Исключительно моя (СИ)

Киваю, было. Я побаивалась Машкиного отца. Липкий, неприятный взгляд, рядом с ним было всегда некомфортно. Даже удивлялась, как подруга такая жизнерадостная выросла в такой-то обстановке. Потом оказалось, что долгое время он жил с другой своей семьей, первой. Машина мама закрутила с ним роман и долго ждала. Он пришел к ним жить, когда Маше было уже пятнадцать.
— Он приезжал несколько раз, даже угрожал создать проблемы в институте, если не скажу, где ты, — только от воспоминаний мне становится мерзко.
— Знаешь, я только пару лет, как перестала бояться, что он меня найдет. Мирон бесился, не понимал, почему я, замужняя женщина так эмоционально зависима от отца. Тем более, он может сломать отцу хребет, — при этом она показывает пальцами кавычки, — при первой же попытке сунуть нос в нашу семью.
— Ты молодец, Маш. Счастье стоит того, чтобы пройти трудности.
— Это да… Когда ехала с Романовым в чужой город, казалось падаю в неизвестность. Единственное, о чем я жалела, это, что на моей свадьбе не было ни тебя, ни мамы… Вот так мы и живем с тех пор здесь. И, знаешь, я ни разу не пожалела. Мирон любит меня, я даже не представляю себя с кем-то другим, а еще у нас есть Ростик, и это лучшее, что случилось со мной.
При этих словах Маша улыбается и светится, и я тоже заражаюсь этой теплотой.
— Познакомишь?
— Ха! Я тебе больше скажу, мы все никак покрестить его не можем, мой муж не верит в это все, говорит ерунда. А сейчас я поняла, что мне тебя Бог послал, Кравцова. Будешь крестной?
— Могла бы и не спрашивать.
***
На следующий день, в воскресенье приезжаю к Романовой в гости. Такси подвозит меня к воротам особняка — впечатляюсь. Никогда не была в таких домах.
Маша встречает у ворот, приглашает в дом. В уютной просторной гостиной пахнет цветами.
Навстречу мне выбегает светловолосый мальчуган, ему три, как сказала Маша.
Он подбегает прямо ко мне и останавливается, заглядывает в глаза. От синевы напротив невозможно оторваться — ангелочек.
— Привет, я Яна. А тебя как зовут, красивый мальчик?
— Остик, — говорит смущенно, забавно не выговаривая «Р».
— Это тебе, — даю ему в руки большого динозавра из коллекции. Маша просветила, чем увлекается сын.
— Мама, смотри, у меня такого еще нету! — радостно показывает игрушку.
— Что нужно сказать, сынок?
— Спасибо! — спохватывается малыш.
— Пожалуйста. Ты мне покажешь свою коллекцию?
— Ростик утаскивает меня в детскую и долго не отпускает, пока не заканчивается показ всех, без исключения, игрушек.
Даже когда мы с Машей идем на кухню выпить кофе, ребенок усаживается ко мне на руки и не хочет слезать. Но не мешает, сидит спокойно, крутя в руках новую игрушку, дает поговорить.
Время проходит быстро, мы никак не можем наговориться. Не слышим, когда открылась входная дверь, Мирона замечаем уже в дверях кухни.
— Привет, — улыбается он — я вчера подумал, что к нам в город приехала звезда эстрады, когда Маша попросила угадать кого она встретила. Нужно было видеть ее лицо.
— Привет, Мирон. У меня вчера было такое же.
С Романовым мы виделись в Питере всего несколько раз, им и без меня тогда было хорошо. Но впечатление оставил приятное. Отмечаю, что изменился, стал чуть больше, поправился, и по манере общения более серьезный, что ли.
Он разговаривает с нами еще минут десять, потом берет Ростика на руки и оставляет нас наедине.
— Идем, сын, пусть мама с Яной поговорят, мальчики налево, девочки направо.
— Это как? — спрашивает ребенок, но мы уже не слышим, что отвечает Мирон.
— А где твой Кириенко? — неожиданно наступает на больную мозоль подруга.
— Не знаю.
— Вы расстались?
— На него завели дело, и он уехал. Я не знала, что ему предъявляют. Он позвонил, просил подождать немного, убеждал, что это ошибка, что ему нужно некоторое время все разрулить. А потом оказалось, что он воровал машины. Он и его друзья — Кир, Славик, помнишь?
— Прямо шок… Костя и кража машин, вообще в голове не укладывается.
— Угу. Очень профессионально врал, я бы тоже никогда не подумала. Вот откуда деньги, постоянно новые машины и красивая жизнь. Он уехал позапрошлым летом. Сначала иногда звонил, но у меня, как отрубило. Попросила больше не беспокоить.
 
