БЕСсильный чемпион. Том 4
– Можно.
Она не успевает среагировать, как ее талию приобнимают, а щеку обжигает поцелуй. Какого х… соловья!
– Руки!
– Разве я не заслужил благодарности за ваше спасение, – еще ближе притягивает ее к себе Грушин.
Хлесь!
Ладонь Вики размазывает вытянутые губы адъютанта. Только силу удара не рассчитывает. С булькающим стоном Грушин переворачивается через себя и падает прямо на клумбу с расхваленными астрами. Ломаются ветви кустарников под зеленым мундиром адъютанта.
– Бульвар отменяется, – бросает Вика, отвернувшись. – Свою благодарность вы уже получили.
Она идет к выходу прямиком через цветник, как вдруг слышит хруст гравия дорожки под чьими-то ногами. Звуки подозрительно рядом. Нехорошее предчувствие заставляет девушку среагировать. Обойдя источник шума по газону, Вика заглядывает сквозь листья декоративных деревьев.
Стоя за клумбами, грузный мужчина навел объектив фотоаппарата на поднимающегося Грушина.
– Заснял? – кричит адъютант в темноту. Вряд ли он видит в кустах спрятавшегося.
– Ага, – отвечает толстяк. – Всего секунду ты ее чмокал, прежде чем получил по усам. Но как-то я умудрился. Прямо вышли два голубка под луной. Хоть на обложку романтической новеллы вставляй. Только княгиню такое сомнительное «доказательство» не устроит.
Ошеломленный взгляд Вики мечется в непонимании.
– А мы не скажем Ее Сиятельству, что оно сомнительное, – отряхивает сор со штанов Грушин.– Эта секунда могла длиться и час, и целую ночь. Мерзавка заслужила.
Вика тяжело вздыхает. Сознание обжигает волной гнева. И сейчас он выплеснется, цель маячит в двух шагах.
Девушка подступает вплотную к толстяку и с разворота хреначит его каблуком в колено. Взметается синим облаком подол платья, оголяя бархатные загорелые ножки.
– А-ар-р-рр! – резкий крикболи перекрывает пение птицы.
– Жоскен! -удивляется адъютант – Ты чего!
Жоскен не отвечает, так как ему в рот прилетает собственным фотоаппаратом.
Бымс!
– Сука-а-а! Мои зубы!
Хлобысь!
– Пофтой!
Тресь!
– Фпафите!
Бац!
Вика, не жалея сил, пинает жирного вуайериста. Разве что доспех не надела, а то бы и убила с одного фронт-кика. Последний удар вырубает Жоскена, толстяк падает навзничь.
Сбоку раздается крик:
– Жоскен! Где ты, твою мать?
Быстренько Вика хватает разбитую зеркалку и скрывается в листве, пока рыщущий в кустах адъютант не отыскал поверженного дружка. Девушка спешно уходит. Все-таки меряться силами с офицером для нее перебор. Пока. Но Вика запомнит холеное лицо Грушина.Однажды она разукрасит его за посягательство на их с Бесом отношения. Ну или самого Беса попросит, если уж будет совсем невтерпеж.
Руки Вики в белых, заляпанных кровью, перчатках вынимают из зеркалки флеш-карту. Девушка чувствует, как ее губы расползаются в жестоком оскале.
А вот охреневшую княгиню ударить можно уже сейчас.
***
– Спасибо за предупреждение, Ольга, – нежно улыбается София, спускаясь в гостиную. – Адвокаты занялись и сейчас штурмуют секретариат Корпуса жандармов. Сама я попробую дозвониться до цесаревича. Не волнуйся, это точно недоразумение. Мы с Перуном всё уладим, – шурша подолом ситцевого платья, княгиня кладет руку на спинку дивана, на котором сидит Кали. – Так что можешь идти домой, дорогая.
В другой руке София сжимает мобильник, ожидая звонка.
В присутствии княгини Кали встает. На девочке нет лица. Круглые, затравленные глаза сверкают бусинками. Губы поджаты, кулаки стиснуты.
«Если тебя впечатлили какие-то жандармы, – хмыкает про себя София. – Как собираешься биться с демонами? А, школьница?»
– Я будто здесь с вами ждать новостей, – качает девушка головой. Движения ее резкие и полны волнения.
– Похвальное рвение, но тебе же лучше уйти, – не сбавляет напора София. Улыбка замирает на ее красивом лице холодной маской. – Перуну я обязательно расскажу о твоем умном поступке.
