Лесной техникум (СИ)

Вот и сегодня, в компании заядлых рыболовов верховодил местный Коля, который предпочитал называть себя на городской манер — Ник. Он вертел над костром тушку бобра. Бобра ребятам подстрелил скорее всего Светик, по паспорту — Святослав — местный алкоголик, который жил тем, что подрабатывал у дачников.
— Опять браконьерствуете? — подколол Ваня.
— Значит ты сегодня без мяса, — равнодушно отозвался Ник.
— Э… я вообще-то не об этом! — столь же равнодушно парировал Ваня, усаживаясь на своё любимое место и разворачивая удочки.
Вообще-то он не был фанатом рыбалки, но в этом году даже пристрастился. Во-первых, вдруг выяснилось, что рыбалка это прежде всего не рыба, а общение, а во-вторых, рыба тут тоже была. Вдруг, неожиданно, оказалось, что солёные а-ля вобла карасики, хоть мелочь, той самой водле не уступают, а ротаны, жаренные на углях, вкуснее любой магазинной рыбы. Тут, словно из ниоткуда, раздалось:
— Погоди, а тебя же сегодня должны были конвоировать в Москву. Ты чего, в побег рванул?
Из травы поднялась рыжая голова в кудряшках. Марго, на год младше Вани, считала себя адепткой вики и настоящей ведьмой, потому рыжая и зеленоглазая. Рыжина у неё натуральная, а вот зеленоглазость за счёт контактных линз.
— Отбрехался, — бросил Ваня, сосредотачиваясь на поплавке.
На какое-то время воцарилась относительная тишина, прерываемая изредка тихими репликами. Рыбалка, что ни говори, любит тишину. Но уже через четверть часа и пару вынутых Ваней из реки плотвичек, Ник заявил:
— Так, кто-нибудь шашлыка хочет?
Народец оживился, все резко смотали удочки и переместились к костру, стали доставать нехитрые припасы. Ваня тоже отметился несколькими помидорами и огурцами, которые сорвал по дороге, в парнике. Появилась бутылка с мутной белесой жидкостью, что вызвало дополнительное оживление.
Марго снова вынырнула из травы, оценила обстановку и слиняла, утащив заодно и Машу, свою подружку.
— Вот краля! — выдохнул Ник, глядя в стакан, куда уже успел плеснуть стыренного у отца самогона. — Хоть бы раз осталась с нами посидеть.
— Это правильно, что не осталась, — буркнул Ваня. — Ты нажрёшься, крышу тебе снесёт, поимеешь её, тебя и посадят. А она того стоит?
— Деваха сочная… — с сомнением ответил Ник.
— Да брось, — влез Шурка, тоже парень из Москвы, на год старше Вани. Он уже поступил в институт и сейчас честным образом расслаблялся. — Она стерва и динамщица. Ладно, вздрогнем!
Ребята глотнули свою дозу самогона, закусили бобром с овощами. Ник тяжело вздохнул:
— Вот странный ты человек, Ваня! С одной стороны я тебя сильно уважаю, а с другой бесишь ты страшно. Уважаю, потому, что как ты ни скажешь, всё правильно. А раздражаешь потому, что твоя правильность всегда говорит, что всё фигово. Вот как ты так можешь?
— А думаешь мне легко? — огрызнулся Ваня, сосредоточенно рассматривая жидкость в своём стакане.
По ходу вздрогнули по новой и разговор продолжился:
— Вот даже пьёшь ты не как все, чуть чуть, по глоточку… — продолжил свои рассуждения Ник.
— Потому, что если я приду домой чуть-чуть, бабка носом пошевелит, побухтит и отвянет, а если я нажрусь серьёзно, она настучит матери и вот тогда меня отсюда точно увезут, за шиворот. Да ещё и вам отольётся.
— А ты что, не можешь… — начал было возмущаться Ник, но его перебил Шурка:
— А чего он может? И ты бы ничего не смог. У него мамка бешеная, как трактор, всех запашет. И вообще, мужики, на будущее, от разведённых баб надо держаться подальше, а уж если баба карьеру делает, как его мать, вообще лучше близко не подходить. Ты, Вань, извини, если что…
— А чего извини? — пожал плечами Ваня, — Я себе мать не выбирал, я вообще не просил, чтобы меня рожали.
Он помолчал немного, глядя в стакан и добавил:
— Знаете, как она по отцу прошлась? Он еле пробил, чтобы со мной хоть раз в неделю встречаться. И то только потому, что у него в следкоме кореш нашёлся.
— Поняли, как бывает? — Шурка назидательно указал пальцем на небеса.
Шурка поступил на Психфак МГУ, а до того занимался в каком-то кружке по психологии и потому считал себя знатоком человеческих душ. И не без оснований, кстати. Но вот Ване это разговор был совсем тягостен, потому он и перевёл его на другую тему:
 
— Слышь, Ник, не подбросишь меня завтра до Соловьёва?
— Без проблем! Только за бензин мне сбрось.
— Замётано! — кивнул Ваня. — Заскочи за мной в десять.
Ник на это задумался, почесал за ухом и покачал головой:
— Знаешь, с утра не могу. Если только в два.
— Давай в два, — легко согласился Ваня. — Мне не ко времени.
Они ещё трепались сколько-то на разные темы, прикладываясь то к бобру, то к бутылке, но в конце концов Ник не выдержал:
— Слышь, Вань, а чего ты там забыл?
— Хочу на замок ваш посмотреть, а то уже сколько лет тут на даче, а там ещё ни разу не лазил.
— Там особо и не полазаешь, всё закрыто.
— Да хоть снаружи посмотреть. Место вроде известное, а я только мимо проезжал. Даже стыдно.
Ник не на долго задумался и вдруг решительно заявил:
— А давай! А то я тоже, уже сколько здесь живу, даже в Техникуме учусь, а тоже там ни разу толком не тусовался.
На том и стали расходиться. Дома бабушка, как водится повела носом и принялась ворчать:
— Вот! Опять напился! Небось опять не закусывали!
— Что значит не закусывали! — возмутился Ваня. — У нас закусон всегда есть!
— Знаю я ваш закусон! По пол помидорки на нос!
— Какие пол помидорки! Там сосиски на костре жарили, ротанов, народ хлеб приносит.
— Ну хоть сосиски! А то, говорят, местные тут бобров едят!
На это Ваня хмыкнул. Местные, как раз бобров и не едят, это московская школота романтику тешит, в индейцев играет. А бабушка тем временем усаживала его за стол, ужинать. Закусывали там, не закусывали, а ужин по расписанию и в полном объёме. При этом она, естественно не забывала про свои причитания:
— Всё шляешься там неизвестно зачем! Хоть бы траву покосил! Завтра вот…
— Я завтра в Соловьёво, — отрезал Ваня.
— Чего ты там забыл? Девка, что ль, оттуда какая завелась?
На это идиотское высказывание Ваня даже не отреагировал, привык, что мама с бабушкой нерушимой стеной стоят на страже его девственности, спокойно ответил:
— Хочу замок посмотреть, пофоткать, вокруг побродить.
— И больно тебе надо! Лучше помог бы огород прополоть! В доме дел невпроворот, а ты всё где-то шляешься!
— Фому позови. Он тебе за чикушку что хошь сделает.
Фомой звали самого горького местного алкаша. По жизни он был либо бухой либо с будуна, при том удивительно добрый и работящий. Готов был сделать любую работу за рюмку водки и за еду (денег ему старались не давать, всё равно сразу пропьёт), при том делал всё качественно и ответственно. Иногда говорили, что за него черти работают. Ваня и сам раза два видел, как Фома работал: весь день крутился вокруг работающей на участке бригады, балагурил, перекуривал, выпрашивал чикушку, но к вечеру работа, на которую по хорошему надо ставить двоих, бывала сделана, да так, что трезвые спецы позавидуют. Но вот как Фома работает не видел никто.
  
Глава 2
 
Древним богам
 
Лёгкое переругивание по поводу планов на завтра сопровождало весь ужин, но это дело обычное и на него Ваня внимания привычно не обращал. Закончил беседу он последним аргументом:
— Я тут последний раз отдыхаю, вот так, всё лето, а замок так толком и не видел. Не хорошо.
При том, убедить бабушку в полезности запланированной экскурсии он и не надеялся: слишком она была примитивной, по большому счёту малограмотная, но сильно пробивная деревенская дура, даже удивительно, что в её поколении такие ещё встречались.
Но, как ни крути, а на следующий день поутру Ваня таки помогал бабушке на огороде, правда старался при этом не сильно напрягаться. А к назначенному времени, с запасом бутербродов и термосом в рюкзаке, уже ждал Ника на большой дороге, ведущей из Задела в Соловьёво.