить?!
— А я сегодня ночью был просто счастлив. Так сказать, познакомился с реалиями нашего жестокого мира, — высказался Слава.
Ну все, хватит.
Прищурившись, я, переполняемая яростью и злостью, зашипела:
— Да что вы оба знаете о жестокости? Ничего! Это я могу вам рассказать, что такое настоящая жестокость. Я родилась в мире, где даже детям приходится выживать, где правят сила, черствость и холодный расчет, где один живет за счет другого. И если, не дай бог, ты слаб и не можешь этому противостоять, то тебя ожидает незавидная участь. У нас большая часть населения — рабы. Да! Пусть мы сами не верим в это, тем не менее наша свобода иллюзорна! Мы работаем на сильнейших и зависим от милости и настроения власть имущих. Мы все время подсознательно боимся и бежим куда-то, чтобы успеть в своей короткой жизни сделать хоть что-то, вкусить хоть что-то и заработать хоть что-то, чтобы дети смогли вырасти и встать на ноги или чтобы было на что лечиться, если экология нашего мира доконает организм раньше времени. Все у нас рассказывают себе сказки, спасаясь от действительности. Я только здесь перестала это делать. Так что не смейте мне говорить, что вы что-то знаете о жестокости. В вашем мире вы живете, а не выживаете.
Шокированные ребята молчали — то ли от информации, которую я на них вылила, то ли от моих эмоций, полных горечи, страха, отчаяния и еще много чего.
— И конечно, вам непросто было этой ночью, а не мне, — и, повернувшись к Диме, я зло спросила: — Ты хоть представляешь, что я испытала во сне, обнимая пятую точку какой-то девки? Да у меня не просто шок — у меня стресс!
Не прекращая говорить, я начала наступать на дракона — он попятился.
— Запомни или запиши! Я нормальная гетеросексуальная женщина, и мне противно целовать другую особь женского пола, не говоря уж про все остальное! Да если бы не сон, я бы всю ночь с тазиком прообнималась. Мне даже сейчас дурно, когда я думаю об этом!
В данный момент эмоции дракона не душили меня, как ночью, зато теперь мои душили его, и он познал всю прелесть копившегося во мне отвращения.
— И я не говорю, что даже по природе не должна испытывать к женщине страсти, любви и многого другого. Да я просто ненавижу тебя, Дима!
Ребята молчали, пришибленные моим выступлением, а потом Дима высказался:
— Знаешь, Надя, тебе надо познакомиться с моим братом. Одно чудовище всегда поймет другое.
Я показала дракону неприличный жест, но он, конечно, его не понял.
— Пойдемте в библиотеку. Нам нужно просмотреть последний сектор и, если ничего не найдем, повеситься.
Предложив план действий, я двинулась к выходу, и ребята последовали за мной.
— Надя, а что значит повеситься? — спросил Слава.
Вот ведь дикари, простых вещей не понимают!
Спустя два часа я думала, где раздобыть мыло и веревку? Лекция по гаданиям вот-вот закончится, а мы пока не нашли ничего. Вуку еще месяц назад сообщила, что со своим сектором она закончила, теперь в доступных местах искать больше негде. Мы просмотрели всю огромную библиотеку, остался только закрытый отдел. Но там нам делать нечего. Я даже расспросила библиотекаря, но она лишь развела руками. И что делать? Одно ясно — так дальше продолжаться не может. Я или себя убью, или их.
— И что теперь? — озвучил дракон мои мысли.
В наших душах царили отчаяние и полная безысходность. Но Дима испытывал еще и подлинную муку. С чего бы это?
— Нужно обратиться к кому-то за помощью, — предложил Слава.
— И рассказать о наших проблемах? А может, еще и сон мой в подробностях перескажете?! — взбеленился дракон.
Хотя я понимаю, из-за чего он нервничает. Сама была бы в психозе.