Проверка, вся наша жизнь проверка. Ею являются все разговоры, все противостоящие духу соблазны. А Перун испытывает как никто другой. Точнее близость с ним. Проще же свалить тяготы на другую. Убегай, детка, домой, к мамочке и папочке. Займись уроками, завтра ведь снова в школу.
– Не лучше, – бурчит девушка и резко срывается на крик. – Почему вы тратите время на глупые разговоры?! Быстро звоните цесаревичу!
От такой наглости у Софии чуть глаз не дергается. Ей указывает мелкая простолюдинка? Совсем от страха обезумела?
На самом деле, София уже пыталась дозвониться наследнику, но Владимир не берет трубку. Она уверена, что и не возьмет. Видимо, с потерей родового генома она лишилась и прямой линии с негласным руководителем Тайной канцелярии. Владимиру плевать на старые заслуги, его волнует только настоящее. Отслуживших своё людей он выбрасывает, как сломанные игрушки.
– Попробуй еще раз покомандовать, – София оправляет складки платья медленным, полным угрозы движением. -Я твой директор, имей уважение. Уж молчу про высший дворянский титул.
Судя по взгляду Кали, она прекрасно понимает, что за оскорбление София может прямо сейчас ее покалечить. И будет в своем праве. Но в тоскливых глазах сидит еще другое, глубинное знание. Знание правды, как бы сказал Перун.
– Вы признаете своей высшей инстанцией Беса? – спрашивает Кали.
– Перуна, – машинально поправляет княгиня. – Ну и?
– А я его девушка, – со злостью дергает подбородком Кали. – А значит выше вас по признанной вами же иерархии. Поэтому имейте уважение, Ваше Сиятельство, разговаривать со мной в нормальном тоне. И прошу поторопиться со звонками нужным людям. Я буду ждать ваших сообщений.
С руки Софии едва не срывается гравиволна. Едва не разбивает в хлам свирепое, но по-своему милое личико наглой девчонки. Но невидимая сила останавливает от непоправимого. Эта сила – уважение. Признание. Ведь именно такого упертого настроя она хотела от будущей супруги Перуна. Именно такого бесстрашия. Только вот формат слов взбесил княгиню. Нельзя что ли повежливей? Нашлась, блин, госпожа. Прикус сначала выправи, железнозубая.
– Уже позвонила, – выдавливает все же София сквозь недовольство. – Цесаревич больше мне не отвечает. Остальные работают, юристы доложат обстановку через двадцать минут. Как только узнаю, так сразу сообщу. А ты сама впредь следи за словами.
– Хорошо, – без интереса пожимает плечами Кали. Своего она добилась.
Телефон в руке Софии начинает вибрировать. Глянув на Кали, княгиня включает громкую связь.
– Докладывайте, Лаврентий, – бросает София. – Нашли его? Вызволили?
– Скорее, Артем Бесонов сам себя вызволил, Ваша Светлость, – отвечает голос мужчины явно преклонного возраста. – В слободе погром. Взорвана фасадная стена главного строения. Как нашептали мне пташки, неофициально заточенный некто избил жандармский дивизион и пару спецагентов Имперских мечей. Учитывая, что Бесонова в списках задержанных нет, несложно предположить его кандидатуру.
У Софии пересыхает горло. Во что ты вляпался, Перун? Избить Имперские мечи? Взорвать здание жандармерии? Конечно, так сволочам и надо, но, о боги, Владимир будет в бешенстве.
Лаврентий приходит к такому же выводу:
– Мы уже работаем над стратегией защиты, как уберечь от уголовного преследования вашего…хм…подопечного юношу.
– Не нужно, – раздается с порога хриплый голос. Он словно ударяет Софию в спину, заставляя вздрогнуть и обернуться. – С Владимиром всё улажено. Никто меня не будет преследовать.
Перун уже рядом, обхватывает бросившуюся к нему Кали под талию, пристально изучает лицо. Вдруг ухмыляется.
– Даже ни разу не всплакнула по мне? Совсем не любишь?
– Дурак! – девушка бьет кулаком его в грудь, и слезы наконец опустошают ее яростные глаза. – Почему так долго там сидел?! Бесишь!
– Ну, я же Бес, – он оглаживает ее по растрепанным волосам. – Вот и бешу всех.
– Дурак ты! – Кали упирается губами Перуну в щеку.
София тупо на них смотрит. Губы предательски горят, кровь ударяет по щекам. Сердце дико стучит. Хороша же княгиня! Обвиняла девчонку в предательском страхе, а сама испугалась не меньше. Но поняла только сейчас – когда отпустило, когда у самой стремительно мокнут веки.