Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)
Серый дом в Бербурге встретил отреставрированным гербом герцога Аверского на воротах. Уже хорошо. Сам особняк казался сонным в вечерних сумерках, но внутри стало несравненно уютней. Не было пыли, не чувствовалось гнетущее запустение, комнаты к нашему приезду были протоплены, а ужин готов. Почти дом, но только почти.
На следующее утро мы всей компанией отправились гулять по городу. Праздник во дворце должен был начаться вечером, время у нас было. Зимний Бербург был красив и, приправленный восторгами Виолетты, показался мне теплее и ближе, чем в прошлый раз. На главной площади я мельком видела лорда Кадруима. Он был не один. Спутник Посланника стал первым увиденным мной гоблином. Худой жилистый мужчина оказался значительно выше, чем я предполагала. Он был почти одного роста с эльфом. Зато серое, морщинистое заостренное лицо, чем-то напоминающее лисью мордочку, соответствовало моим представлениям. Гоблин казался очень расстроенным и озабоченным. Лорд Кадруим был, как и всегда, бесстрастен. Интересно, этот ровесник Владыки когда-нибудь проявляет свои истинные эмоции? Я проследила за Посланником взглядом. Он со спутником в сопровождении четырех охранников, двух эльфов и двух гоблинов, пересек площадь и зашел в здание эльфийского посольства. Через несколько минут я случайно заметила, как лорд Кадруим задергивает окно на втором этаже плотными шторами. Видимо, дело серьезное и тайное. Хорошо, что оно нас не касается.
Бал, как и предсказывал Посланник, был красочным. Множество людей в разнообразных костюмах и ярких масках, снующие по огромному залу слуги с подносами, музыканты, играющие какую-то незнакомую мелодию. В воздухе веяло волшебством. И не удивительно, — под потолком висели наколдованные свечи, колонны обвивали черными и серебряными змеями гирлянды. Я знала, что среди людей маги — редкость, и не сомневалась, что придворный маг королю был необходим.
Я чувствовала, что это скопление народа раздражает Нэймара. Мне и самой было неприятно и неожиданно боязно. Оглядев толпу безликих незнакомцев, я собралась весь этот вечер провести рядом с мужем, не разлучаясь ни на минуту. Мэр с супругой, напротив, расстались, стоило им войти в зал. Даже робкая Виолетта, оказавшись на балу, почти сразу выпустила руку сопровождавшего ее Вальтера и, мелькнув между несколькими группками, исчезла из виду. Я почти не удивилась. Девушка и раньше расписывала преимущества маскарада: 'Никто не знает меня, можно вести себя так, как хочется, даже называться другим именем! Это ли не прекрасно?'. Но я не понимала. Наверное, потому что никогда не мечтала быть кем-то другим. Мне было достаточно являться собой.
После длинной приветственной речи короля начался праздник. На небольшом пятачке рядом с музыкантами закружились в танце первые пары. Мы с Нэймаром взяли бокалы с подноса пробегавшего мимо слуги и гуляли по залу. Рядом с золоченой колонной я заметила Виолетту, разговаривающую с 'павлином'. Недалеко от тронного возвышения маркиза де Марсо, полностью одетая в золото от маски до туфель, флиртовала с пожилым мужчиной в костюме филина.
Несколько раз меня пытались пригласить на танец, я вежливо отказывала. Если мой отказ не помогал, а были и такие кавалеры, в разговор вмешивался Нэймар и очень вежливо сообщал, что все танцы обещаны ему. Но одному кавалеру я не смогла отказать. Король Артемий, переодевшийся после приветствия в неожиданно простой серый костюм и непритязательную черную маску, склонился передо мной в поклоне и, казалось, был слегка раздосадован тем, что узнан. Он провел меня через весь зал, огибая группы, и вывел на танцевальную площадку. Я обернулась, ожидая увидеть Нэймара неподалеку, но, сколько ни всматривалась в толпу во время танца, мужа не нашла. Король рассказывал что-то забавное, я улыбалась, хвалила его шутки. А Нэймар все не появлялся. Это настораживало, ведь за три танца можно было пробраться сквозь толпу к площадке. Король желал танцевать и настаивал на моем обществе. Мягко, но так, что отказать было невозможно. После получаса, проведенных в компании монарха, я уже места себе не находила от беспокойства. Сославшись на разыгравшуюся головную боль, попыталась увильнуть от кавалера.