— М-да, история не из приятных. А как на новом месте работается?
— Пока не поняла, за пару дней сложно сориентироваться.
— Слушай, я тут кое-что придумала, пошли со мной.
Маша тянет меня наверх, мы заходим в ее комнату и направляемся в гардеробную.
— У меня тут куча невостребованных вещей, забери себе. Я накупила, думала похудею после декрета, но никак не получается.
Она открывает шкаф, забитый дорогими вещами, а мне становится не по себе.
— Маш,… мне неудобно… Что Мирон скажет?
— Блин, Яна, не заморачивайся. Это я в Милане, после родов накупила всего с горячки, Мирон даже не видел, чего и сколько. А теперь все висит без надобности, жалко, классные же вещи, с бирками даже.
— Ну не знаю…
— Ян, я честно не хочу тебя обидеть, мне так хочется тебя чем-нибудь порадовать. И себя заодно, — искренне улыбается Романова.
И я сдаюсь. У меня на самом деле практически нет одежды, в которой можно ходить на работу и не чувствовать комплекс неполноценности.
Примеряю черное, до колена, платье Гуччи, Маша вытаскивает красные туфли на каблуках.
— Вот, как раз к цвету твоих ногтей. Новые.
— Шикарные, — встаю на каблук.
— Забирай, мне некуда в таких ходить, все время с коляской или с Ростиком на руках.
— Можно подумать, вы на праздники никуда не выходите.
— Выходим, но я отвыкла от такой обуви. Честно, не ношу! — уговаривает она.
Кручусь перед большим, до самого пола, зеркалом, затаив дыхание. У меня никогда не было брендовой одежды и то, что я вижу выглядит сногсшибательно.
— Какая же ты красивая, Янка! — любуется подруга. — Без единого изъяна, как с обложки.
Знаю, что красивая. Никогда не скромничала по поводу своей внешности, всегда получала знаки внимания. Но сейчас, почему-то, приятно услышать это от Маши. Потому что это искренне, с любовью. Между нами никогда не было зависти и недосказанности, мне повезло, что я когда-то встретила такого человека. Не каждому дано иметь настоящего друга, особенно женщину. Теперь, после нашего перерыва в общении, это чувствуется еще более остро.
  
Глава 5
 
Яна
В понедельник мне на третью пару, чему я безумно рада. Понедельник — день тяжелый, трудно настроиться на рабочий лад после выходных, когда устроила пятилетку за два дня. Обустроила все по-своему в квартире, перегладила и разложила вещи, сходила в гости, а потом до двух часов ночи писала планы лекций. Уж очень мне не нравится подача материала моей предшественницы. Хочу, чтобы студентам было интересно.
На мне сегодня черные укороченные модные брюки из гардероба Маши, моя белая блузка с воротником стойкой и красные туфли. Светло-серое легкое пальто, которое мне по лекалу известного бренда в прошлом году сшила тетка, довольно гармонично смотрится с этим нарядом. Волосы я просто помыла и уложила феном.
На улице еще довольно тепло, осень радует хорошей погодой. Пока дохожу до колледжа, становится даже жарко, расстегиваю полы пальто, проходя мимо стоянки с автомобилями и натыкаюсь на троицу, дымящую никотином возле черно-синего спортивного Бугатти. Прохожу мимо, стараясь сохранять хладнокровное выражение лица.
— Здравствуйте, Яна Эдуардовна, — выбрасывает сигарету Канаев.
— Добрый день.
Проходя, отмечаю, что они все на голову от меня выше, дорого одеты, пахнет от них также дорого. Видные парни, по рождению получившие право быть элитой. Не ударив палец о палец, могут позволить себе все. Абсолютно все — хамить, издеваться над окружающими, и даже вот так, как сейчас смотреть на преподавателя — бесцеремонно и с пошлостью во взгляде.
— Яна Эдуардовна, вам жарко? Может, помочь снять пальто? — слышу за спиной голос Титова и смешки его друзей. Останавливаюсь, поворачиваюсь.