Измена. Мне (не) нужен врач (СИ)

Алексей подходит к продавцу, здоровается с ним за руку, будто они старые знакомые. Мужчины тихо переговариваются, иногда поглядывая в нашу сторону. Продавец кивает и исчезает в подсобном помещении. А Лёша, сосредоточенный и очень серьёзный, смотрит то на часы, то на дверь. И словно совсем не замечает меня.
— Алексей, а к нам ты не хочешь подойти? — строго окликает его тётя Вера, открывает рот, чтобы произнести ещё что-то.
Но тот предупреждающе выставляет перед собой ладонь и отворачивается от нас.
Мне становится не по себе. Никогда не видела его таким болезненно-напряжённым, натянутым, как струна. Мне кажется, что он очень зол на нас всех: на Марину, на меня, на свою тётушку. А молчит потому, что боится сорваться и нагрубить. Мои переживания постепенно становятся осязаемыми, чувствительными, как начинающаяся зубная боль. Мне было плохо, а сейчас с каждой минутой становится только хуже. И хочется вскочить, и бежать к Лёше, прижаться к нему. И чтобы он обнял меня, ласково и вкусно, а я бы наслаждалась теплом его рук и вибрацией низкого голоса где-то в грудной клетке.
Я приподнимаюсь, но тут раздаётся звяканье придверного колокольчика. Не верю своим глазам. Это мои родители.
Мама спешит к нашему столику, а папа к прилавку. Жмёт руку Лёше:
— Что случилось? Ты написал, что жизненно важно.
— Да, пройди, пожалуйста, к столу. Я всё объясню сейчас.
Папа идёт к нам. Увидев моё заплаканное лицо, рычит, сжимает кулаки:
— Кто обидел? Он?
Изо всех сил трясу головой.
Вдруг кондитерскую заполняет приятная мелодия. А из подсобки появляется Глеб. Не обращая на нас внимания, расставляет на полках толстые яркие свечи, зажигает их одну за другой. Достаёт откуда-то снизу пышный пакет, выходит к Алексею и рассыпает около его ног что-то красное, похожее на небольшие обрывки бумаги. Я заинтересованно присматриваюсь и внезапно осознаю, что это лепестки роз. Лёша, наконец, поворачивается ко мне и улыбается взволнованно и искренне. Он протягивает ко мне руки. И я иду. И тоже не могу оставаться серьёзной, губы сами растягиваются в улыбке. Наверное, я похожа на влюблённую идиотку. Ну и что. Обнимаю любимого и блаженно замираю, ощутив его дыхание у своего уха, а руки на спине. Краем глаза замечаю, что продавец подходит к двери и переворачивает табличку на «Закрыто».
— Глеб мой давний знакомый. Мы готовили сюрприз к завтрашнему дню. И вдруг он мне звонит… А потом твоё голосовое. Кажется, судьба распорядилась иначе.
Лёша отодвигает меня в сторону и поворачивается к остальным.
— Сегодня для меня особенный день. Знаковый. Через несколько минут произойдёт то, что я собирался сделать целый месяц. Очень нервничаю. Прошу вас разделить со мной этот важный момент.
Из подсобки с широкой улыбкой Глеб выносит огромный букет белых роз. Лёша принимает их из его рук и вручает мне. Я смущаюсь, прячу лицо в цветы, с удовольствием вдыхая терпкий запах. Застенчиво поднимаю взгляд на любимого. Его глаза излучают нежность. На губах лёгкая улыбка. Он с глубоким чувством произносит:
— Ксюша. Девочка моя любимая. До сих пор не могу понять, как так вышло, что наши жизни переплелись, слились в одну… Ты – самая прекрасная девушка в мире. Я не знаю никого, лучше тебя. Влюбился в самый первый день, как только ты поступила ко мне в отделение. И это чувство с каждым днём растёт. Ты не заслужила того, что тогда произошло. Ты не должна терпеть предательство и боль, уходить, замерзать в снегу, а потом молчать, пока твоя душа не оттает. Я такого больше никогда не допущу. Пожалуйста, доверься мне полностью. Ты – моя любовь, моё сердце, только в тебе моё счастье, и я хочу делить его с тобой. Проблемы будут, в жизни не бывает всё ровно. Но вдвоём их переносить в тысячу раз легче, правда? Я не идеален. Обычный человек с сотнями недостатков. За свою жизнь совершил тысячи ошибок. Но безгранично люблю тебя. И буду любить всегда.
Он достаёт из кармана коробочку в виде перламутровой ракушки, открывает её, опускается на одно колено и протягивает мне:
 
