Незримые нити (СИ)

Она была первой, кто подал голос.
— Молчать! — немедленно оборвал её евнух Вон, — Думай, ЧТО ты говоришь! Да еще и на улице!
Впрочем, после того, как вся компания перебралась в западное крыло дворца, он сказал:
— Похоже на то. Он все-таки ошибся, и Его Величество арестовал его. Ох, Ваше Высочество, что теперь будет?..
Вопрос был риторический, но взгляды служанок Лю и Линь немедленно обратились к шаманке Панчён.
Она, однако, лишь развела руками:
— Духи не говорят. Будущее в тумане. Я не стану гадать на эту ситуацию: это бесполезно. Каждый из нас должен принять решение сам для себя, не зная, к чему оно приведет.
— А что тут принимать?! — осведомилась служанка Мэй, — Если наш господин в плену, долг велит нам собрать отряд, вооружиться и...
— ...и всем погибнуть, — закончила за неё служанка Ликин, — Ты осознаешь, О ЧЕМ говоришь? Штурмовать королевский дворец? Это одновременно измена, святотатство и самоубийство!
— Мне жаль это признавать, но Ликин права, — отметила служанка Жу, — Господин никогда не хотел, чтобы мы погибали из-за него. Разве ты не понимаешь этого? А другого исхода здесь нет. Я помню, что бывает, если сражаться с заклинателем.
Она помахала обрубком, из которого едва начала отрастать новая рука.
— Никакого штурма, — строго высказался Вон, — Вы в своем уме?! Пойти против воли Его Величества? Как бы ни любил я молодого господина, я не пойду на это и вам не позволю. Выбор здесь лишь один, и его каждый должен принимать за себя. Принять предложение о службе в королевском дворце или уйти на вольные хлеба. Но в последнем случае я настаиваю, чтобы те, кто выберут этот вариант, при первой возможности покинули Тьянконджичен. Если вы собираетесь что-то делать, делайте это где-нибудь подальше от города и так, чтобы это не связали с дворцом Чиньчжу. Иначе погибнем все из-за ошибок одного.
— Что касается меня, — заметила Жу, — То у меня выбора нет. Молодой господин Лиминь позволил мне остаться во дворце вопреки правилам. В королевский дворец меня просто не пустят. Но ты прав, Вон. Сегодня уезжают два каравана, с которыми я вела дела: один в земли Хоу, другой в земли Лаошу. Напрошусь с одним из них, и думаю, меня примут. Сестра...
— Я знаю, что ты собираешься сказать, — поморщилась Мэй, — И ты знаешь, что я отвечу. Куда ты, туда и я. Одна душа не может быть разрублена надвое, а вам в дороге не помешает охрана.
Жу ничего ей не ответила, но по светлой улыбке можно было понять, что от поддержки сестры на душе у неё стало легче.
Раньше суровая улыбка редко так улыбалась.
— Я тоже поеду с вами, — встрял в разговор лекарь Бо, — Его Высочество приказал мне наблюдать за восстановлением вашей руки. Пока она не восстановится полностью, или пока принц Лиминь сам не отменит свой приказ, долг не позволит мне оставить вас ради службы в королевском дворце.
— Вы все обезумели, — покачала головой служанка Ликин, — Сошли с ума. Это же служба в королевском дворце! Высшая честь, от которой не отказываются!
— Даже если эта «честь» означает, что нужно предать своего господина? — резко спросила Мэй, сжав ладонь на ножнах меча.
— Господа меняются, — пожала плечами Ликин, — Ты же не думала, что прослужишь одному господину вечно? Хочешь жить — умей приспосабливаться.
Холодное лицо телохранительницы презрительно скривилось:
— Как и ожидалось от «зеленой шляпы».
— Тихо! — воскликнул Вон, чувствуя, что еще немного, и придется разнимать женскую драку, — Служанка Мэй, служанка Ликин, — два шага назад обе! Пока вы не покинули дворец, я все еще управляющий, и вы будете соблюдать порядок.
Медленно, неохотно обе служанки выполнили приказание, поклонились главному евнуху, а затем друг другу.
— Простите, евнух Вон, я забылась, — повинилась Мэй, — Ликин, прости меня... что ты «зеленая шляпа».
Ответная улыбка Ликин была исполнена патоки:
— Ну что ты, Мэй, я отнюдь не обижаюсь, слыша это от тебя. Весь твой облик напоминает мне о тех временах: многие из клиентов-мужчин были на тебя так похожи...
 
— Я сказал, молчать! — вскричал евнух Вон, — Без извинений, тем более таких! Следующая, кто откроет рот не по делу, получит десять ударов палкой по ступням!
На этот раз девушки поклонились молча. Взглядов, которыми они обменялись, главный слуга предпочел не заметить.
— Что касается предательства, служанка Мэй, ты неправа, — продолжил он, — Заявлять, будто служить Его Величеством будет предательством Его Высочества, значит, обвинять уже Его Высочество в государственной измене. Я не могу позволить подобного никому из вас. Я служил Его Высочеству шестнадцать лет, и я обязан хранить его репутацию и доброе имя. Поэтому я войду во дворец. И если смогу, окажу протекцию любому из вас.
Он оглядел собравшихся, задержав взгляд на служанке Жу. В семерых евнухах, оставшихся еще из старой свиты, он не сомневался: он знал их как облупленных и точно знал, что ни один не откажется от службы в королевском дворце.
Куда больше сомнений вызывали служанки, отношения которых с принцем были более «личными». Женское сердце подчас непредсказуемо.
— Я останусь, — сообщила шаманка Панчён, — Духи говорят мне, что эта история еще не закончена. Я должна быть рядом, чтобы наблюдать за её исходом.
— Только наблюдать? — уточнил на всякий случай главный слуга.
В ответ рыжеволосая грустно улыбнулась:
— Я не герой, что спасает, евнух Вон. Не король, что меняет историю, и даже не полноценный заклинатель. Путь шамана — быть проводником чужой воли, мостом между мирами людей и духов. Поэтому да. Я буду наблюдать. И только.
— Помнится, вы недавно сказали, что духи не раскрывают вам своих планов на эту ситуацию, — отметил Вон.
— Потому что её решают не духи, а люди, — ответила шаманка, — Если бы Небеса знали заранее, как поступит каждый из людей, разве был бы людям смысл вообще рождаться?..
Главный слуга не до конца понял, что она хотела сказать, но уточнять не стал. Очередность постепенно подходила к той, чьего решения он опасался больше всего. Он уже решил, что если фаворитка принца решит сделать какую-нибудь глупость, он возьмет её под арест.
Ради её же блага. Ибо для простой служанки исход вмешательства в дела заклинателей может быть лишь один.
— Я думаю... — несмело начала недавняя фаворитка.
Видно было, что решение далось ей нелегко.
— Я останусь в Тьянокнджичене. Я войду в королевский дворец.
— Лю... — подала было голос Мэй, но Лю оборвала её:
— Я все понимаю. Но я не могу оставить семью. Отец, мама, Куан, Ён. Они все здесь. И их благополучие зависит от меня. Поэтому Ликин права. Нужно выжить любой ценой.
И лишь после того, как все собравшиеся высказались и разошлись, она негромко спросила вслух, бессмысленно глядя в пустоту:
— Я ведь сделала правильный выбор? Я ведь правильно поступила, Лиминь? Ведь это так ты хотел.
Ответа не было.
— Ведь это так ты хотел...
— Что вы имеете в виду, мой принц?! Я сделала так, как вы хотели!
Фен Сюин была вне себя от ярости. Адское пламя горело в её изумрудных глазах, когда она смотрела на Веймина, — но оба они прекрасно знали, что перед небесным пламенем, что подвластно первому принцу, оно бессильно.
— Наследница Фен, — ответил Веймин, — Я, может быть, и кажусь вам простым, но я отнюдь не глуп. Ваши мотивы и ваши действия несложно просчитать. И то, что вы отправили фениксов, как я вам повелел, ничего в них не меняет.
— Уверяю вас, Ваше Высочество, — заявила Сюин, — Мои мотивы полностью чисты и состоят лишь из преданности вам!
Однако принца это заявление не убедило.
— Я прекрасно знаю, что единственный, кому вы можете быть преданной, это тот, на чьей стороне вы чувствуете силу. Я также понимаю, что сейчас этот человек — Цуйгаоцзун, которого я знал как своего отца. Совсем скоро он получит молодое тело, и женщина, которую он выберет, будет единственной и несомненной королевой этой страны.