Исключительно моя (СИ)

Нам приносят меню, выбираю рыбу, овощи гриль и апельсиновый сок. Вадим заказывает уху, стейк и салат.
Пока ждем заказ, он отвечает по работе по телефону, разговаривает минут десять. Потом отключается, откладывает его в сторону.
— Теперь о нас, Яна. Сегодня переночуешь у родственников, а завтра переедешь в другое жилье.
— Зачем?
— Потому что в той обшарпанной квартире ты больше жить не будешь.
— Откуда ты знаешь, что она обшарпанная?
— А какая она там может быть? Мне хватило взгляда на дом, чтобы понять уровень. Одна пока не передвигайся. Несколько дней, пока я не решу вопросы, тебя повозит водитель. И на работу тоже! — отвечает на мое озадаченное выражение лица.
Осекаюсь, нелегко слушать, как распоряжаются твоей жизнью, а ты не можешь даже возразить.
Нам приносят еду, и мы принимаемся молча есть. Больше Никольский не говорит ни слова, время от времени поглядывая на меня, он справляется с первым, потом со стейком и запивает все стаканом воды.
Я не смогла съесть все, немного все же осталось на тарелке.
— Три четверти, — вставая из-за стола, говорит он, глядя на мою тарелку.
Я хмыкаю и не удерживаюсь от улыбки. Первой за три сумасшедших дня.
Мы возвращаемся в офис, и сталкиваемся в приемной с мужчиной лет тридцати.
— Номер предложили красивый, дороже обычного, но решил взять.
Он протягивает запечатанный телефон и стартовый пакет.
— Спасибо, Денис.
— На сегодня еще указания будут, Вадим Александрович?
— Сегодня свободен, а завтра ты в распоряжении у Яны Эдуардовны. Красивый номер запомнил?
— Да, — улыбается мужчина.
— Вот с него тебе сегодня придет смс, где и во сколько нужно быть утром.
— Хорошо. До свидания, — зыркает он на меня и удаляется.
Вадим жестом приглашает меня в кабинет, а секретарша пока мы проходим, рассматривает меня с большим интересом, чем вначале.
— Лада, отмени на завтра все встречи.
— Все?
— Все, — он пропускает меня в кабинет и закрывает дверь.
— Вставляй карту, восстанавливай информацию, а по дороге скинешь мне все по твоему Кириенко. Друзей, адреса, где бывали, номера машин.
Пока я занимаюсь телефоном, Никольский складывает на столе документы, выключает макбук, потом подходит ко мне, берет стартовый пакет и вводит мой новый номер в свой мобильный.
— Все, поехали?
Киваю, беру сумку, и мы выходим. Вадим помогает мне с пальто. Снова ловлю на себе любопытный взгляд секретарши и меня посещает вопрос: интересно, он с ней спит? Боже, о чем я думаю?
По дороге я засыпаю. Сама не ожидала от себя, наверное, вымотало напряжение минувших дней. Открываю глаза, когда машина останавливается и Вадим глушит двигатель.
Он протягивает мне кредитную карту.
— Это на расходы. Там достаточно, не экономь.
Я порываюсь что-то сказать, но слова застревают в горле.
— Спасибо, — только и могу промямлить.
— Отдохни, завтра наберу.
— Хорошо. Пока.
— Пока.
Выхожу из машины, глотаю холодный вечерний воздух и чувствую головокружение. Ламборгини, осветив меня фарами, уезжает, а я иду в подъезд. Уверенной, пусть и усталой походкой. Я больше не чувствую страха. Что ждет с Никольским? Об этом я подумаю завтра. Душ, постель и крепкий, без кошмаров, сон — это все, что мне сейчас нужно для счастья.
  
Глава 13
 
Вадим
Ничтожество, кошмарившее Яну, оказался шестеркой хозяина сети питерских ломбардов, торгующих не только отобранными за долги, золотом, бытовой техникой и даже, машинами, но и ворованным имуществом. Больше двух лет он был в бегах, пока его хозяин спустил на тормоза, а потом уладил его проблемы. А когда появился, облажался на первом же деле, и хозяин потребовал платить за косяк со своего кармана.
Вопрос с Кириенко удалось решить двумя звонками, даже ехать никуда не пришлось, а вот папашу поручил Мирону.
Эдуард Кравцов, помню его. В четырнадцать я попал на свои первые городские соревнования по шахматам, он был там уже известным, занимал призовые места. Красивый, статный, Яна на него похожа. Как случилось, что пустил жизнь под откос? Интересно, она из-за этого практически не пьет?
 
