Больше, чем соседи (ЛП)

Прошлой ночью мы с Уиллом решили отпраздновать нашу свободу после долгого и изнурительного сезона.
В отличие от моего лучшего друга, мне не нужен повод для вечеринки. Тем не менее, у нас сегодня куча дел. Жизнь профессионального хоккеиста не заканчивается, когда мы вылетаем из плей-офф. Встреча нашей команды с местной газетой начинается через несколько часов.
Мия оказывается у меня перед носом, наши рты разделяют несколько дюймов, и она вздыхает:
— Пока Уилл нас не видел, мы можем притворяться, что этого никогда не было.
Ее щеки вспыхивают от смущения, когда она наклоняет голову к крошечным бутонам, торчащим из-под майки:
— Фу, не могу поверить, что ты лапал меня во сне. Отвратительно.
— Не веди себя так, будто тебе не было от этого хорошо, — я смеюсь, немного забавляясь и подшучивая над ней.
Почему я всегда говорю такие глупости Мие? Это мой защитный механизм — держать ее на расстоянии. Секреты, которые я храню ото всех, включая Мию, скрыты не просто так. Я не хочу думать о своем прошлом или о том, как сделанный мной выбор повлиял на мое будущее, за которое я бы все отдал, чтобы разделить его с Мией.
Она качает головой, ее губы кривятся от отвращения:
— Что с тобой не так? Это, должно быть, новый уровень, даже для тебя, Итан.
— Нет, все было не так, — я должен защищаться. — Думал, что это кто-то другой. Я наполовину проснулся. Угомонись, окей?
— Неважно, — она отпускает меня взмахом руки. — Не позволяй этому повториться.
— Если это то, чего ты хочешь.
Она кивает в знак согласия.
Я сажусь, когда она поднимается с дивана. Мне не следовало бы пялиться на ее задницу, но трудно не думать о Мие неподобающим образом. Девочкой она была прекрасна, а теперь, когда она стала женщиной, я не могу оторвать глаз от ее тела, которое создано для греха. Создано для меня. И я хочу много грешить с Мией.
Когда она замечает, что я разглядываю ее, она хмурится:
— Постарайся вести себя прилично, пока живешь здесь.
— Я никогда не веду себя прилично, — отвечаю я, подмигивая.
Мия качает головой:
— Если ты собираешься здесь жить, нам нужно установить правила.
Я ухмыляюсь:
— Например, какие?
— Для начала, рубашка. У тебя ведь она есть?
Я бросаю взгляд на свою обнаженную грудь, а затем закатываю глаза, глядя на нее:
— Думал, тебе понравится, что я разгуливаю голышом.
Прикусив губу, она обдумывает свой ответ и говорит:
— Просто держи свои руки подальше от меня и свой член в штанах, и тогда мы прекрасно поладим. И никаких шлюх в моей квартире.
— Я могу поселиться в отеле, — возражаю я. — Раз уж то, что я живу здесь, для тебя такая проблема.
Она пожимает плечами:
— Вперед.
Затем она выходит из комнаты, как будто меня вообще не существует. Думаю, я это заслужил.
6
Мия
Итан Уотерс — самый надоедливый мужчина на планете. Еще одна такая ночь, и я останусь без работы и стану бездомной. Тогда это я буду ночевать у него дома, а не он будет бездельничать в моем раю в центре гетто. Как будто было недостаточно фигово, что мне пришлось укладывать Уилла спать и слушать храп Итана, пока я не заснула, теперь еще и Итан, занимающий ванную.
Как мог Уилл так поступить со мной?
— Выметайся из ванной! — я сжимаю кулак и стучу в дверь, крича на Итана. — Мне нужно почистить зубы и собраться на работу.
Итан смеется с другой стороны. Ублюдок.
Через несколько секунд дверь приоткрывается, ровно настолько, чтобы я могла протиснуться внутрь. Стоя перед зеркалом, с полотенцем, обернутым вокруг талии, Итан — само совершенство. Я ненавижу себя за то, что позволила этой мысли закрасться мне в голову. Но трудно отрицать его сексуальную привлекательность.
Пар от душа клубится вокруг него, напоминая мне рекламу средства геля для душа. Итан без проблем мог бы позировать для рекламы. Вода струйками стекает с лохматых каштановых волос Итана по его красивому лицу. Влажные капли покрывают его мощную грудь и мускулистые руки, привлекая мое внимание к каждому изгибу его рельефного живота. Я прикусываю нижнюю губу, как только добираюсь до четко очерченной буквы V, которая тянется к его члену.