— Герцогиня, неужели я Вам так надоел? — спросил король с ноткой осуждения и разочарования в голосе. А я так волновалась из-за Нэймара, что даже не обратила внимания на то, что монарх, не спрашивая моего имени, все же знал, с кем танцует.
— Ну что Вы, Ваше величество, простая женская слабость. Вы блистательный кавалер, и мне лестно, что Вы обратили внимание на меня, — с вымученной улыбкой ответила я.
— Тогда Вы не откажете мне в последнем танце? — проворковал король.
Пришлось согласиться. Но этот вальс действительно стал последним. Вырвавшись, наконец, из крепких объятий короля, я стала искать Нэймара в зале. Нашла. Он подал какой-то молодой женщине цветок, а она жеманно захихикала и, быстро наклонившись к нему, поцеловала в щеку… Демон! Зря волновалась, с ума сходила, он просто нашел себе развлечение!
Муж повернулся, наши глаза встретились. Его взгляд обжег меня таким холодом, которому позавидовал бы даже снежный дракон. Я с трудом подавила желание отступить и скрыться в толпе. Нэймар подошел ближе, легко поклонившись, завладел моей рукой и повел по залу.
— Мы развлекаемся, дорогая, — улыбнулся он, посмотрев на меня сквозь прорези маски. Пещерное чудовище скалилось бы любезней. В чем же дело?
— Может быть, стоит выйти на террасу поговорить? — набравшись храбрости, предложила я.
— Нам не о чем разговаривать, — процедил он, улыбаясь и кивая другим гостям. Мою руку Нэймар стиснул так крепко, что я боялась, он сломает мне пальцы.
Я попыталась мужа успокоить:
— Нэймар, — начала я. Он сдавил мою ладонь еще сильней, что-то хрустнуло. Я, закусив губу, перетерпела резкую боль. Но долго выносить это издевательство я бы не смогла. Прошептала, почти не шевеля губами, помня об окружающих нас людях: — Прошу, ослабь хватку, любимый.
Он скрипнул зубами и процедил:
— Как пожелаешь.
С этими словами он чуть ли не отбросил мою руку.
— Развлекайся, — вежливо улыбаясь мне, прошептал он и добавил: — Любимая.
Последнее слово вдруг стало ядовитым. Нэймар кивнул и отошел к одному из накрытых столов, делая вид, что капризная дама отослала его за напитками. Я хотела последовать за ним, но передумала, представив, как это будет выглядеть. По крайней мере, смешно. Он не желал меня видеть, разговаривать со мной. Что ж, изменить это в тот момент я не могла. Взяв себя в руки и стараясь не смотреть в сторону мужа, я вышла на террасу, глотнуть свежего воздуха и положить поврежденную ладонь в снег. Было холодно, довольно быстро продрогнув, вернулась в зал. У дверей меня ждал лорд Кадруим. Первое, на что я обратила внимание, была его необычная маска. Очень тонкое воздушное металлическое кружево плотно облегало лицо, одновременно являясь маской, но в тоже время ничего не прикрывая. Он и здесь остался верен себе. Лорд держал меховую длинную накидку.
— Не будете возражать против моего общества? — спросил он, указав кивком на террасу.
— Что Вы, конечно, нет, — ответила я, стараясь казаться беззаботной.
Он надел мне на плечи накидку, и мы вышли на улицу.
— Прогуляемся по саду? — предложил лорд.
Я кивнула. Лишь когда мы отошли на порядочное расстояние от замка, Посланник заговорил вновь.
— Дайте руку, — велел он, встав напротив меня.
Я покорно протянула правую. Он вздохнул, покачал головой:
— Другую.
По его глазам поняла, что он знает. Хотя, почему я удивилась? Он же не человек, чувствует боль, как бы я не притворялась. Мне стало жутко неловко.
— Я… Не знаю, что это было, — начала я оправдывать Нэймара. — Он никогда не сделал бы мне больно… Мне кажется, он просто не понял…
Лорд Кадруим мне сочувствовал, даже жалел. Это были чуть ли не первые эмоции, которые он позволил себе показать. И они были искренними… От этого мне почему-то стало страшно. Он положил мою руку на свою ладонь, накрыл сверху второй ладонью и закрыл глаза. Пульсирующая боль в поврежденной руке уходила, ослабевала и исчезла. Посланник заговорил. Голос был тихим, словно мужчина боялся, что и тут, в совершенной тишине сада, кто-то сможет услышать его слова.