— Выходи за меня.
Его голос немного сбивается. А у меня опять льются слёзы из глаз. Теперь другие. Счастливые.
Растерянно оборачиваюсь в сторону столика. Папа недовольно хмурится, мама с тётей Верой умильно ласкают нас взглядами. Марина с растроганной улыбкой снимает происходящее на телефон.
От переполняющих меня чувств не сразу могу ответить. Тихо кашлянув, произношу:
— Да.
Он заключает меня в объятия, через цветы зацеловывает губы, лицо. И я чувствую себя такой счастливой, что, кажется, еще немного, и потеряю сознание.
Мои родители и тётя Вера, подходят к нам. Не разбираю, кто меня обнимает, кто целует, жмусь к Лёше покрепче, не хочу отпускать его.
Глеб откупоривает шампанское, не знаю, где он его взял. Разливает по высоким бокалам, расставленным на подносе. Потом ловко раздаёт их всем, даже Марине.
Вдруг тётя Вера отвешивает моему будущему мужу звонкий подзатыльник.
Он вжимает голову в плечи от неожиданности:
— За что?
Она отнимает у меня бокал и ставит обратно на поднос.
— За то. Не маленький. Предложение надо было делать раньше, чем ребёнка. А теперь твоей невесте только сок можно.
Все ошарашенно поворачиваются в мою сторону.
Один Глеб не удивлён, похоже.
— Томатный? – с улыбкой подмигивает он.
  
Эпилог
 
Прошло шесть лет
Князев
Въезжаем во двор родителей Ксюши. Серёга возится со своей машиной у гаража. Увидев нас, приветственно поднимает испачканную руку.
Выхожу из автомобиля. Он кричит:
— Лёх, поможешь?
Киваю. Но сначала другое. Огибаю машину, открываю пассажирскую дверь, подаю руку жене, помогаю выйти. Наша дочь родится уже через месяц, и Ксюше очень непросто. Погладив круглый животик, целую любимую в сахарные губки.
— Я в дом, маме помогу, — улыбается она и протягивает руку сыну, Ванюш, пойдём.
Но Иван машет головой и хмурится:
— Я лучше с дедом буду машину чинить. Да, пап?
С надеждой смотрит на меня.
— Конечно, — подмигиваю, — только маму проводи и с бабушкой поздоровайся.
— Лааадно, подождите меня там, я тоже хочу вон то чёрное потрогать, — недовольно принимает протянутую руку.
Мои родные отправляются в дом.
Иду к тестю. Тот, убедившись, что за Ксюшей и Иваном захлопнулась дверь, протирает тряпкой руки и заговорщицки подталкивает меня к беседке.
— Пока женщины заняты, пошли за вашу годовщину махнём.
— Не, Серый, я за рулём.
— Да ладно, Ксюха не довезёт, что ли?
Машу головой:
— Не буду. Но с тобой посижу.
Мы входим. А там уже Вадим ждёт. Лицо красное, глаза влажные. Протягивает мне руку, пожимаю. Ладонь горячая и сухая. Пристально всматриваюсь. Вид болезненный у парня.
Тесть садится на длинную скамейку и многозначительно смотрит на него. Вадим не говорит ни слова, он невозмутимо достаёт из небольшой тумбочки, закреплённой рядом со столом, початую бутылку водки, три рюмки и открытую банку с солёными огурцами. Наливает. Накрываю одну рукой.
— Мне не надо.
Он пожимает плечами, прячет обратно. Тесть берёт свою рюмку, торжественно произносит:
— С годовщиной свадьбы вас. Будьте счастливы.
Они чокаются и быстро выпивают. Тесть берёт огурец, а Вадим морщится, но не закусывает. Задумчиво прикуривает. Смотрит на стол перед собой.
— Скучновато с вами… Пойду шашлыки поставлю, костёр вроде разгорелся, — срывается Серый.
Через минуту становится понятно почему. В беседку входит его жена и мать Вадима. Они вносят тарелки с закусками. Следом, покряхтывая от усердия, появляется Ваня. Он старательно тащит в руках пакет, из которого торчат бананы и корона ананаса. Ставит возле меня, умоляюще заглядывает в глаза:
— Теперь можно к деду, пап? Он же сейчас всё без меня починит.
— Иди.
— Ура, — сын подпрыгивает, задевает локтем банку с огурцами, еле успеваю поймать.