В дверь стучат, поворачиваюсь, тушу сигарету. Мирон с бумагами проходит к столу.
— Договор по карьеру, пересмотри сроки, если вписываемся, на днях подпишем, — кладет папку на стол.
— Хорошо, гляну.
— Что за поездка в Питер?
Вкратце рассказываю ситуацию, он молча дослушивает до конца.
— Купи ему однушку где-нибудь, на другом конце города, чтобы не ошивался даже по району. И пусть подпишет дарственную своей доли на Яну. Смени замок в квартире и вызови клининг, пусть уберут бомжатник, который там устроили и приведут все в идеальный порядок.
— Дай сигарету, — Романов смотрит с недовольным видом, запускаю пачку по столу, он перехватывает, достает сигарету и закуривает.
— Что-то не так, Мирон?
— Почему она пришла к тебе, почему не сказала Маше? Я бы ей просто так помог. Какого черта?
— Видимо не хотела впутывать никого в свои проблемы, с понятиями девочка.
— А твои понятия куда делись, Вадик? Ты, пользуясь случаем, купил девчонку и будешь трахать за то, что помог?
— Ты меня повоспитывать решил?
— Вадим, я познакомился с ней, когда они с Машкой были еще студентками. Она с пятнадцати лет одна, никому не нужна, без присмотра и без денег. Другая бы на ее месте, в такой ситуации, уже скатилась бы вниз, пошла по рукам или спилась. Но уже тогда в ней был стержень, абсолютно здравое восприятие мира и стремление жить лучше.
Он делает глубокую затяжку и выпускает дым, глядя мне в глаза.
— Она умеет думать и анализировать, и, если успел заметить, с самоуважением у нее лады. Это твои дамы понимают, что, кроме денег и траха, они ничего не получат, и такое положение дел их устраивает. Янка другая, она бы никогда себя не продала, просто ради сытой жизни. Ты хоть понимаешь, бл*дь, что каждый раз она будет ложится с тобой в постель и понимать, что она отрабатывает?
— Мирон, не мороси. Так или иначе, я все равно бы ее трахал, зацепила. Но так даже лучше, не будет строить иллюзий. Все честно и на взаимовыгодных условиях.
— Честно? Ты так себя успокаиваешь?
— Бл*дь, Мирон, если ты решил надавить на кнопку «совесть», то мимо. У меня на нее планы. Точка! И тебе пора в аэропорт.
Он нервно тушит сигарету, кидает исподлобья недовольный взгляд и выходит.
Подхожу к окну, смотрю на проезжающий внизу, поток машин.
Да, я не собирался отступать, я бы нашел способ уложить ее в постель, просто на это понадобилось бы больше времени. Но она пришла сама.
Когда поведала свою историю, стало неприятно. Тогда, после моего предложения, четко дала понять, что я немолод и ей нужно другое. А когда приперло и стало страшно, то подошел. Хотел отказать, помочь просто так, как говорил Романов, но, чтобы она не поняла, кто и как решил вопрос. А потом вдруг понял, что не хочу ждать, покорять, влюблять. Хочу себе, прямо здесь и сейчас. Поставить, как в средневековье, сургучную печать и знать, что только моя.
До сих пор не могу себе объяснить, почему запал на девчонку, вообще ведь не мой вариант. Наверняка, неопытная, о покладистости вообще говорить не приходится. Но, черт побери, нещадно бомбит от нее, от этих жгучих глаз, совершенной фигуры, словно кто-то вылепил из воска эталон, этого запаха…
Разрыв шаблона. Понимаю, что строить отношения, как у меня бывало до этого, не получится. Не потому, что не смогу заставить ее играть по моим правилам, а потому, что хочу, чтобы ей нравилось быть со мной. Чтобы ждала встречи, чтобы скучала, а не отдавала долги.
Для нас обоих это будет новый опыт, но ответственность на мне, я устанавливаю правила.
Набираю ее номер, идут гудки, но она отбивает. Через несколько секунд приходит смс: «У меня пара. Через пять минут перезвоню».
Нажимаю кнопку вызова секретарши.