Мой желанный и неприступный маркиз

Ее брат потер руку и засмеялся.
— Я и не говорил, что ты толстая. Просто сказал, что ты волнуешься, о том, чтобы платья хорошо сидели. На мой взгляд, такое объяснение твоего странного сегодняшнего поведения меньше расстроило мать.
— Значит, ты все рассказал маме?
— Хотел рассказать, — признался он, а его суровое выражение лица говорило о том, что он до сих пор злится. — Но кто же будет оберегать тебя от неприятностей, если тебя отошлют в деревню, когда все остальные члены семьи отправятся в Лондон?
Темпест кивнула на накрытый поднос на письменном столе.
— И что ты мне принес?
— Крепкий бульон и тосты с маслом, — мрачно ответил он. — Я сказал повару, что ты сегодня чувствуешь себя неважно. Чтобы он приготовил что-то легкое для желудка. Тебе понадобятся силы.
Подобная предусмотрительность со стороны брата была неожиданной, и Темпест тронул его жест.
Она из-за спины брата стянула салфетку, которой был накрыт поднос. Под серебряной крышкой в широкой чашке был налит бульон. Его она не тронула, а подхватила тост с маслом и откусила.
— Мир? — спросила она, продолжая жевать. Потом проглотила кусок тоста.
— Не совсем. — Он выдвинул стул и пригласил ее сесть. Когда она села, он поставил рядом второй стул, чтобы они сидели бок о бок. — Считай это чем-то вроде подкупа.
Правая бровь девушки изумленно изогнулась.
— Слишком маленькая взятка, честно говоря. Если ты хотел меня подкупить — следовало принести еще и десерт.
Темпест шутила, но разгневанный вид брата свидетельствовал о том, что ему сейчас не до шуток. Он что-то поискал в кармане фрака. У Темпест едва глаза не вылезли из орбит, когда он достал из кармана яблоко и положил его рядом с подносом.
— Десерт.
— Оливер! Ты действительно меня любишь! — Темпест нагнулась поцеловать его в щеку, но Оливер напрягся и отстранился. Девушка вздохнула, стараясь не обидеться на такую реакцию. — Или я ошибаюсь? Ты говорил о взятке.
— Фейрлэм.
Вот как! Значит, братец еще не закончил пенять ей за Шанса с приятелями.
— Почему мы опять поднимаем эту тему? Оливер, я рассказала тебе чистую правду. Я понятия не имела, что джентльмен, с которым я беседовала днем, из семейства Рук.
Его лицо несколько смягчилось.
— Я знаю. Когда я наблюдал, как ты дуешься за ужином, вспомнил о нашем разговоре в саду и понял, что виноват перед тобой, Арабеллой и Августой.
Опять ему удалось ее удивить.
— В чем?
— В том, что оставил вас, девушек, без защиты. — Он взгля-нул на свои крупные руки, шрамы на которых свидетельствовали о том, что он не всегда носит перчатки, чтобы защитить кожу. — Я был раздосадован тем, что мне поручили присматривать за вами, хотя считал, что миссис Шиэн вполне способна и в одиночку справиться с этой задачей. Если бы я остался, ничего бы с тобой на реке не приключилось. А если бы Фейрлэм набрел на наш лагерь, я бы с ним побеседовал, как положено.
— Ты оказался бы один против троих, Оливер, — напомнила она ему.
— Ты недооцениваешь мои умения и мою ненависть, дорогая сестричка.
Темпест задрожала, несмотря на то что куталась в толстую шаль. Она не понимала, почему ее брат настолько сильно презирает лорда Фейрлэма. Потом она вспомнила реакцию маркиза, когда он узнал, что она — из этого ужасного семейства Брант.
Когда он прощался, в его голосе не осталось даже намека на ту теплоту, которую он демонстрировал ранее по отношению к ней и ее сестрам. Казалось, что в его сердце точно так же бурлит ненависть, как и в сердце ее брага.
Темпест откусывала от тоста маленькие кусочки.
— Я не хочу быть виноватой в том, что ты бросил вызов лорду Фейрлэму.
— Именно поэтому я и хотел поговорить с тобой наедине. Когда семья переедет в Лондон, существует вероятность того, что ты снова с ним встретишься.
Девушка наморщила носик.
— Маловероятно. Прошлой весной мы не встречались ни разу. — Она была уверена, что такого красивого джентльмена, как маркиз Фейрлэм, она бы запомнила.
