Шестой прыжок с кульбитом (СИ)

Далее она изложила теорию инверсии магнитных полюсов, по которой Земля очень скоро должна погибнуть, налетев на небесную ось. А мне пришла в голову мысль, что наши люди очень любят ужастики. Они не могут жить без надежды на конец света. Даже песню сочинили с угрозами разрушения мира: «Это есть наш последний и решительный бой. С интернационалом — воз пряников в рот людской».
Тем временем Зина авторитетно подтвердила:
— Конец света неизбежен!
— Господи, откуда вы этого набрались? — простонал парень.
Алла понизила голос:
— Ночью мы слушали «Немецкую волну». 
— Зачем? — поразился Антон. — Дойче вэле — шняга печальная. Как комсорг, я не рекомендую вам лазить по всяким помойкам. Думайте о том, что действительно важно!
— Мы думали, что немцы о наших гастролях чего-нибудь скажут, — простодушно призналась Алла. 
— Ага, как же. Нужны мы им как рыбе зонтик, — пробормотал парень.
Алла тут же сменила тему: 
— Антоша, а ты знаешь, что на праздничной вечеринке мы будем играть оба отделения?
Парень сделал вид, будто удивился:
— А как же рок-группа старшекурсников? Было бы логично: мальчики играют, девочки танцуют. 
— А мальчики поедут в Тбилиси, на конкурс вокально-инструментальных ансамблей.
Этот секрет Алла тоже знала. Блин, да эти скрипачки легко бабушку Вангу за пояс заткнут…
— Так-так! — немедленно вспыхнула Жанна. — Им, значит, рок можно, а мне нельзя?
— Нам нужно к Германии готовиться, — резонно возразила Сара. — Русские народные песни шлифовать. 
— И танцы с саблями, — поддержала ее Ада. 
Сказала вроде бы нейтрально. Только корейские глазки сузила, и губы поджала ехидно. Чувствуя подколку, смуглянка Сеня заалела щеками. Анюта в ответ грозно зыркнула надменным взглядом. Однако сдержалась и ограничилась лишь демонстрацией особенного изгиба плеча. 
— Лично у меня от этой шлифовки уже изжога, — сообщила Варвара, грохнув по барабану, в чем ни повинному. 
Антон подобрался и, копируя интонации парторга, вкрадчиво обратился к коллективу:
— Товарищи, а как вы думаете, сможем мы удивить студенток института возрастающим мастерством нашего коллектива? 
— У-у-у, — одобрительно загудели оркестрантки. 
— Мы же не собираемся исполнять на танцах русские народные песни, как рекомендовал наш новый руководитель? 
— У-у-у, — снова загудели оркестрантки, теперь уже осуждающе.
— Нет, обязательную программу мы исполним, конечно, — гнул свою линию Антон. — Например, вступительный вальс. Но старые песни народу давно приелись, могут туфлями забросать. И медленные тягучие шняги — не для праздника восьмого марта. Дергать веревки и урчать в микрофон всякую бяку мерзким голосом я не буду!
Разноголосый хор поддержал лидера:
— И мы не будем!
— Наши студентки — не слабый пол! Они достойны зажигательных танцев, — продолжал нагнетать Антон. — Веселье в режиме нон-стоп! Предлагаю девиз вечера: «Зажигай, и не дай себе засохнуть!».
— Так-так, — Жанне идея показалась заманчивой, но она решила уточнить. — Как это ты видишь? 
Антон тянуть не стал:
— Очень просто: зарядить народ энергией в ритме рока, но под 128 ударов в минуту. Это новый стиль, называется диско-рок. 
— Никогда не слышали, — переглянулись сестры Гольдберг. 
— Это новое слово в поп-музыке, стиль только зарождается.
Ясное дело, этого пока никто не слышал. Антон не стал говорить, что до бума диско еще несколько лет. А диско-рок появится еще позже. Он просто уточнил: 
— Это танцевальный ритм, качающий энергетику. Как насос работают бас с ударными, и голос гитары жалит, острый как игла. Это жесткость рока и веселье дискотеки, вот что такое диско-рок! Энергичная музыка под 128 ударов в минуту не для скуки, товарищи! Она учащает пульс, увеличивает тонус мышц и температуру кожи. Это веселый праздник, где метеор и вулкан соединяются вместе! Для примера возьмем композицию «For your love».
