Незримые нити (СИ)

Ужин в келью подала все та же монахиня Ахлам; вообще-то правилам монастыря это противоречило, но видимо, настоятельница решила, что чем меньше опасные гости шляются по территории и контактируют с сестрами, тем лучше.
Не сказать чтобы Дан был против.
Ужин при свечах с прелестной Сюин, — о чем еще можно мечтать?
Даже если это ужин в монашеской келье.
Покончив с трапезой, наследница Фен откинулась на кровать, раскинув руки, как крылья.
— Никогда не спала, как простолюдинка, — поделилась она, — Очень интересно. И как ни странно, довольно удобно.
Дан чуть улыбнулся:
— В использовании мебели есть свои преимущества.
Хотя пользоваться ковриками и матрасами, расстеленными прямо на полу, как было принято среди знати, он давно уже привык.
— Особенно после ночевок в походной палатке, — посмеялась Сюин.
Придорожные трактиры Дан в этом путешествии игнорировал, помня, какой клоповник ему подсунули в прошлый раз, и понимая, что Сюин при минусовой температуре комфортно не будет.
— Скоро в твоем распоряжении будут королевские покои, — ответил юноша.
— Конечно, — подтвердила она, — Кто бы из вас с первым принцем ни победил.
Напоминанием о готовности переметнуться к Веймину она снова и снова поддразнивала его, как бы говоря: смотри, мой принц, я могу быть твоей, но лишь пока я чувствую, что ты меня достоин.
Что ты способен укротить огонь.
Дан протянул руку, сквозь тонкую ткань платья мягко поглаживая девушку по столь удобно подставленной подмышке. Затем, склонившись над Сюин, он слегка поцеловал её в самый кончик надменно вздернутого носика. В самый уголок капризно поджатых губ.
И наконец он поцеловал её по-настоящему. Нежно. Осторожно. Лаская, смакуя её губы. Он заметил, что Сюин прикрыла глаза, чего не делала в прошлый раз. И почему-то от этого простого жеста почувствовал он, насколько ближе они стали.
Пройдя долгий путь от врагов и соперников к почти что мужу и жене.
— Моя принцесса, — прошептал Дан, когда поцелуй закончился, — Моя королева.
Сюин улыбнулась и изящно повела плечами, безмолвно выражая намерение подняться с кровати.
— Помоги мне раздеться, — попросила она, снимая с шеи Ленту Феникса, — Не будем нагружать монахинь работой прислуги.
Да уж, праздничное платье наследницы Фен было явно не предназначено для того, чтобы она надевала и снимала его сама, без помощи служанки. Сложная конструкция из лент, крючков и застежек представляла собой натуральную головоломку, с которой Дану пришлось повозиться.
Но такая женщина стоила того, чтобы сразиться за неё с её собственным платьем.
— А теперь тебе придется всю ночь страдать от возбуждения, — вредным голосом заявила Сюин, искоса глянув на юношу, — Сам виноват, что приказал поселить нас в одной келье.
В ответ на это Дан прильнул к её спине.
— Я не буду страдать, — жарким шепотом произнес он, с удовольствием отметив, как волна мурашек пробежала по её шее от его дыхания.
Его ладони скользнули по обнаженным плечам, а вслед за ними плеча коснулись и губы. Осторожно взяв Сюин за руку, Дан целовал сперва кончики пальцев, затем запястье. Внутреннюю сторону предплечья. Он не спешил. Не наседал.
Не это ей было нужно.
По мельчайшим деталям, по оттенкам жара её тела и легкому изменению в тональности стонов уловил он момент перехода. Тогда, только тогда Дан позволил себе быть настырнее. Мягко уложив её на кровать, Дан прильнул губами к великолепной груди наследницы Фен.
От учащенного дыхания девушки, от её нежных стонов кружилась голова. Солоноватый вкус её кожи опьянял, дурманил. От этого можно было сойти с ума.
От этого хотелось сойти с ума.
Приподнявшись чуть выше, Дан вновь нашел губами ей губы. Новый поцелуй, исполненный безмолвного обещания нежности. Однако и грудь он в покое не оставил: накрыв её ладонями, он мягко, осторожно массировал её круговыми движениями.