Брат нетерпеливо взглянул на сестру.
— Отец полагал, что в прошлом сезоне все твои мысли были заняты другим джентльменом.
— Да уж. Как любезно с твоей стороны напомнить мне о моей неудаче, братец, — пробормотала она, бросая недоеденный тост на тарелку. — К сожалению для всех заинтересованных сторон, маркиз Райнхарт влюбился в другую!
Оливер выругался себе под нос.
— Райнхарт — дурак!
— Папа думал, что из него выйдет приличный супруг и что он станет чрезвычайно ценным зятем, — беспечно заявила она. — Думаю, отец до сих пор оплакивает эту потерю.
Гордость Темпест была несколько задета тем, что Райнхарт предпочел ей другую даму, но, к счастью, она не позволила себе влюбиться в этого джентльмена. Вероятно, ее сердце раньше разума решило, что они с маркизом совершенно друг другу не подходят.
Оливер похлопал по ладони сестры, которая лежала у нее на колене.
— Неужели Райнхарт разбил твое сердце, Пест?
Ранее никому из родных не приходило в голову задать ей этот вопрос. В особенности тогда, когда отец стал придавать этой помолвке такое большое значение.
Темпест покачала головой.
— Было бы великолепно, если бы я влюбилась в джентльмена, которого выбрал для меня отец. И тем не менее я ничего подобного не почувствовала. Некую увлеченность… да. Он приятный человек. Ни земля под ногами не разверзлась, ни звездочек перед глазами, ни музыки… — Она запнулась, облизала губы. — Хочу тебе признаться. Только пообещай, что никому не расскажешь.
— Обещаю.
Темпест избегала смотреть брату в глаза.
— Я часто задаюсь вопросом, Оливер: может быть, во мне что-то не так? Возможно, я вообще не способна влюбиться.
— Ерунда! — возмутился брат. — Ты просто слишком чувствительна. Ты же любишь свою семью, разве нет? Значит, в твоем сердце найдется место и для новой любви.
Оливер не понимал. Она перевернула его руку и стала водить по линиям на ладони.
— Ты хочешь сказать, что наши родители любят друг друга?
— Я как-то об этом не думал.
Да, никто никогда не поднимал этот вопрос.
— Вероятно, еще остается чувство долга и некая привязанность, потому что они уже столько лет живут вместе. — Темпест сосредоточенно нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями. — Однако я бы не сказала, что между ними царит любовь.
— Как это ни назови, но родители довольны. — Оливер накрыл ее ладонь своей рукой. — Темпест, откуда такие мысли?
— Наверное, из-за ожиданий… — Она осторожно убрала свою руку. — Я же не похожа на Арабеллу, которая с легкостью заводит новых друзей в бальном зале, где полным-полно незнакомцев. Мне кажется, и любовь придет к ней так же легко. Я из иного теста.
— Немного осторожности не повредит! — заметил он, прищурившись. — А что касается новых друзей… не думай, что я уже забыл, как ты умудрилась подружиться с сыном одного из врагов отца.
«Только не это! Опять!»
— Это совершенно иная ситуация. Я так боялась, что лорд Фейрлэм с приятелями догадаются, что я… — Заметив грозный лик брата, она проглотила остаток фразы. — И, как ни крути, я с этими джентльменами не флиртовала. Элементарная вежливость.
— Даже проявление элементарной вежливости к кому-то из Руков — неприемлемо, Темпест. Если отец узнает…
От одной мысли ее бросило в дрожь.
— Я не собираюсь ничего рассказывать ни ему, ни маме. А ты?
Молчание и пристальный взгляд брата заставили Темпест заерзать на стуле. Наконец он коротко бросил:
— Нет.
— Спасибо, Оливер, — поблагодарила она, поборов в себе желание броситься его обнимать. — Можешь не волноваться, больше от меня о лорде Фейрлэме ты не услышишь. Если волею судьбы мы встретимся в Лондоне, клянусь, я развернусь и пойду в противоположную сторону.
Он, казалось, не до конца поверил ее клятве.
— А если он сам к тебе подойдет?
— Я тут же дам ему от ворот поворот! — решительно заявила она. — Хотя подобное маловероятно. Маркиз вряд ли сам заговорит со мной теперь, ведь он знает, что я — из семьи Брант.