Сяо Тай и клан Феникса (СИ)

— Если убрать парадокс самосбывающегося пророчества Эдипа, то я могла бы… но не стану. — пожимает плечами Сяо Тай: — зачем? Многие знания — многие печали, господин Лу. Как говорил Экклезиаст — дайте птице, поющей в вышине познать хоть толику человеческой мудрости, и та упадет наземь мертвая.
Она смотрит на сидящего напротив Лу Цзижэня и думает о том, что это она сейчас блефует. И сейчас, и ранее, но блеф попал в цель. Лу никогда не был ей лоялен. Такие люди всегда сами по себе. Но это не значит, что они обязательно будут врагами. Пока их интересы совпадают — они могут быть союзниками и даже друзьями.
— Я знаю, что ты играешь в свои игры. Со мной. С семьей Вон Ми. С генералом Лю Байгу. С Кланом Пика Северной Звезды, с Кланом Лазурного Феникса, и кто его знает с кем еще. — говорит она, серьезно глядя ему прямо в глаза: — я знаю даже зачем ты это делаешь.
— Вот как. Скажи мне, Седьмая Сестра, в чьей мудрости я уже даже и не сомневаюсь — зачем я делаю то, что я делаю? — насмешливо произносит Лу Цзижэнь, но его зрачки опасно сужаются, фокусируясь на ее лице.
— Человеческие потребности просты. Поесть, поспать, испражнится, позаниматься сексом… и в большинстве своем они удовлетворимы. Человек не может съесть больше чем в состоянии вместить его желудок. Спать больше, чем есть потребность. И так далее. Человеческие потребности можно удовлетворить. И лишь одна потребность неудовлетворима в принципе. Это потребность в развлечении. Любая игра — есть развлечение, Братец Лу. Ты — слишком много знаешь и умеешь, с твоими способностями ты мог бы и при самом Императоре второе место после него занять. А чем черт не шутит и самому Императором стать. Но тебе это не нужно, потому что это было бы слишком скучно. Зачем ты все это делаешь? Зачем играешь в игры? Да потому что ты так развлекаешься, Братец Лу. Мы все для тебя всего лишь пешки, пешки, которые слишком серьезно относятся к своему месту на доске. Я вижу удивление на твоем лице, Братец Лу? Ты удивлен что шахматная фигура может говорить с тобой? Может осознать, что она — лишь пешка?
— Седьмая давно уже не пешка. — ворчит Лу Цзижэнь: — это только вопрос времени, когда она станет Генералом.
— Ну да. — улыбается Сяо Тай. Она знает, что она делает. Лу Цзижэнь — очень опасен и крайне важно иметь его как союзника или хотя бы нейтрального игрока. Она намерено превозносит его, льстя его самолюбию, ведь каждый человек хочет верить таким словам, что он «велик и могуч» и всего лишь играет с окружением, а не выживает на вражеской территории. Своими словами она насадила ему в голову концепцию «Лу Цзижэнь — просто играет». И эта концепция верна, отчасти. Потому ему легко в нее поверить. Он и вправду любит азарт и ходить по краю, однако у него есть и другие причины, но они не так почетны, не так красивы для самооправдания. А «Игрок в Реальность» — это красиво, это льстит.
И самое главное — она заронила ему в голову концепцию шахматной партии. А что самое главное в шахматной партии? Шахматная игра, это игра с нулевой суммой, играют всегда против друг друга. Нужен второй игрок. Враг. Однако подняв Лу на заоблачный уровень, показав ему что она считает даже такие фигуры как генерал Лю или Глава Шао — всего лишь фигурами на доске, она не оставила ему выбора. Братец Лу играет свою партию напрямую против Бога. Против Небес. И… она — единственная кто понимает это.
— Знаешь, какую эмоцию испытывает игрок наедине со своими фигурами? — спрашивает она, доливая вина в свою чашу: — одиночество.
Она видит, как в глазах у Лу Цзижэня что-то мелькает и тут же уходит на глубину, словно рыбка, испугавшаяся движения рыбака. Вот, думает она, наконец. Наконец я смогла его пронять. Он адреналиновый наркоман, он всегда играет со смертью, бросает вызов Небесам, вот только сейчас он понял, что он — одинок в своей игре против Бога.
— Все, с кем ты можешь поговорить — это лишь пешки на доске. Они не поймут тебя. — пожимает плечами Сяо Тай.
— Вот как. Значит ты — единственная фигура на доске, которая меня понимает, а?
 