А затем он стал спускаться ниже. Пройдясь языком по ложбинке между грудей, Даниил осторожно поцеловал живот. Пупок. Низ живота. Постепенно он подбирался к святая святых девичьего тела. Чувствуя его ласки, Сюин стонала, не сдерживаясь, и наверняка её стоны смущали монахинь.
 
Но им двоим было все равно. Казалось, что весь мир за пределами этой кельи перестал существовать.
Язык Дана выписывал прихотливые узоры, наслаждаясь изумительным вкусом её любовных соков. Откликаясь на его ласку, Сюин доверчиво развела ноги, — но на этот раз он не собирался ограничиваться тем, что делал.
— Что ты делаешь? — выдохнула девушка, когда он приподнялся, накрывая её тело своим.
В ответ Дан улыбнулся:
— А что обычно делает развратный негодяй, похитивший невинную деву?
— Нет... — она очень постаралась, чтобы это звучало твердо, но слишком очевидно было обоим охватывавшее её сладостное возбуждение, — Я должна хранить себя... Для наследного принца...
На слове «должна» она сделала такой акцент... что Дан почувствовал, как последние сомнения сгорают в пламени его желания.
Желания, что не ведало слова «должна».
— Если вдруг я завтра проиграю, ты можешь сказать, что я тебя изнасиловал.
Сюин еще могла закрыться, сдвинуть ноги, сжаться и напрячься, не пуская наглого захватчика. Но она этого не сделала. Дан не торопился, давая ей время окончательно расслабиться и покориться ему. Наслаждаясь нежностью ее влажных лепестков и болезненно-сладким предвкушением того, чему суждено совершиться сегодня.
И вот, наконец, он вошел в неё. Короткий миг преодоления священнейшей преграды, и Дан почувствовал, как мягко обнимает его мужское естество горячая плоть наследницы Фен. Лишь на мгновение отразилась на лице девушки легкая боль, тут же смытая накатившими волнами доселе неизвестных ей удовольствий.
Дан действовал осторожно, отчаянно желая, чтобы первая ночь осталась в её памяти блаженством, а не болью. Но вместе с тем, твердо, решительно, с той самой уверенной силой, что так жаждала она чувствовать от своего мужчины. Как и тогда, в танце, он вел её, задавал ритм, — и она подчинялась ему.
Отдавалась ему.
Дан почувствовал, как руки девушки легли ему на спину, безмолвно прося его усилить напор. Ногти слегка царапали кожу, но ему не было больно.
Наоборот, такое прикосновение будоражило страсть.
Сюин стонала уже не переставая. Сбросив с себя оковы долга, обязательств, всякого стремления оправдать честь клана Фен, она просто принимала его любовь. Принимала без остатка.
Едва ли раньше знала наследница Фен, как изголодалась она по любви и нежности.
Три оргазма подарил он ей этой ночью, и столько же она подарила ему. Дан не знал, сколько прошло времени: казалось, само время не смело беспокоить их, боясь спугнуть волшебство этой ночью. Он просто лежал в обнимку с девушкой, наслаждаясь её близостью и рассеянно поглаживая её обнаженное тело. Сюин уютно устроилась у него на плече.
Впрочем, лукавая усмешка уже снова появилась в этих изумрудных глазах.
— Ну вот, — сказала он, — Ты меня не только похитил прямо с помолвки, но и подлейшим образом обесчестил. Знаешь, что это значит?..
— Что я, как честный человек, обязан на тебе жениться? — предположил Дан, находя её губы своими.
Однако Сюин отстранилась.
— Нет. Что как мой мужчина, ты с этого момента больше не имеешь никакого права проиграть поединок за титул наследного принца.
И лишь после этого она ответила на поцелуй.
Над болотом собирался утренний туман, и видимость быстро упала метров до четырех с небольшим. Однако Веймин не боялся. Простейшее заклинание стихии Огня позволяло ему ориентироваться по теплу тел, и даже если бы брат принял туманную форму, он распознал бы его.
— Это здесь, — нервно оглядываясь, заверила его монахиня Ахлам, выделенная Монастырем Благосклонной Луны в качестве проводника, — Ваш младший брат и его пленница отправились сюда.
Какое-то время она мялась, сжимаясь в комок и боясь вызвать гнев вельможного господина.