Покорение Огня (СИ)
Под самостоятельную работу Глун отвёл половину первого занятия. Мне этого времени тоже вполне хватило, чтобы описать «что, как и почему». Финалом сочинения стали глубочайшие извинения за опоздание и заверения, что сделаю всё, дабы избежать повторения ситуации.
Отдавая Эмилю листок и пересаживаясь на своё обычное место, я отчаянно кусала губы и старательно делала вид, будто сгораю со стыда.
Вот только актёрскую игру никто не оценил. Вернее, сокурсницы и сокурсники сочувствия к иномирянке не испытывали в принципе, а Кэсси… она глядела до того хитро, что оказавшись рядом, я не выдержала и спросила:
– Что?
«Эльфийка» подарила широкую улыбку, и отрицательно качнула головой. Но потом всё-таки не выдержала – придвинулась вплотную и шепнула в ухо:
– У тебя глаза блестят. И у лорда Глуна тоже.
– Глупостей не говори, – беззлобно огрызнулась я.
Кэсси же окончательно сдалась – захихикала.
– Девушки! – тут же вмешался в ситуацию декан. Строгий и неприступный, как скала. – Если вам неинтересна боевая магия, можете покинуть аудиторию!
Рыженькая тут же замолчала, а я уткнулась в распахнутую тетрадь. Но увы, читать лекцию никто не собирался.
– Так… – протянул Глун, усаживаясь за преподавательский стол. – С письменной работой закончили, теперь проведём небольшой опрос. Кто готов рассказать о наведённых ударах?
Я при этих словах внутренне сжалась, понимая, кто именно является главным претендентом «на порку», и уже начала планировать месть, но усугублять ситуацию Эмиль всё-таки не стал. Он мазнул по моему лицу взглядом и тут же отвернулся.
– Ресток, может быть вы?
Парень мгновенно поднялся, чуть прокашлялся и начал излагать. А Эмиль откинулся на спинку стула и подхватил первый из стопки сложенных на краю стола листков. Не надо быть гением, чтобы понять, чью именно «работу» он собирался прочесть.
– Наведённые удары – это удары с конкретно заданной конечной целью. Их главная особенность – нелинейная траектория и способность к преследованию. Проще всего объяснить принцип действия на примере обыкновенного боевого пульсара. Итак…
Парень говорил! Причём говорил хорошо, будто параграф из учебника вызубрил. И, несмотря на то, что я этот параграф тоже знала, более того – уже применяла «наведённые пульсары» на практике, всё равно заслушалась. Это было лучше и гораздо безопаснее, нежели наблюдать за читающим мою объяснительную профессором. Но в какой-то момент любопытство всё-таки пересилило, и я взглянула на Эмиля.
Никакой расслабленности в его позе уже не было – декан сидел подчёркнуто ровно. Зато в остальном, эта была воплощённая невозмутимость! Он читал мою объяснительную с таким лицом, будто перед ним математический расчёт очередного заклинания. И только если очень хорошо приглядеться, можно было заметить – уголки мужественных губ дрожат.
– В идеале, образ цели, вложенный магом в атакующее заклинание, должен продержаться ровно до момента встречи заклинания с выбранным объектом, – продолжал вещать Ресток. – Но так бывает далеко не всегда. Здесь всё, в большей степени, зависит от силы атакующего. Чем сильнее маг, тем дольше держится образ. Так же влияние имеет сложность заклинания и расстояние до объекта.
Всё. Ресток закончил, и аудиторию затопила тишина. Но Глун внимания не обратил, по-прежнему читал, и что-то подсказывало – уже не по первому разу. Он очнулся лишь тогда, когда вызванный для «допроса» студент кашлянул и окликнул:
– Профессор?
Эмиль не вздрогнул, нет. Он просто оторвал взгляд от листка, глянул на Рестока и чуть нахмурился.
Спустя ещё минуту в гробовой тишине лекционного зала прозвучало:
– Извините, Ресток. Я отвлёкся. – И спустя ещё полминуты: – Будьте добры, повторите всё, что вы только что сказали.
С этими словами, Эмиль снова уткнулся в «объяснительную», а парень замер в растерянности. Реакция огневика была закономерной – уж где, а на занятиях, которые вёл Глун, подобного никогда не случалось.
– Ну же, Ресток, – не отрывая взгляда от листка, поторопил декан.
Парень кашлянул и начал повторять.
– Наведённые удары – это удары с конкретно заданной конечной целью. Их главная особенность…
Всё. Слушать Рестока я больше не могла. Просто сидела и смотрела на Эмиля, который точно уже не читал, а перечитывал. Уголки его губ действительно дрожали, а в глазах таилось нечто непонятное, но безумно притягательное.
– Пульсар с наведённым ударом движется по прямой лишь в том случае, если цель статична и преград между ней и пульсаром нет, – вещал парень, но до меня долетали лишь обрывки фраз…
Во всех остальных случаях происходит…
Движение по траектории…
Образ цели, вложенный магом в атакующее заклинание…
Сложность заклинания и…
Когда сокурсник договорил, а в аудитории снова воцарилась тишина, лорд Глун аккуратно сложил листок вчетверо и убрал его в одну из двух папок, с которыми обычно являлся на занятия. И только после этого поднял голову и взглянул… нет, не на Рестока, на меня.
– Дарья Андреевна, а вы неплохо пишете, – совершенно обыденным, предельно ровным тоном сказал он. – О карьере литератора никогда не задумывались?
Я помотала головой, потом всё-таки нашла в себе силы ответить:
– Нет, лорд Глун. С некоторых пор я мечтаю о карьере мага.
Браво мне! Голос прозвучал ещё ровней, чем голос Глуна.
– Жаль, – отозвался Эмиль. И тут же пояснил: – Это я не про магию, про литературу. У вас неплохо получается. Может быть в качестве увлечения? Как говорят у вас на Земле – хобби?
Увы, тут я с ответом не нашлась, а декан добил:
– Я бы почитал.
И всё! Вот теперь шпионская выдержка дала сбой! Губы Эмиля дрогнули в совершенно нереальной, почти мальчишеской улыбке. И пусть длилось это всего долю секунды, но, чёрт возьми, эту улыбку вся аудитория видела.
Но дальше было хуже…
Декан окинул пространство привычным строгим взглядом и в определённый момент запнулся. Спросил, не скрывая удивления:
– Ресток? Вы почему стоите?
– Эм… – ответил парень.
А Эмиль фон Глун нахмурился, но тут же как будто вспомнил. Потёр переносицу и произнёс: