Зораида Кордова — Иллюзионист (ЛП)

На протяжении многих миль есть только мы, высокие ярко-жёлтые цветы и чистое лазурное небо. Лео насвистывает знакомую песенку. Кастиан постоянно оглядывается через плечо, его золотые кудри покачиваются от лёгкого ветерка. Впервые за долгое время я могу вдохнуть полной грудью.
К вечеру мы доходим до таверны в следующей деревне. От резкого запаха пота, кожаной одежды и вонючих сыров у меня слезятся глаза. Уставшие фермеры и странники сидят, сгорбившись, над тарелками с жареными сосисками и картошкой. Мы находим пустой столик в тёмном углу и садимся с дружным стоном.
— Идеальное место, чтобы дать ногам отдых, — комментирует Лео, глядя на пьяницу, залпом выпившего кружку эля, — или потерять несколько зубов в драке.
— Никаких драк, — отрезаю я, массируя свои измученные плечи.
Пухленькая угрюмая подавальщица зажигает огарок свечи посреди стола и принимает наш заказ. Мы доплачиваем за то, чтобы нам сварили яйца и наполнили бурдюки водой из их колодца. Звон посуды и игра на лютне — достаточное прикрытие от лишних ушей.
Подавальщица чуть ли не бросает на кружки на стол. Лео протирает край своим рукавом, прежде чем сделать глоток.
— Хочу сказать, что восхищаюсь вашей выносливостью, раз вы проделали такой долгий путь пешком. Где мы, кстати? Не думаю, что когда-то бывал в этой части провинции.
Я разворачиваю нашу небольшую карту.
— Мы прошли шестнадцать миль или около того на юго-запад от Асестеньи. Значит, мы должны быть сейчас где-то здесь, недалеко от руин старого замка.
— Мы бы дошли до Салинаса пешком за семь дней, если бы могли пойти по главной дороге, — говорит Кастиан, проводя пальцем прямую линию от нашего местоположения до самой южной точки Пуэрто-Леонеса.
— И если бы мы останавливались только на ночлег, — отмечаю я, повторяя на карте наш путь. Едва наши пальцы соприкасаются, Кастиан отдёргивает руку и берёт свою кружку.
Лео подскакивает на месте, когда дверь в таверну с грохотом распахивается. Очередная волна местных работяг и истощённых путешественников заваливается внутрь. Я по привычке изучаю их лица. Несколько крупных лысых мужиков с алыми шрамами на загорелых лицах. Группа женщин, хихикающих над шуткой, которую я не расслышала. И тут моё сердце замирает, когда я замечаю неизвестного в зелёном плаще с капюшоном — в таких часто ходили Шепчущие. Но когда странница снимает плащ и складывает на соседний стул, я понимаю, что принимаю желаемое за действительное.
— Что будем делать после того, как сядем на корабль в Салинасе? — спрашивает Лео.
Мы с Кастианом переглядываемся, и я понимаю, что мы единодушны во мнении, но тут подавальщица подходит к нам с подносом. Кастиан кладёт руку на плечо Лео и притягивает ближе к себе. Смеётся, будто они с ним давние друзья. То, как быстро принц может изменить своё поведение, несколько выбивает из колеи.
— Не здесь, — шепчу Лео.
Снова оглядываюсь вокруг. Не могу избавиться от ощущения, будто кто-то за мной наблюдает. Это не может быть очередным приступом, потому что нет такого чувства, будто голова раскалывается. Но затем я вижу её лицо — всего на мгновение. Прядь тёмных волос падает на глаза. Саида?
Я быстро вскакиваю, привлекая внимание посетителей за соседними столиками.
— Мне нужно в уборную.
— Марсела... — останавливает Кастиан, мягко поймав меня за платок, но позволив ткани скользнуть между пальцев.
— Всё нормально, — шепчу я и направляюсь к двери.
Девушки с зелёным плащом на месте нет, её кружка и миска с рагу стоят нетронутыми. Пьяница выпивает очередную кружку. Другой мужик жадно поглощает ужин. Она не могла уйти далеко. Я выбегаю на улицу. На единственной улице виднеются закрытые лавки. Тишина. Нет никого, кроме жирных крыс, ищущих объедки. Тучи собираются на горизонте, освещённые закатным солнцем. Воздух пахнет так, как это обычно бывает перед грозой.
Я пытаюсь вспомнить наш последний разговор с Саидой в убежище. Её сила убеждения помогла мне открыть часть прошлого и позволила узнать правду о Кастиане. Что бы я могла ей сказать, чтобы она меня простила?
 
Моё внимание привлекает слово, тихо произнесённое за углом.
— … Шепчущих.
Я подкрадываюсь ближе, прислушиваясь.
— Ты глупец, если считаешь, что присоединение к мятежникам как-то поможет твоей семье, — произносит резкий, высокий голос. — Ты же даже не мориа.
— А ты глупец, если думаешь, что лучше надрывать спину ради никчёмного короля. Прошу тебя, просто выслушай их.
Третий голос шипит на них.
— Тихо, вы двое, не то сюда выйдет Мадригал, чтобы проверить, не писает ли кто на стену.
— Я всё решил, Эггар. Я пойду вместе с Шепчущими в Кресценти. Буду сражаться.
Да, есть вероятность, что я действительно видела Саиду. И есть вероятность, что она тоже заметила меня и сбежала.
Я прислоняюсь к стене, обдумывая услышанное. Шепчущие набирают солдат и собираются дать бой в Кресценти.
Я замираю, как вкопанная, когда дверь таверны распахивается и наружу выбегает Кастиан. Из-за паники его иллюзия мерцает, как свет на стекле. То Кровавый Принц, то Уилл Оцоа. Когда он замечает меня, я прижимаю палец к губам и тихонько завожу его обратно внутрь, где пьяницы разбушевались и теперь что-то орут. Это знак свыше, что нам не стоит задерживаться. Мы быстро доедаем густое рагу с курицей и выходим на дорогу.
— Если моё мнение имеет значение, — произносит Лео на улице, — нам не стоит оставаться на ночь в этой деревне.
— Я знаю одно место, — Кастиан разворачивается к линии горизонта, где садится солнце. — Руины Галисии.
— Разве это не?..
Принц медленно кивает, но уже идёт в выбранном направлении.
— Замок моей матери.
 
Глава 7
Бывший дом королевы Пенелопы теперь превратился в разваливающееся здание, которое скорее напоминает замок с привидениями, чем безопасное убежище. На небе сгущаются тучи, и нам нужно место, где мы не промокнем. Но я помню, как Кастиан весь преобразился, стоило только донье Саграде заговорить о его покойной матери.
— Нам необязательно оставаться именно здесь, — шепчу ему.
— Это лучший вариант, — отвечает Кастиан, показывая рукой на мох и сорняки, растущие из трещин в каменных стенах правого крыла. — Разве я могу желать лучшего наследия, чем руины?
— Как мило, — бормочет Лео.
Мы проходим по пыльному коридору к открытому залу. Каменные ступеньки ведут к помосту с тем, что осталось от проржавевшего трона. Вокруг нас мраморные колонны с золотым орнаментом и статуи древних королей и королев. Птицы свили гнёзда на карнизах. В стенах остались дыры — видимо, забрали все картины и вырвали плитку. Я пытаюсь представить, как когда-то мог выглядеть этот тронный зал, но сейчас он напоминает мне больше останки животных, от которых остались одни только кости.
Кастиан останавливается там, где, судя по всему, раньше было окно от пола до потолка. Теперь там дыра с видом на заросший сад. Часть витража осталось, и можно даже разглядеть изображение Отца Миров на Первом Небе. По верованиям леонессцев, там после смерти оказываются короли, королевы и их родня. Но для мориа Первое Небо ждёт тех, кто чист сердцем, независимо от их происхождения. Как так вышло, что королева Пенелопа, дворянка родом из провинции Сол-Абене, дала жизнь даже не одному, а двум сыновьям-мориа?
Когда Кастиан оборачивается, окружённый последними лучами закатного солнца, я понимаю, что не могу отвести от него глаз. Он рассматривает куски грязи и камней на полу, разорванные гобелены, гнёзда, из которых птицы улетели при нашем приближении. Он слегка качает головой, прикусив нижнюю губу, словно пытается не закричать. Минуя нас с Лео, он направляется к тёмному арочному проходу.
— Кастиан, — зову я, словно надеюсь, что его имя, как якорь, удержит его на месте.
Он останавливается. Его лицо почти не видно в тени. Голос мрачен.
— Я пойду проверю, нет ли здесь кого-то ещё.
— Нам лучше держаться вместе. Вряд ли кто-то предпочитает ночевать в заброшенных замках.