— У нас явно настали тяжелые дни, и одним нам не справиться. Чем дальше, тем будет хуже. Или ты горишь желанием, чтобы мы еще какие-нибудь твои сны посмотрели? — рыкнул Слава.
И тут в моей голове всплыло воспоминание.
— Так встали. Давайте поднимайтесь и за мной.
Я опрометью бросилась прочь из библиотеки, не проверяя, последовали ли за мной ребята. Для них же будет лучше, если да.
Подбежала я к дверям аудитории как раз в тот момент, когда они раскрылись и оттуда стали выходить одногруппники. Расталкивая всех со своего пути, направилась к преподавательскому столу.
Пиграно уже ждала меня.
— Я пришла, — сказала, прекрасно понимая, что меня поймут.
Преподавательница улыбнулась и посмотрела мне за спину:
— И не одна. Хорошо, что я запаслась своим специальным успокаивающим чаем.
Судя по всему, по нам видно, что всем троим необходимо успокоительное, и желательно с хорошим градусом.
Ох нет. Мне же нельзя… Как тяжко стало жить!
Расположившись за столом в каморке Пиграно, мы прихлебывали успокаивающий настой и смотрели на хозяйку кабинета. Я нерешительно, ребята — с опаской. Она ждала, и я поняла, что тянуть нет смысла.
— Как-то вы сказали, что я обращусь к вам за помощью, и этот момент настал: у нас трудности.
— Понимаю, — промолвила преподавательница и, неожиданно подавшись вперед, удержала чашку с чаем, которую Слава нечаянно опрокинул.
Жидкость едва-едва не вылилась.
Вот что значит быть в гостях у предсказательницы.
Пока ребята обалдело переглядывались, Пиграно сказала:
— Рассказывайте.
Так как мужская половина нашей компании молчала, решила начать я:
— После того как стали тройкой, мы искали способ разрушить узы, которыми связаны.
— Это невозможно. Магические узы объединения троек, или, как их еще называют, триад, являются неразрушимым колдовством. Обратного пути у вас нет.
На меня и на ребят нахлынуло такое разочарование, что мы рисковали захлебнуться бурным потоком общих эмоций.
— Триады? — с отчаянной надеждой спросила я, все еще надеясь, что Пиграно ошиблась.
— После окончания Академии ваша тройка получит новый статус, и по результатам выпускных экзаменов вам будет присвоен уровень мастерства.
Прорицательница, подливая еще отварчику, дала нам время справиться с эмоциями и привести мысли в порядок.
Ну и как теперь жить?
— Я вообще не понимаю, почему вы так упорно хотите разрушить связывающие вас узы? Это такая редкость и так престижно, можно сказать, жизнь уже практически устроена. Чего вам не хватает?
Мы обреченно переглянулись с ребятами, и я поняла, что придется рассказать все как есть. Заняло это довольно много времени, и когда я завершила свое повествование, то Пиграно уже сидела и сама попивала отвар.
— Так, правильно ли я поняла? Вас не устраивают общие эмоции и мм… общие сны?
Мы трое синхронно закивали.
— А Димирии Шафирану коре Нару не рассказал, почему именно вы видели этот сон и что теперь вы будете видеть такие сновидения очень часто на протяжении нескольких месяцев?
Мы со Славой одновременно повернулись к дракону и зло на него уставились.
Тот откашлялся и высокомерно произнес:
— Ну это как бы очень личное. Я не могу рассказывать об этом всем подряд.
Вцепившись в кружку с отваром, исподлобья посмотрела на дракона:
— Это мы все подряд?! Знаешь, я уже могу рассказать о тебе много личного. Да у меня уши до сих пор горят, когда я вспоминаю свой, точнее, твой сон!
— Дима, давай рассказывай, иначе ничего хорошего от нас не жди. Если бы это была только твоя проблема, еще понятно: мог бы хранить свои тайны сколько угодно. Но это затрагивает и нас!