Лесной техникум (СИ)

А ещё была швабра, от которой она схлопотала метровую ветвистую молнию в пузо. А главное то, как её Ванька разговаривал с домовым и как домовой серел от страха на его слова. Такого Ваньку она ещё ни разу не видела и вот это было самое плохое. Эдак он войдёт во вкус командовать, да ещё и сила какая у него появится! И что тогда? Будет он сам за себя решать? А то ещё, не приведи господи, командовать в доме начнёт? Ну уж нет!
Но… и домовой… и швабра… и то, как Ванька бросил насчёт преподов… А если эти преподы и в самом деле колдуны? Научили они ведь Ваньку и с домовым разговаривать и швабру испортить… Своих Зоя Владимировна знала, как на них давить и как ими манипулировать представляла, а вот чужих боялась. А уж если они и в самом деле колдуны… Как бы они и ей и Вероничке по кумполу не настучали!
Зоя Владимировна, конечно, не была совсем уж серой деревенской дурой, что ни говори, а советское школьное образование и ей принесло некоторую пользу, но и не было её сознание настолько организовано, чтобы вести столь стройные рассуждения. Однако сумбурный поток мыслей, образов и страхов, который вполне соответствовал приведённым рассуждениям, привёл к вполне ожидаемому результату: «Вот припрётся сюда Верка в выходные, всё ей расскажу! Вот пусть и думает, что делать, она ж у нас начальница!», — последнее Зоя Владимировна проворчала с заметным скепсисом и презрением. А ещё добавила: «А то мало ли! Вдруг эти колдуны чего подслушивают?…». О том, что домовой служит Ване и вполне может подслушать её разговор с Вероничкой и настучать самому Ване она и не подумала, но с тяжким вздохом выставила на крыльцо ведро горячей воды, ведро холодной, пустой таз и кусок мыла с мочалкой (той, что для посуды). И пошла укладываться спать. А потом долго не могла уснуть, прислушиваясь к доносившейся с крыльца возне, сопровождаемой плеском воды.
А на следующее утро она нашла на крыльце чистые таз и вёдра, а посуда, которую вчера оставляли домовому, оказалась на столе, тщательно вымытая. И она едва не подпрыгнула, когда за спиной раздалось скрипучее:
— К-хм…
Обернувшись, Зоя Владимировна увидела вчерашнего домового, только уже чистого, с забранными в хвост длинными волосами, даже его лохмотья были постираны.
— Ты это, барыня, — сказал он, — посудкой-то не парься, складай в раковину, мы с кикиморой всё помоем. Да и по дому присмотрим. У тебя, смотрю, на дворе забот выше крыши, я там пособить не могу, с дворовым надо договариваться, а по дому мы с кикиморой справимся.
Сказав это домовой провалился сквозь пол.
Такая помощь Зою Владимировну несомненно радовала… радовала бы, если бы домовым рулила она, но самая мысль о том, что командует здесь Ванька была для неё невыносима.
* * *
Первой лекции в понедельник все ждали с нетерпением. Ещё бы! Первая лекция непосредственно по магии!
Основы магии читал Боян Владимирович, статный седой мужчина с длинной бородой. Ваня и тут выпендрился:
— Это про вас сказано в Слове: «Боян бо вещий…»?
— Нет, что вы! — рассмеялся преподаватель. — Тот жил лет за пятьсот до меня и был волхвом, а я всего лишь чародей. Но давайте начнём! Я буду вести у вас основы магии и для начала вопрос: А что такое магия?
Федя быстро вскинул руку и на милостивый кивок учителя протараторил цитату из Кроули:
— Магия это наука и искусство вызывать изменения в соответствии с Волей!
Учитель благосклонно кивнул:
— Неплохо, неплохо. Вы всего Кроулея вот так выучили?
На это Федя смутился и сел, а Боян Владимирович продолжил ещё одним вопросом:
— Но ведь любое наше действие вызывает изменения в мире и любое действие так или иначе задействует волю. Получается, что любое наше действие это магия. Как же мы её выделим в отдельное направление?
Все снова притихли, Федя попытался выкрутиться, пустившись в путанные рассуждения, что действие должно быть осознанным, но быстро сам же в этих рассуждениях запутался. Тогда Ваня, который очень напряжённо размышлял об этой материи, причём не только сейчас, но и раньше, решился высказать свои выводы:
 
— Получается, что так. Действительно, каждое наше действие — магическое, а осознанность добавляет силу, что ли, или эффективность… понимание последствий…
— Ну, если говорить высоко философически, то ты, наверное прав. Такая магия становится вариантом Пути, чем-то вроде дзена, йоги, дао. Но нам надо что-то более практическое, поэтому мы называем магией всё сверхъестественное, то-есть те явления, которые либо противоречат современной науке, либо просто необъяснимы с научной точки зрения… Да, пожалуйста! — кивнул он девушке азиатского вида. — Только назовите себя, пожалуйста!
— Илне, — представилась азиатка, — но тогда получается, что само понятие магии, что считать магическим, со временем постоянно меняется.
— Да. Например, все электрические и магнитные явления до начала Нового времени относились к магии, а сейчас мы ими активно пользуемся в повседневной жизни. Но это несёт в себе и крайне неприятное последствие: магия как была тысячи лет назад, так и остаётся большей частью набором эмпирических правил и приёмов…
— Но ведь в магии тоже есть свои модели! — без спросу влез Ваня.
— Есть, — согласился Боян Владимирович, — энергия ци, планы творения, стихии, они же мировые начала, вмешательство высших сил, наконец. Но беда в том, что эти модели во многом противоречат друг другу, даже при описании одного и того же явления, к тому же они сугубо качественные. Потому-то магия и остаётся больше искусством, чем наукой…
Когда первая часть лекции закончилась и лектор отпустил студентов на пятиминутный перерыв, Ваня исхитрился поймать его, чтобы задать вопрос про ставшую неожиданно агрессивной швабру. Слушая его сбивчивый рассказ Боян Владимирович сначала недоумевал, потом всё больше и больше веселился.
— Швабру, значит, говоришь⁈ — уточнил он похохатывая. — Да! Много я на своём веку повидал, но чтобы вот так швабру?!!!
Неожиданно он стал очень серьёзным:
— Но тут я вам мало чем могу помочь. Разве что… Давайте подойдём к Полоцкому…
Полоцкий, выслушав историю про швабру, лёг грудью на стол и хохотал до слёз. А отсмеявшись потребовал:
— Ну-ка! Покажи свой перстень!
— Вот! — ответил Ваня, поднимая собраную в кулак руку на уровень лица. — А что с ним може… Упс!
Кольцо, которое ему вручил в своё время Полоцкий, стало золотым.
— Вот-вот! — кивнул князь-чародей. — Расскажи-ка мне ещё раз, где и какие требы ты приносил? Только подробнее.
— Да я, собственно, только когда к Синь-камню ездил… — начал он было отпираться, но под требовательным взглядом князя-чародея начал рассказывать эту историю ещё раз, очень подробно, со всеми деталями, но Полоцкий его остановил, когда он дошёл до того, как услышал смех мавки и чей-то шлепок.
— Да, определённо… — задумчиво произнёс Боян Владимирович. — Но что с этим делать?
— Сначала изъять посох. Потом… — полоцкий достал мобильник, набрал номер: — Соловей Одихмантич! У тебя сегодня есть часы у твоих?
— Да, — ответил смартфон, — третья пара, война.
— Вот ты и посмотри перстень у нашего Не-Царевича. Только тихо, чтобы шухера не нагнетать.
— А что с ним может случиться?
— Вот и увидишь.
— Ну ты заинтриговал. Ладно, посмотрим!
Закрыв связь, Полоцкий кинул озабоченный взгляд на Бояна:
— Слышь, княже, уже урок идёт. Там школяры у тебя не разбегутся? Не передерутся?
— Да нет, княже! — отмахнулся Боян Владимирович. — Я им задание дал, старосту выбрать.
— А они… ещё не?…
Сказав это начальник спецкафедры с тихим рычанием сжал кулаки, посидел несколько секунд так, закрыв глаза, разжал кулаки, сделал несколько глубоких вдохов и махнул рукой коллеге:
— Иди, иди! На этом деле пацаны точно начнут друг другу морды пожимать! Их и девчонки-то не растащат!
Когда преподаватель основ магии ушёл, Полоцкий сделал ещё несколько глубоких вдохов, успокаиваясь, и обратил свой взгляд на Ваню: