Незримые нити (СИ)

Глядя на эти два стиля, сложно было поверить, что играет один человек.
— Нет, я не намекаю на тебя, — покачала головой девушка, — Да и какой ты старик? Ты еще мужчина хоть куда. Тебе больше двадцати тысяч лет не дашь.
Белая фишка встала в заранее присмотренное поле, замыкая в ловушке сразу три черных.
— Просто это в человеческой природе, — продолжила Панчён, — Обретя успех, верить в свою непобедимость. Поднявшись в небо, человек рвется к Солнцу. И, чего доброго, сгорит в его лучах, если в него вовремя не ударит молния.
Поставив черную фишку, шаманка покачала головой:
— Я не собираюсь ему об этом говорить. Да и зачем? Мы оба знаем правила. И я блюду их свято, ты же знаешь.
Неслышимый ответ заставил её обиженно насупиться:
— Ну вот! Опять! Ты мне этот кувшин уже две тысячи лет припоминаешь! Будешь еще столько же? Я тебе все эти две тысячи лет говорю: это было случайно! А эликсир был просто в такой же бутыли, как сливовое вино. С людьми я всегда была бережнее. Яомо не в счет. Он мне никогда не нравился.
Зло тряхнув рыжими волосами, она почти не глядя поставила белую фишку.
— Все идет как надо. Ты меня так легко не переспоришь. И вообще...
Она оглядела поле, где как раз удачно выставленная черная фишка огородила сразу полдюжины белых. Вэйци не терпит необдуманных ходов.
— Сдается мне, что ты жульничаешь. Хочешь намеренно вывести меня из равновесия, чтобы я наделала ошибок, и ты победил?
Новая белая фишка легла в отдалении от остальных, давая начало новому обходному маневру.
— Нет, я не признаю, что ты победил, — покачала головой Панчён, — Чтобы закалиться, клинок должен пройти через огонь. Так заведено с самого начала времен. И этот... как у них говорят, попаданец тоже должен пройти через все, что ему уготовано, чтобы сыграть свою роль до конца. Я сделала на него ставку. А знаешь, что самое забавное? Не только я. И именно благодаря тому, что эту ставку сделала не только я, она и сыграет с такой эффективностью. Именно поэтому я все еще уверена, что все-таки выиграю наш спор.
Прислушавшись к чему-то неслышимому, она загадочно улыбнулась.
— Все идет по плану. Я же сказала, отец.
Служанка Мейли никогда не слыла яркой, выдающейся красавицей. Не сказать чтобы она была уродлива: тех, кто вызывал желание отвести взор, в королевском дворце не держали вовсе. Среди обычных горожанок она могла бы слыть милой и симпатичной, но для дворцовой служанки казалась блеклой, невзрачной. Со слишком плоским лицом, слишком тусклыми волосами и слишком угловатой фигурой, которую форменное фиолетовое платье скорее подчеркивало, нежели скрадывало.
Как ни странно, во многом благодаря этому она и пользовалась популярностью среди мужчин. Не лелея, как многие из дворцовых служанок, надежды обратить на себя внимания благородного господина, она охотно привечала кавалеров попроще.
Потому вся мужская часть дворцовой челяди знала её и всегда была ей рада.
— Эй, Мейли! — крикнул один из стражников у дверей, едва её завидев, — Я сегодня заканчиваю в час Крысы, встретимся после этого в саду?
— Эй, так нечестно, я тоже заканчиваю в час Крысы! — возмутился второй, моложе и порывистее.
— Учись уступать старшим, Чжан! Али тебя родители не воспитывали как подобает?
Мейли опустила взгляд в демонстративной скромности, но ни у кого не возникало сомнений, что ей очень льстит картина мужчин, ссорящихся из-за неё.
— А мне говорили, что вы сегодня допоздна на посту, — пропела она, не выделяя ни одного из мужчин.
— Не, нас сменят ребята Бина, — ответил старший, — А в час Кролика — опять мы их.
— Вот Болтуну не повезло, — подхватил Чжан, — Он до утра без смены работать будет. Бедняга.
— А чтобы не был таким болтливым! — воскликнул старший.
И оба стражника загоготали над известной обоим шуткой.
Посмеялась и Мейли, после чего сказала:
— Но все равно я беспокоилась, как вы там. Я вам кое-что принесла. Сама готовила. Вку-у-усно!
Она достала из-за пазухи сверток с рисовыми лепешками и протянула их стражникам. Тех второй раз просить не пришлось.
 
— В следующей жизни ты точно будешь Светлой Небожительницей, Мейли! — решительно заявил старший, вгрызаясь в лепешку.
— Да, хоть кто-то ценит наш каждодневный труд ради безопасности страны! — поддержал его младший.
Служанка чуть улыбнулась, чего-то напряженно ожидая.
Стражник Чжан, однако, не терял надежды завести беседу:
— А что у тебя, кстати, за платок скрывает твою прелестную шейку? Кто подарил? Вещица-то дорогая. Неужто чиновник какой?
Девушка пошевелила плечами под шелковым платком и лукаво спросила:
— А вдруг и вовсе принц?
Ответом ей был взрыв хохота. Разумеется, все восприняли её слова как особенно удачную шутку. Такой, как она, никакой принц никогда бы не заинтересовался. Намедни почти вся челядь, кто не был занят, искала повода посмотреть на любимую наложницу наследного принца. Вот она и вправду была настоящей красоткой, — такой, кто никогда бы не обратил свое внимание на обыкновенных стражников.
И все-таки, человек, её вниманием располагавший в полной мере, был сейчас там, в застенках, в заботливых руках Болтуна, что вызывало у обоих стражников тайное злорадство.
Как будто его преступление заключалось именно в этом.
— Вот говорю вам, — сказал вдруг Чжан, — Не одержимость это. Наверняка принц на трон захотел, не терпелось ему. Вот Его Величество и осерчал...
— Балда! — ругнулся старший, — Нельзя такие вещи обсуждать.
Он поклонился в сторону, выражая почтение отсутствующему здесь королю.
— Да вы обсуждайте, — попросила Мейли, — Тут же все свои. Никто не сдаст.
Ответом ей был подозрительный взгляд. Кажется, не были они уверены, что вечная болтушка-хохотушка будет держать в секрете услышанные крамольные слова.
— Ладно, можете не обсуждать, — вздохнула служанка, — Чжан, а хочешь, я тебе совет дам?
— Совет? — удивился Чжан, — Какой?
На его памяти служанка Мейли никогда не давала кому-либо советов. И теперь он гадал, следует ли это понимать как то, что она уделяет ему особые знаки внимания, или напротив, как то, что она даже не видит в нем мужчину и относится как к ребенку?
— Если ты хочешь произвести впечатление на девушку, не говори о ней никаких «хоть», «даже» и прочего пренебрежения. Пусть она не предел твоих мечтаний, не несравненная Фен Сюин, но она все равно хочет чувствовать себя особенной. Дай ей почувствовать себя такой, и она будет твоей навеки.
Молодой стражник задумался над советом, а вот его старший коллега вдруг подозрительно сузил глаза и крепче сжал копье. Он наконец почувствовал, что что-то не так.
— Что все это значит? К чему этот разговор? Зачем ты завела его?
— Хён? — неуверенно подал голос Чжан, удивленный такой реакцией. Однако привыкший доверять чутью опытного напарника, напрягся и поудобнее перехватил копье.
Мейли же лишь пожала плечами. В её улыбке не осталось ничего от скромности простой служанки.
— Да, собственно... К слову пришлось. Мне просто нужно было немного потянуть время.
— Потянуть время для чего? — не понял Хён.
И тут же душераздирающе зевнул.
— Сонное зелье действует спустя одну минуту и двадцать семь секунд после приема.
Если кто-то из стражников и хотел ей что-то ответить, или задержать её, или поднять тревогу, то у него не было для этого никакой возможности. На глазах окосев, Чжан и Хён плавно опустились на пол и захрапели.
Считанные секунды ушли на то, чтобы отыскать на поясе Хёна ключи от караульных помещений.
— А мои слова все-таки запомни. Хотя бы ради Мейли.
Палач, прозванный, как оказалось, Болтуном, даже не обернулся на открывшуюся дверь: будучи глухонемым, он не отвлекался от своей работы. Лишь когда нежная девичья ладонь с неожиданной силой ухватила его за волосы, он заподозрил неладное.
Но уже в следующее мгновение лезвие ножа, скользнувшее по горлу, навсегда лишило его возможности что-то подозревать.