Незримые нити (СИ)

Понял эти соображения и евнух Вон. Однако главный слуга все-таки счел нужным возразить:
— Молодой господин, не беспокойтесь за нас так, умоляю вас. Нам не угрожает такой опасности, как вы полагаете. Ведь первый принц точно так же не сможет нарушить волю Его Величества и точно так же должен будет отправиться в земли Чжи. Пожалуйста, не думайте о нас, думайте о том, как одолеть его там.
Даниил поморщился:
— Веймин должен будет покинуть столицу, но у него достаточно людей, чтобы он мог нанести удар без своего личного участия. Против вооруженных слуг дворца Яньву или городской стражи вы выстоять сможете, если вас не подловят поодиночке. Если же Веймин подошлет заклинателя... Панчён, тебе придется использовать заклятье тройного призыва.
Заклятье тройного призыва было высшим знаком доверия между заклинателями. Само по себе оно было крайне простым: короткий жест и трехкратное произнесение имени другого заклинателя. Однако использовать его мог лишь тот, кому призываемый дал такое право, причем забрать его обратно было нельзя. Поэтому обычно право использовать заклятье тройного призыва заклинатели давали лишь близким друзьям, возлюбленным или членам семьи. Дан с куда большим удовольствием дал бы его служанке Лю, но увы: обычные люди не могли использовать даже такие простые заклинания.
А вот шаманке Панчён это было вполне по силам.
— Ликин, — продолжил Дан, — Я напишу несколько заготовок под приказы с моей печатью и отдам их тебе на хранение. Если будет вероятность, что дворец Чиньчжу попытаются прижать с точки зрения закона, — скажем, в случае конфликта с городской стражей, — то незаметно внеси в них детали, из которых будет следовать, что вы действовали по моему приказу.
— Так все-таки, — напомнила о себе Жу, — Кого вы возьмете с собой? Кому вы доверяете сильнее, чем Мэй?
Даниил посмотрел на неё и чуть улыбнулся.
— Никого. Я отправлюсь один.
Подготовка, сборы в дорогу, инструкции слугам и продумывание запасных вариантов «на случай чего» затянулись до самого вечера. Каждый раз, как Даниил позволял себе подумать, что все готово, вскоре приходило в голову еще несколько вещей, о которых следовало подумать уже давно. И тогда он костерил себя на все лады, затем звал Вона, Ликин или Панчён, отдавал приказы, затем вспоминал о чем-то еще, снова себя костерил...
Но в какой-то момент все-таки настал тот миг, когда отдав последний приказ, Дан почувствовал, что все. Остальное или не было необходимо, или требовало слишком много времени для подготовки, или просто не пришло ему в голову.
С делами на сегодня было покончено.
А завтра предстояло отправляться в путь.
Остаток вечера Дан провел в обществе служанки Лю. Прекрасная, юная, нежная, она украшала собой его ночи с того самого момента, как он решил послать лесом все свои сомнения и запреты. Но сегодня, в ночь перед расставанием, он любил её особенно страстно, жарко, ненасытно, — будто в последний раз.
Будто не на несколько дней уезжал он, а навсегда.
Три с половиной часа спустя они, усталые, но счастливые, лежали на сбитой постели. Лю уютно устроила голову у него на груди, пока Дан мягко поглаживал её бархатистую кожу.
— Прости, — вдруг тихо произнес он.
— За что? — не поняла девушка.
Наедине с ним она практически избавилась от раболепства служанки, удостоенной внимания принца, и вела себя почти как равная.
Почти.
— Ты прекрасна, — начал Дан, — Ты удивительна. Ты счастье для любого мужчины. И ты заслуживаешь того, чтобы быть не только любимой, но и единственной.
Даниил посмотрел на потолок. От того, что собирался сказать, он был себе противен.
Но если бы он стал врать или кривить душой, был бы себе противен еще больше.
— Я люблю тебя. Это правда. Но я люблю не только тебя. И как бы жалко и нелепо это ни звучало, я не хочу и не собираюсь выбирать.
Да. Вот так. Он не хотел и не собирался выбирать одну. Лю была ему дорога. И в то же время Фен Сюин не покидала его мысли. Их любовь была такой разной, — но Даниил не желал отказываться ни от одной, ни от другой.
