Во что поверит сердце (СИ)

 - Ладно, - Повелитель потрепал окровавленными руками по темным вихрам своего секретаря, - хороший мальчик, - и принялся мыть руки.
 Дверь неожиданно открылась и в кабинет вошел высокий, серебряноволосый юноша.
 - Добрый вечер, Повелитель, я...
 - Как ты посмел явиться сюда? Разве я звал тебя? – Высший недовольно сморщился, на белом лице скривились бледные губы, чернь татуировки проступила над глазами резче.
 - Я хотел поговорить... – принялся оправдываться юноша.
 Высший, не глядя на него, заговорил с Темо.
 - Завтра наймешь моему фавориту того, кто будет с ним разговаривать, - Повелитель рукой поднял подбородок Темо, - и оплати щедро, пусть говорит с ним, с утра до вечера.
 - Да, Повелитель, - Темо очень хотелось закрыть глаза и не смотреть на своего господина, но, наученный горьким опытом, он, не отрываясь, смотрел в эти холодные, безжизненные глаза Высшего.
 - Повелитель, но я хотел поговорить с Вами, - попытался достучаться юноша.
 - Ты все еще здесь? Можешь быть свободен, - и жестом он отослал своего фаворита прочь.
 *** Валент.
 Сколько я себя помню, я всегда завидовал Линарэсу. Когда он родился, мне было десять лет, и чтобы я не путался под ногами у отца и новой мачехи, меня отправили в закрытую школу для мальчиков при монастыре святого Ирета. Я умолял отца оставить меня дома, но он мотивировал это тем, что я должен учиться хорошим манерам и умению жить в обществе, а также завести нужные мне в будущем связи.
 О да, манеры там были лучше некуда, в первый же вечер старшеклассники затащили меня к себе в спальню и наладили со мной достаточно тесные связи.
 Мне до сих пор кажется, что в ту ночь я умер, словно что-то оборвалось в душе…
 Я возненавидел каждый день нахождения в этой школе, а заодно и того, из-за кого я попал туда. Я умолял забрать меня, но отец видел в этом только мои капризы.
 Приезжая домой на каникулы, я узнавал, как живет мой брат, и ненавидел его все сильнее. Как не смешно, меня спасла эпидемия. Неизвестная болезнь косила людей, они сгорали за неделю от лихорадки, умерли и отец с мачехой. Но в школе, закрытой от мира, болезни не было.
 Дед забрал меня домой, когда эпидемия угасла. Теперь нам предстояло жить втроем.
 Однажды мы собирались на охоту. Но какой же неженкой был Линарэс, он бесил меня каждым своим поступком.
 Едем на охоту, а он даже на лошадь умудряется садиться по полчаса. В раздражении я хлопнул ладонью по крупу, чтобы он быстрее выехал со двора. Почему лошадь взвилась на дыбы, я до сих пор не знаю. Я помню, как отгонял ее от потерявшего сознание Линарэса, я помню, как пережимал руками раненую ногу, чтобы он не истек кровью, я помню, как потом четыре ночи провел возле его кровати, пока он не очнулся, и помню его глаза, теперь нам уж точно никогда не стать братьями. Смешно, теперь, когда моя гордость больше не питала мою ненависть, дороги назад уже не было.
 После смерти деда, я пытался поговорить с ним, но Линарэс так и не пошел на контакт.
 Сказав Линарэсу утром про монастырь Ирета, я хотел только, чтобы он умолял меня, я думал, что, может быть, теперь, оставшись вдвоем на всем свете, мы все-таки сможем поговорить.
 Как же озадачили меня слова прислуги о том, что брат спустился в подвал. Этот балбес может учудить все, что угодно. И нехорошие предчувствия оправдались. Так и оказалось. Демон! Высший! Как ему это удалось? Не понимаю.
 А потом я позорно бежал, я не знаю, что со мной приключилось, помню только вспыхнувший черный огонь в звериных стальных глазах… Никогда на меня так демоны не действовали, а когда очнулся, было до безумия стыдно, но за брата я тогда здорово испугался. И именно от унижения и страха я там, кажется, наговорил много лишнего. Потом уже в своей комнате я, так и не сумев заснуть, все перебирал в памяти увиденное, никак не в силах сообразить, что в этом демоне не так. Что-то выбивалось из образа, но что? Понять не получалось.
 И вдруг по дому разнесся вопль ярости, дикий, животный. Линарэс! Меня просто сорвало с места, в какие-то секунды я был возле его двери, когда она распахнулась. В проеме на миг мелькнула разворошенная кровать и испуганное лицо брата. Еще миг и передо мной стоял полностью обнаженный демон.
 Я замер, позабыв обо всем, не знаю почему, но он действовал на меня сильнее выпивки. Сердце словно бешеное билось где-то в горле, а ноги, ослабев, подкашивались. Я как завороженный смотрел на его пах, на вздыбленную плоть. Мужчина - и это возбуждало меня безмерно. Я хотел демона, да, Мрак меня побери, я его хотел.
 - Что, нравлюсь?
 Ноты рычания в голосе страхом прошлись по позвоночнику, отдаваясь дрожью в паху.
 - Дааа…
 А через мгновение я был притиснут к стене, еще миг и распахнутая одежда дала волю его рукам, а между моих ног расположилось его колено. Шесть лет я не чувствовал на себе силу мужских рук, шесть лет я думал, что мне это не нужно, шесть лет я сознательно выбирал самых слабых женщин и только теперь понял, чего так жаждало мое тело.
 Да! Отдаться на волю чужой силы, и чувствовать себя игрушкой чужой воли, вспомнить, что и боль бывает сладкой и от нее безумством заходится сердце.
 Я потянулся к демону губами, но он, зло рыкнув, вцепился клыками мне в плечо, одновременно поднимая колено, от боли перехватило дыхание и в тоже время тело выгнулось, сведенное судорогой желания. Да! Так! Еще! И я грудью прижался к нему.
 Но он почти оттолкнул меня, недовольно ворча. Секунду казалось, что он уйдет, его взгляд оценивал меня словно вещь, а затем, прихватив за шкирку, он поволок меня по коридору. Я даже не сопротивлялся, это было словно сон наяву. И когда он швырнул меня на ковер, я только покорно раздвинул ноги.
 Пять лет я мечтал наладить отношения с братом, пять лет я ждал шага с его стороны или какого-нибудь знака, что я ему не безразличен. Но почему именно сегодня я этого дождался! Почему этот недотепа ворвался спасать меня именно сейчас, а не утром или хотя бы не через час?
 А нелюдя это, судя по всему, рассмешило, да и что ему все наши трагедии. У демонов нет чувств, есть только желания. Сегодня он пожелал меня, но я не уверен, что так будет и завтра.
 Я задумался и только сейчас сообразил, что же мне показалось странным в фигуре демона. На его животе была татуировка, которую нираахи называли «рассветное солнце», она ставилась только несущим светлое благословение и у демона ее в принципе быть не могло. Да она была даже не у всех светлых адептов. Так что же это? Как такое вообще возможно?