Бич сновидений (СИ)

— Приятный бонус прилагался к успешной операции.
Несколькими сильными гребками он направил лодку к берегу. Там, под корнями, нависающими над водой, ее можно было легко спрятать. Выше, среди переплетенных стволов был устроен навес: несколько досок, уложенных так, чтобы смогли разместиться два человека. Феликс снял рюкзак, вытащил из него нечто тонкое, черное, едва слышно шелестящее, накинул на ветви, закрепил. Получилось отличное укрытие от дождя и насекомых, которые уже начали одолевать меня.
Установив освещение фонаря на самый слабый режим, он достал плоский контейнер и подал мне. Судя по рисункам под бэйцзинскими надписями, саморазогревающийся ужин. Поставил на пол бутылку воды. Опустился напротив. Посмотрел на меня и продолжил разговор с того места, на котором остановился.
— Меня поймали. Я прошел перековку у Тайгера. Умер. Мой мир снов погас. Ты ведь заглядывал туда?
Феликс слишком хорошо меня знал. Да, его мир снов исчез. Лишь это убедило меня окончательно в том, что учителя больше нет. И наверное, не только меня.
— Ты ведь знаешь, что мысли человека, его память — не более чем электромагнитная волна? — продолжил он. — Так вот. До того, как Тайгер обнаружил моего дэймоса под личиной целителя, я периодически бывал в Бэйцзине и копировал свою личность на флэш-носитель. И оставил его там, в надежном месте у надежных людей. С указанием: если от меня не будет вестей в определенный момент, запускать программу «возрождение Феникса».
Я молчал, осмысливая услышанное. Это было так просто. Так гениально просто. И абсолютно в духе Феликса. Я не знал о нем еще более ничего, чем думал прежде. Не просто ноль информации, мое незнание ушло в минусовую степень.
— Мой мозг был выращен в подпольной лаборатории Бэйцзина. Из моих же клеток. Я позаботился об этом заранее. В него загрузили мою память. Тело создано кибернетиками Баннгока.
Я взял бутылку воды, открутил крышку и выпил сразу половину. Попытался представить весь «процесс».
— Значит твоя перековка…
— Для меня нынешнего ее не было. Мои воспоминания начинаются за некоторое время до нее.
Таким образом, отсчет его новой личности начался с момента последней поездки в Бэйцзин. Он не может помнить ни медленного убийства дэймоса, ни собственной смерти. Гениальный план умного, хладнокровного танатоса, который убьет не только тех, кто рядом, но даже себя самого ради достижения своей цели. Понять бы еще, что это за убийственная цель⁈
— Знакомый взгляд, — усмехнулся Феликс абсолютно по-прежнему, наблюдая за мной. — Прежде чем уйти, я сделал все, чтобы защитить тебя.
— Неужели?
— Этот вопрос означает, ты в бешенстве.…Я установил в твоем подсознании «крючок» на мою смерть. Ты должен был пойти на перековку. Этим я обезопасил тебя от нападения других дэймосов и лишил привлекательности для них. И дал надежного защитника в лице Тайгера.
— А потом и вовсе запретил мне выход в сон?
— Я хотел, чтобы ты жил спокойной, безопасной жизнью. Чтобы ты просто жил…
Если я и дико злился на него за очередные тайные манипуляции, то сейчас злость понемногу таяла.
— Почему же ты вторгся в мой сон?
— Потому что ты катализатор, Аметист.
Катализатор? Так называют вещество, направляющее реакцию по другому пути и тем самым изменяющее ее скорость. При этом само оно не расходуется… Обычно катализаторы ускоряют реакции. Их действие основано на ослаблении химических связей в реагирующих элементах.
— Везде, где ты появляешься, начинается реакция, — продолжил Феликс — Типа химической. Ты ее запускаешь неведомым мне способом. В любой цепочке твои следы, пусть даже мельком, но едва ты приближаешься: события начинают развиваться, все ускоряясь. Мне пришлось, с угрозой раскрыть себя, вытащить тебя из лап Альбиноса. Написать собственное имя на могиле в мире снов, чтобы Спиро прочитала его. Вышвырнуть Амину…
— Так это был ты⁉
Он проигнорировал мой вопрос, как малосущественное эмоциональное высказывание.