 
В родном мире его назвали бы кобелем или еще похуже. Но почему-то где-то глубоко внутри он считал свое решение правильным.
И надеялся, что ему достанет сил не стыдиться его.
— Я никогда не хотела... твоей верности, Лиминь, — сказала Лю, привычно запнувшись об обращение на «ты» к принцу, — И никогда не просила о ней. Я знаю, что когда ты станешь наследным принцем, то женишься на женщине из Великого Клана. Она понесет под сердцем твое дитя. И ты будешь любить её. Я лишь надеюсь, что при этом ты не перестанешь любить меня.
Даниил перевел удивленный взгляд на девушку. Сквозь ночной мрак всматривался он в её лицо, выискивая признаки обмана. Лицемерия, фальшивого довольства своей ролью. Или хотя бы чувства «рака на безрыбье», мол, это большее, на что может рассчитывать простолюдинка.
Но ничего этого он так и не высмотрел.
— Тебя невозможно разлюбить, — заверил Дан.
Лицо девушки озарилось светлой улыбкой. И склонившись к ней, Даниил накрыл её губы своими. Он целовал её мягко, осторожно. Смакуя вкус её губ.
Смакуя вкус её любви.
— Пообещай мне одну вещь, — сказал юноша, когда поцелуй прервался.
Лю не ответила, что готова выполнить любой приказ, — это лишь разрушило бы всю магию момента. Она лишь вопросительно приподняла брови, готовая выслушать его.
Не его приказ, а его просьбу.
— Если что-то пойдет не так, — медленно начал Дан, подбирая слова, — Если ситуация обернется против меня. Если я проиграю. Окажусь низложен. Или даже если до тебя дойдут сведения о моей смерти. Сделай все возможное, чтобы выжить. Продолжай жить. Жить и ждать меня.
Он знал, что в этом мире достойным поступком для женщины, будь она жена, невеста или наложница, считалось торжественно покончить с собой, отправившись вслед за своим мужчиной.
Но он с этим не был согласен.
— Если ты будешь меня ждать, то рано или поздно, так или иначе... Я вернусь к тебе.
Слушая королевский указ, Веймин все больше хмурился. Это все было крайне несвоевременно. Дворец Яньву готовился к войне. Целыми днями вооруженные слуги тренировались, готовые встретить врага. Часами напролет Веймин зубрил сложнейшие заклинания, заготавливал талисманы и собирал реликвии, способные дать ему решающее преимущество над братом.
Но даже в самых смелых мечтах не могла прийти ему в голову дерзкая мысль добавить в свой арсенал Корону Семи Слез. Эта реликвия считалась утраченной столетия назад, и большинство даже не помнили легенд о ней.
Не помнили, что по легенде она была дарована самими богами Первому Королю Шэнь.
Могло ли быть такое, что Корона явилась сейчас? Явилась, чтобы возвестить, что его будущее правление благословлено Небом? Хотелось в это верить. Очень хотелось.
Но вместе с тем, Веймин допускал и то, что это могли быть происки его брата. Мог ли Лиминь обмануть отца? К примеру, подкупить или околдовать астрологов, чтобы они возвестили о явлении Королевской Звезды?
Мог, несомненно мог. И тогда, стоит ему покинуть столицу, как по его людям будет нанесен удар. Не просто так ему докладывали, что Лиминь умудрился каким-то образом заполучить в служанки слабую заклинательницу. Против любого из клановых заклинателей она будет бесполезна, но в схватке между вооруженными слугами её силы могут дать решающий перевес.
— Мой принц, вы опечалены? — пропела прекрасная Янью.
Чжи Янью была третьей кандидаткой на Отбор, прибывшей в столицу, после Сюин и Айминь. И почти сразу после своего прибытия она стала завсегдатаем дворца Яньву. Насколько знал Веймин, первоначально клан Чжи не планировал спешить со ставкой на одного из принцев. Но смерть Сяолуна заставила их изменить планы.
Клан Чжи не желал поддерживать братоубийцу.
— Разве явление Короны Семи Слез — не свидетельство вашей избранности? — продолжила она.