Мысленно я хмыкнул: песню Грэма Гоулдмена с 1965 года меломаны знали в исполнении британской группы The Yarbirds. Незамысловатая битовая мелодия, но ее многие потом играли. Лучше всего кавер вышел у немецкой группы «Чили», только случилось это в конце семидесятых годов.
 
Между тем Антон запустил магнитофон с записью композиции «For your love» в интерпретации именно Чили. Как и мелодия, слова казались незатейливыми. Впрочем, на танцах ритм важнее слов. Девчонки замерли, впитывая музыку. На втором прослушивании они будут притоптывать и подпевать, а пока внимательно слушали. 
Сжалившись над Сеней, которая напряженно хмурила брови, я перевел пару строк:
Я отдал бы тебе всё и больше, это точно.
Для твоей любви я бы принес алмазы яркие прямо к двери.
После второго прослушивания добавил краткий комментарий:
— Собственно этого достаточно, обычное признание в любви. Далее все в таком же духе: с обещанием достать луну и солнце и часто повторяющемся припевом «Для твоей любви, для твоей любви».
— Припев я поняла, — кивнула Сеня. 
А я из этого заявления пришлось сделать печальный вывод: хотя зачет по английскому языку мы сдали, занятия придется продолжить. 
— Очень даже ничево! — воскликнула Уля Тулаева, перебирая пальцами клавиши синтезатора. Глаза ее блестели. — Классная композиция в тему вечера. Антоша, ноты давай!
Вместо этого Антон поднял руку.
— Итак, товарищи, чуть позже мы разучим эту композицию. Конечно, с некоторыми изменениями, в смысле ритма и аранжировки. А для танцев восьмого марта будет достаточно моей гитары и синтезаторов Ули Тулеевой. Барабаны и бас-гитару изобразит машина. 
— А Сеня? — удивилась Уля. 
Резон в этом вопросе был: вокальное мастерство Ксении Люльки стояло на голову выше Антона. Вот только Антон не услышал в голосе Ули некого протеста, который там был. Поэтому продолжил свою линию:
— Сеня будет с девочками веселиться. А мы с Улей поработаем за всех. 
Наступило гробовое молчание. Предлагая урезанный состав, Антон хотел как лучше — дать оркестранткам возможность потанцевать от души. Вышло иначе, обстановка вдруг накалилась.
— Это почему так? — звенящим от обиды голосом вопросила виолончелистка Юля, обычно молчаливая как мышь под веником. — Или я рылом не вышла?
— Свободу женщинам востока! — вдруг выкрикнула Варвара. — Что это за танцы без кубинских барабанов? И я не собираюсь топтаться посреди зала, как пустынный двенадцатипалый койот! 
— А где это вы видели оркестр без ударника? — выдала Женька Иволгина, сидевшая до этого с открытым ртом. — Ни рыба, ни мясо, ни колбаса.
Жанна пошепталась с Адой и Сарой, а затем проникновенно произнесла: 
— Сдается нам, коллеги, что в оркестре все должно быть прекрасно: и альт, и флейта, и тромбон. И даже губная гармошка. Антон, ты говорил о «некоторых изменениях» в композиции. Я прямо-таки вижу в этой мелодии свою партию. И на тромбоне, и на саксофоне. 
Удивительно, но со своим резким характером Анюта молчала. И вот она заговорила. Бархатный низкий голос звучал тихо, однако слышимость оказалась прекрасной. И дело не в акустике Малого зала, скорее сказывались уроки вокального мастерства.
— Товарищи, вам не кажется странным, что английские слова «bass» и «base» звучат очень похоже? А ведь смысл у них разный: «бас» и «основа». В рок-музыке ударные и бас-гитара составляют одно целое. Барабанщик задает ритм, и это всегда страсть. Это не только мощное стакатто, это драйв и энергия. Барабанщик способен усилить атмосферу неожиданным гранжем, а порой обжечь жёсткими гармониями и острыми моментами. То же самое относится к бас-гитаристу, который обязан обладать чувством ритма. Бас не просто подчёркивает ударные. Он является такой же основой строения, составленного из нескольких частей. 
— И виолончель тоже часть целого! — пискнула Юля. 
— Во Анька чешет, — поразился парень по внутренней связи. — Как по писаному.
Я промолчал — высокая девушка в моих глазах выросла на еще одну голову.