— До появления Амины перековка была необратима, — произнес он задумчиво. — После нее дэймос не мог делать то, что свойственно ему по его сути… природе. Физически не мог. Кроме того, лишался в каком-то смысле свободы воли, становился подчинен своему перековщику. И находился под постоянным контролем. Теперь представь, что произойдет, если перекованные темные сновидящие узнают, как можно снять блоки Тайгера.
 
Я представил. Ничего хорошего не будет. Не сомневаюсь, Мелисса согласилась на перековку лишь потому, что уверена: при любом удобном случае вернет свои способности.
Мысли о пленной гурии потянули за собой другие — о Хэл.
— Хэлена…
— А, спящая красавица, — произнес Феликс небрежно, — пусть поспит еще. Ей полезно.
И тут меня осенило очередное прозрение.
— Это не морок и не новые неведомые враги, это ты сделал с ней⁈
— Она залезла в твой… наш дом. Высматривала то, что не положено. Крутилась, где не надо. Заводила знакомства, которые без твоего участия для нее были недосягаемы. Ты не знаешь, кто смотрит через ее сон и что видит. Заметь, я даже ее не убил, раз тебе так нравятся ее чулки. Но я не буду снимать сеть, пока все не закончится.
— Что не закончится? Твой враг Альбинос мертв. Я вывел его для тебя в сон, и ты его прикончил.
— Альбинос глупец. Никакая армия не спасет от одного-единственного дэймоса. Но он был ослеплен желанием исцелиться. И я убил для тебя Морока. Это был твой личный враг. Его смерть должна была доставить тебе удовольствие.
Действительно, какой подарок самый ценный с точки зрения танатоса. Смерть.
Я рассмеялся невольно. Феликс улыбнулся. Это был не первый наш парадоксальный разговор о жизни и убийствах. Надеюсь, не последний.
— Ты ведь хотел этого. Я знаю, это было очень ярким твоим желанием, — сказал он. — Он причинил тебе много боли, и он унизил тебя. Но получить могилу в мир снов тебе нельзя. А я в этом смысле могу себе позволить…
Я, не отвечая, повел плечом. И задал встречный вопрос.
— Почему ты не убил Альбиноса еще тогда?
Пояснять было не нужно. Феликс прекрасно знал, о каком времени и какой ситуации я говорю. Баннгок. Моя первая поездка туда.
Но ответил он не сразу.
— Не смог, — произнес танатос наконец. — Моих сил в то время хватило на приказ, который я вложил в него. Но не на полную ликвидацию.
Удивительно откровенное признание.
— Судя по твоему молчанию, ты всегда считал меня всесильным, — сказал Феликс и в его голосе прозвучала улыбка.
Именно так я и считал.
Однако дело было даже не в могуществе и опыте танатоса. Феликс отличался удивительной способностью просчитывать все свои ходы вперед.
— Мир снов Альбиноса был закрыт, — продолжил учитель. — Сам он не проявлял активности годами. Но когда начал выбираться из своей норы, да еще и затеял убить тебя, а затем — вернуть прежнюю силу… я добил его.
Выверять не только собственные шаги, но и всех окружающих с учетом их ума, способностей, человечности или ее полного отсутствия.
Это было длительное противостояние. С самой юности моего учителя. И вот оно завершилось так просто и буднично. Интересно, испытывает ли он удовлетворение от свершенной мести?
— Но теперь-то все закончилось…
— А вот теперь, Аметист, все только начинается, — хмуро отозвался учитель.
Он указал взглядом на коробку с едой, стоящую у моих ног, явно намекая на то, что новости, которые собирается сообщить, лучше воспринимать на сытый желудок.
Иначе потом есть не захочется вообще.
Я поднял контейнер, пробил, активируя нагревательный элемент. Пока еда грелась, пронаблюдал за тем, как Феликс достает для меня вторую бутылку. Помню, его всегда напрягала необходимость есть, пить, просыпаться, утомляемость и ранимость человеческого тела. Так что в плане физического совершенства он достиг небывалых высот. Уровень античного бога.
В коробке оказался классический бэйцзинский ужин: лапша с овощами, огненная от приправ, но необыкновенно вкусная. Я вспомнил, как голоден: и пока не прикончил ее, не отвлекался больше ни на что. Феликс убрал пустую пластиковую емкость обратно в рюкзак. Теперь мы оба готовы продолжать беседу.