Исполнитель (СИ)
– Не уйдёт, – уверенно ответил спецназовец, – мы его, для профилактики, каждые пятнадцать минут негатором обрабатываем. Даже если стационарные отключатся, мы его удержим.
Подойдя к крыльцу, я пожал руку обоим парням стоявшим там и с интересом наблюдающим за происходящим.
– Кого привёз? – поинтересовался Пашка Кулагин, высокий, темноволосый, двадцати восьми лет отроду, опер управления, только с другого отдела.
А второй – Виталя Кыржановский, что был его на год старше и на полголовы ниже, добавил:
– Серьёзный кто-то? Чего его спецы так обработали?
– Наггибатор три семёрки, – ответил я и оба офицера тут же посерьезнели, они особо опасных игроков тоже прекрасно знали по никам.
– Красава Андрюха! – хлопнул меня по плечу, от избытка чувств, Виталя, – этого точно трупом на пожизненное определят.
– Не загадывай, – поморщился я, – суд решит.
– Решит, решит, – заулыбался тот, а я, больше не задерживаясь, прошел в управление, дёрнув на себя массивную железную дверь.
Та противно заскрипела, затренькала металлической пружиной, затем с грохотом захлопнулась за моей спиной. Поднявшись по ступеням в фойе, я подошел к дежурке, протянул сидевшему там майору заполненный в машине протокол задержания.
– Отметь у себя, задержан игрок, оказал сопротивление, сейчас внизу, в камере.
– Хорошо, – кивнул тот, с неохотой отрываясь от экрана компьютера, – сейчас внесу его. Помдежа отправить?
– Не стоит, там спецы с ним, – отрицательно качнул я головой.
– Надолго?
– Не знаю, – покачал я головой, – как пойдёт.
От дежурки я поднялся на второй этаж, мимо ряда безликих дверей с номерами. Остановился у двести тринадцатой, стукнул пару раз костяшками пальцев, затем заглянул:
– Вадим Петрович.
– А, Андрей, заходи, – начальник отдела кивнул, – ну что, как выезд?
Вадим Петрович Булдаков был подполковником и начинал службу ещё в советской милиции. Затем милиция стала российской, а три года назад и вовсе переименовалась в полицию. Все эти изменения он переживал стоически и когда опытному менту предложили перейти во вновь созданную службу надзора, тоже долго не раздумывал.
– Нормально, – ответил я, проходя и присаживаясь на стул у стены, закинул ногу на ногу, – взяли игрока, есть основания считать, что это один из списка.
– Кто? – тут же посерьезнел подполковник.
– Наггибатор три семёрки, – ответил я и старый опер за столом сощурился, вспоминая этого персонажа, а затем переспросил, задумчиво кусая губы:
– Ты уверен?
– Был под наложенной личиной, но вероятность большая. Он пытался атаковать и уйти, успели задержать.
– Парни все целы? – посмотрел на меня внимательно Булдаков, но чуть расслабился, когда я кивнул.
– Ладно, давай отработай его, только аккуратно, впрочем, тебя учить, только портить.
Тут снаружи здания раздался какой-то хлопок. Мы с Булдаковым синхронно пригнулись, хватаясь за негаторы, я на поясе, а подполковник цапнув пушку со стола. Затем начальник отдела выглянул в окно, выходящее на проспект.
Понаблюдав за обстановкой, он вернулся в кресло, укладывая излучатель обратно на стол, на мой немой вопрос ответил:
– Вроде тихо всё. Сейчас узнаю.
Подняв трубку телефона, он набрал дежурку, выслушал неразбочивое с моего места бормотание, затем вздохнул и вернул трубку обратно.
– Неизвестный запустил в здание управления файербол. Из повреждений только закопчёная стена и частично оплавленное окно. Сейчас проверяют по камерам, может удастся лицо разглядеть.
– Вряд-ли, – поморщился я, – дурачков в открытую бравирующих статусом и заблуждающихся относительно своей безнаказанности осталось немного. Те кто попробовал, после трёх месяцев в состоянии трупа, в статах лишились по несколько пунктов и чудить желание потеряли. Если это был маг, думаю на лицо наложил иллюзию или скрыл маской.
– Ладно, – произнёс Булдаков, – то уже не твоя забота, ты иди с этим Наггибатором решай.
Допросная у нас была на первом этаже. С клеткой в углу, для особо буйных, столом и парой привинченных к полу стульев. В стене, как в лучших домах Парижа и Лондона было сделано тонированное окно через которое, из соседней комнаты, могли наблюдать за допросом другие, оставаясь инкогнито.
Задержанного ввели, вернее будет сказать, внесли двое спецназовцев и усадили на стул, немедленно приковав руки наручниками к столу. Лже-эльф был в сознании, судя по запаху, возвращённый в этот мир ударной порцией нашатыря, постоянно морщился и кривился, но терпел, демонстрируя своё презрение к нам.
– Ну что, – присел я напротив, глядя ему в глаза, – Наггибатор семь, семь, семь, сам признаешься?
– Иди нахер, сраный непись! – злобно рявкнул тот в ответ, страшно вращая глазами.
Дёрнулся, пытаясь разорвать наручники. Со способностями игрока он бы это сделал играючи. Вообще взаимодействие игрока с предметами нашего мира было странным, словно их тела подчинялись каким-то другим законам физики, либо законам другой физики. Но сейчас он был практически обычный человек и всё что ему оставалось – лишь беситься, да крыть меня матом.
– Понятно, – я посмотрел в угол комнаты, где под потолком висела видеокамера, пищущая всё происходящее, снова вернулся взглядом к лже-эльфу, – тогда, в соответствии со статьёй сто восемьдесят девять прим один уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в отношении лица являющегося игроком и подозреваемого в совершении тяжкого преступления, а нападение на офицера надзора с угрозой его жизни и здоровью является таковым, для проведения допроса разрешено применение специальных средств.
Я подошел к шкафчику на стене, отпер его и достал шприц тюбик с “сывороткой правды”.
Увидев его, Наггибатор сначала замолчал, а затем, зло сощурившись, с желчью в голосе выплюнул:
– Я хочу адвоката.
Видимо сталкивался с подобным препаратом, после него отходники очень уж неприятные, всё-таки практически наркотик. Но я только постучал по шприцу ногтём, и, повернувшись, холодно ответил:
– Насколько я знаю, нет игрового класса – адвокат. Или тебе нужен кто-то с ником Адвокат? Тоже ничем помочь не могу, доступа в ваш игровой чат у нас нет.
– Мне нужен обычный адвокат, – напряженно ответил лже-эльф, неотрывно наблюдая за шприцом.
– Это который непись, что-ли? – я приподнял удивлённо бровь, – боюсь, что неписям не позволит представлять интересы игроков статус.
– Сука! – выпалил тот, – сука, сука, сука…
Забился, сползая со стула, сколько позволяли прикованные руки и плохо слушающиеся ноги.
Спецы тут же подскочили, хватая его под подмышки, потащили, усаживая обратно.
– Где следователь, где прокурор, вы охренели?! – вопил тот, отчаянно вырываясь.
– Ну о чём ты, – ответил я, подходя ближе, – ты же игрок, знаешь же, что такое игровая условность? Так вот, считай, что тут тоже игровая условность, нет следователя, нет прокурора, есть только я… – я заглянул ему в глаза, – и ты.
Воткнув иглу в шею, я выдавил полный шприц препарата и выбросил опустевший тюбик в ведро в углу.
Через несколько минут лже-эльф перестал дёргаться и поплыл. Взгляд его расфокусировался, а из уголка губ потянулась слюна.
– Твой никнейм, – задал я вопрос, снова усевшись на стул.
– Наггибатор семь, семь, семь, – медленно, пуская пузыри, ответил тот.
Я зло улыбнулся, всё-таки не ошибся в своих выводах. Спросил снова:
– Игровая раса и класс?
– Гоблин, плут.
– Уровень?
– Четырнадцать.
– Сколько людей ты убил?
Наггибатор на секунду завис, затем ответил:
– Я не убивал людей.
– Два месяца назад ты зарубил на улице семью с двумя детьми, трёх и семи лет, и нескольких прохожих, – продолжая оставаться внешне спокойным, – произнёс я.
– Это не были люди, – ответил тот, – неписи. Мне не хватало до уровня. Их хватило.
– Скольких… – тут мой голос предательски дрогнул, но я кашлянул и переспросил, – скольких неписей ты убил всего?