 
— Увидела что-то, что нравится, принцесса? — его глубокий голос вырывает меня из моего сексуального оцепенения.
Я смотрю на Итана, сжав челюсти от гнева:
— Не-а, больше нет.
Он протягивает руку мне за спину, прижимает мое лицо к своей мокрой груди, чтобы закрыть дверь ванной:
— Не позволяй Уиллу услышать, как ты это говоришь.
Я отступаю назад и закатываю глаза, вытирая воду с лица:
— Как будто он когда-нибудь поверит, что мы были друзьями.
— Ты выходила на улицу, чтобы поговорить со мной каждый вечер, не потому что хотела, чтобы я был твоим другом.
— Не веди себя так, будто знаешь, чего я от тебя хотела, — раздраженно выплевываю я в ответ. — Ты, не задумываясь, бросил меня, и до сих пор не признаешься, почему ушел. Не похоже, чтобы тебя заинтересовал ребенок. Ты был на пути в колледж, а теперь посмотри на себя, — я протягиваю руку, чтобы полюбоваться его телом. — В тебя влюбляется множество женщин, и почему бы им этого не делать?
Итан сверкает одной из своих «снимай-штанишки» ухмылок, от которых даже у меня нет иммунитета после стольких лет.
— Если бы все было по-другому, я бы подождал, пока ты подрастешь, — он отступает от меня и берет бритву с раковины. — Я не двинулся дальше. У меня были свои причины вернуться в Бостон.
Я прислоняюсь спиной к стене и смотрю на него, сложив руки на груди:
— Неважно. Ты не обязан мне ничего объяснять. Мы были просто двумя детьми, которым нужно было с кем-то поговорить о нашей дерьмовой жизни.
— И теперь ты ненавидишь меня, и все потому, что я ушел, — он произносит это скорее как утверждение.
Я киваю в знак согласия.
Итан намазывает лицо кремом для бритья, поглядывая на меня краем глаза:
— Ты ненавидишь меня не по той причине.
— Меня больше не волнует прошлое, — я вынимаю зубную щетку из держателя и подталкиваю Итана бедром, чтобы он поделился со мной раковиной. — Мне нужно идти на работу, пока я не осталась без дерьмовой квартиры, в которой ты мог бы переночевать.
Итан проводит бритвой по своей челюсти, все еще не сводя с меня глаз. Я бы хотела, чтобы он перестал смотреть на меня. От его пристального взгляда по моей коже пробегают крошечные мурашки, в груди зарождается странное чувство. И между ног.
Я хочу задать ему так много вопросов. Но какой в этом смысл? Мой брат до сих пор понятия не имеет, что мы встречались на заднем дворе моих родителей. Мы годами разыгрывали перед Уиллом спектакль о том, что ненавидим друг друга. Зачем останавливаться сейчас?
Он бреется, а я чищу зубы, и все это время мы разглядываем друг друга в зеркале. Электричество, которое пульсирует между нами, обжигает мою кожу. Я сплевываю и ополаскиваю рот. Он умывает лицо, поглядывая на меня сквозь пальцы.
Несмотря на то, что ненависть, которую я испытываю к Итану, реальна, какая-то часть меня все еще находит его привлекательным. Я бы не хотела, чтобы меня трясло от того, как мое тело реагирует на него, когда он кладет руку мне на бедро. Я должна быть в состоянии контролировать свое дыхание, когда он проводит ладонью по моей заднице. Но я не могу ни двигаться, ни думать. Итан всегда выбивал меня из равновесия.
— Что ты делаешь? — я задыхаюсь, когда Итан заходит мне за спину и обхватывает оба моих бедра, притягивая меня обратно к своей… эрекции.
— Проверяю твои границы, — говорит он, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо.
От него пахнет кремом для бритья и моим гелем для душа с маслом ши — эти два аромата теперь въелись мне в нос. Его дыхание на мочке моего уха заставляет меня замереть.
— Кто сказал, что ты можешь прикасаться ко мне? — я смотрю на него в зеркало. — И почему ты такой твердый?
— Я возбужден, а ты хорошо выглядишь в этой майке, — он скользит рукой вверх по моему боку и обхватывает мою грудь. — Ты больше не девочка, маленькая овечка.