— Именно. Предсказать что ты сделаешь сейчас?
— Не надо. Я уже оценил твой ум, Седьмая Сестра, Темная Госпожа Кали. Если бы я и правда отравил тебя, сейчас я бы дал тебе противоядие. Однако даже ты не в состоянии предсказать все. И знать все. То, что я делал из тебя Госпожу Кали… это правда только частично. Ты и есть Госпожа Кали.
— Не понимаю… расскажи, почему?
— О. Тогда я стану предсказуем и быстро тебе надоем. И что ты там говорила про Экклезиаста и птичку, которой лучше меньше знать?
— Я не это имела в виду!
— Ты типичная женщина, Седьмая.
  
Глава 25
 
Глава 24
— И зачем мы остановились? — спрашивает Сакура Номоки, которая теперь Гвансон Пак: — места тут неспокойные. Думаете, что только у вас рядом с горой Тянь Ша разбойники пошаливают? Да если хотите знать хорошо вооруженный торговый караван в последнее время от разбойничьего отряда отличается только… да ничем не отличается!
— Что я слышу. Наш храбрый телохранитель, Гвансон Пак — боится разбойников. — говорит Сяо Тай: — до темноты все равно не успеем к городу доехать. А в трактире останавливаться на ночь неохота. Переночуем под звездами, разведем костер, пожарим мяса, нам в дорогу девочки еды собрали. Вина нагреем, чаю попьем, поболтаем… а что? Дорожные приключения!
— Костер в ночи издалека видно. — ворчит Сакура: — и я не боюсь разбойников. Я знаю кто ты такая. Я боюсь за разбойников. Большинство из них просто люди, у которых и выбора-то нет. Неурожай последние два года, а детей кормить нужно. — она соскакивает с козел, берет лошадь под уздцы и ведет в сторону от дороги. Сяо Тай подмечает что та приучена исполнять указания. Ворчит, но делает.
Она выпрыгивает из экипажа и потягивается. Вот если бы не эти двое, да не слово, данное Отшельнику, она бы давно уже в Ланьине была. Включила бы ускорение, да лезвия Ци на ногах и вперед. Благо у нее сейчас две пилюли в запасе есть. Охота шкатулочку, выданную прижимистым и хитроумным Братом Лу открыть и одну прямо сейчас зажевать, почувствовать вяжущий, горький вкус во рту, ощутить, как тепло Золотистой Ци разливается по всему телу… но она уже решила, что будет пробовать избавиться от этой зависимости. Вот как-то здешние накапливают Ци в организме, медитировать что ли начать?
Она собирается присесть под деревом, но вездесущая Джиао — спешно подкладывает под нее подушку, чтобы было мягко сидеть и Сяо Тай только головой качает. Вот приучили эту Джиао быть удобной и полезной, она теперь удобная и полезная. Конечно, приятно с такой рядом, уж кто-кто, а Джи Джи никогда не осудит, всегда поддержит и поможет. Однако… а что сама она думает, как чувствует, — никто и не знает. Более того, есть у Сяо Тай ощущение, что вот эта ее Кики, страшнючая тварюга-телохранитель — это прямо-таки манифестация неврозов этой Джиао. Вся боль, гнев, обида, все это милая Джи Джи вложила в Демоническую Ци и вуаля — появилась Кики. Судя по размерам и силе этой зверюги, негатива в милой Джи Джи было просто выше крыши. Выкипало из кастрюльки, как в той сказке про «горшочек не вари!».
Ладно, думает Сяо Тай, я же хотела медитировать, займусь этим потом. Сейчас — медитация. От недостатка Золотистой Ци в организме начинает покалывать руки и ноги, сперва — далекие от точки даньтянь, средоточия энергии, области. Она потерла кончики пальцев друг о друга. Легкое онемение. Слабость, опять-таки. Но пока — легкая. Может она просто проголодалась? Она не стала говорить этого Сакуре, но она — устала. Когда в организме мало Ци, это сказывается. Может просто съесть эту пилюлю и все тут? В конце концов, какой смысл пытаться соскочить с этой привычки, если рано или поздно все равно придется ее съесть? Любой алкоголик со стажем скажет, что если завязывать — то до конца. Завязал — развязал, так не работает. Если скажем, человек решил избавиться от алкогольной зависимости — то потом, когда он таки-избавился, не дай бог ему в рот одна стопка попадет. Где одна — там и другая и пошло-поехало.