Излечи мою любовь

***
Следующие несколько дней прошли в уже привычном режиме. Работа, утренний кофе. Зарыться в цифры до тех пор, пока шея не начнет ныть. Перерыв на второй кофе. Дальше будет только чай. И снова работа.
В офисе было тихо. В приемной не раздавался деликатный перестук каблуков. Голоса из коридора не доносились до моего кабинета. Единственное, что отличало будни от череды предыдущих – я каждый день возвращался домой. Это было сложно. Настолько, что я с ужасом осознал: я прекращал чувствовать себя в своей же квартире хозяином. Преследовало чувство, что я непрошенный гость на чужой территории. Это бесило. Дико. Безумно. Так сильно, что я со всей ответственностью решил на выходных не появляться на работе, а заняться домом.
В пятницу решительно выключил ноут, оделся и покинул офис всего через два часа после окончания рабочего времени. Приятно было видеть удивленные лица сотрудников отдела. Серьезно. Они, кажется, уже тоже уверовали, что я живу в своем кабинете. Хотелось показать на прощание им неприличный жест. Вместо этого пришлось вежливо кивать на неуверенные пожелания удачных выходных.
Дожил!
Раздражение не покидало до самого дома. Даже машину вел более резко. Быстро. Безрассудно. Идиот! Зато полегчало, и со стоянки я выходил уже более спокойным. Сам виноват, что на работе проводил больше времени, чем дома. Сам отвык от ежедневной дороги. От потока машин. Придется привыкать. Уверенно зашел в магазин и купил продукты для ужина. И завтрака. Да и вообще, холодильник давно уныло смотрит на меня пустыми полками. И печально звенит парой бутылок минералки. Тоже мне. Дом холостяка!
В вечер пятницы я вообще был настроен весьма решительно. Настолько, что моего запала хватило и на готовку. И на стирку. Даже ванную принял вместо быстрого душа.
Утром субботы я все еще был решительным мужчиной.
Затеял не просто уборку, а целую перестановку в гостиной и в спальне. К черту все законы дизайна. Практичное использование пространства. И римские шторы, тщательно подобранные Лизой, – тоже к черту!
Засучив рукава, я принялся за дело. С удовольствием выкинул те самые шторы. Отправил в коробку, которую вознамерился отвезти в церковь для нуждающихся, покрывала, пару любимых Лизой комплектов постельного белья и еще кучу вещей.
Зеркально переставил кровать и широкий низкий комод. С полок с вещами в ту же коробку отправилась часть моего гардероба. Те вещи, что покупала любимая.
Мне хотелось вытравить из квартиры все воспоминания о ней. Хотелось снова почувствовать себя тут дома. Хозяином. Заходить и уверенно закрывать за собой дверь. А не ступать осторожно, будто могу кого-то потревожить.
Запала хватило на четыре часа. Встав, по привычке, в семь утра, к одиннадцати я успел многое. Например, найти под тумбой умывальника в ванной резинку для волос. В спальне, под кроватью, завалившийся чулок. В гостиной и вовсе нашелся ее бюстик. Красивый. Кружевной. Вот с ним-то я и сидел теперь на полу, не понимая, что мне делать с этой вещью. Черт возьми. Я твердой рукой вытащил из рамок наши совместные фото. А проклятый лифчик выбил из легких воздух. Перед глазами замелькали воспоминания Лизы в этой детали нижнего белья. То, как красиво паутинка из тонкого кружева обрамляла ее грудь. То, как моя невеста, смеясь, убегала от меня, одетая только в него и мою незастегнутую шелковую рубашку. Ткань рубашки красиво развевалась за ее спиной, а темно-фиолетовое белье на светлой коже сводило меня с ума.
И что мне теперь делать с ним? Смял в кулаке мягкие чашечки из кружева. Каждый раз сходить с ума и задыхаться от нахлынувших воспоминаний? Нет. Спасибо! Отдать родителям Лизы? Чушь! Зачем он ей после подтяжки-то? Смешно. Перевел взгляд на журнальный столик. Резинка. Кожаный браслет. Чулок. Ватные палочки. Невидимка с деликатной ромашкой на конце. Я помню, как она красиво смотрелась в прическе Лизы, когда мы ходили в ресторан пару месяцев назад.
Запрокинув голову, зажмурился. Накрывало все сильнее. Кажется, я имел все шансы скатиться в очередную депрессивно-унылую фазу принятия своего временного одиночества. В том, что это все временно, я даже не сомневался. Лиза всегда возвращалась. Каждый. Долбанный. Раз! Вопрос времени, когда Артуру надоест выполнять все капризы моей принцессы и он свалит в загребущие объятия следующей «счастливицы». Шанс на то, что это будут долгие счастливые отношения, был. Но настолько мизерный, что я его даже не брал в расчет. Лиза любила новые эмоции. Приключения. Ей всегда хотелось вечного праздника. Как только отношения с Артуром прекратят ее кружить, она вернется ко мне. Приму ли я ее? Всегда принимал. Прощал. Смирялся с тем, что влюбился в ветреную, неспособную усидеть на месте и хранить верность принцессу. С внешностью ангела и характером самого настоящего беса. Другой любви я себе даже не представлял. Не знал, как оно – по-другому. А жаль.
 
Вот и в этот раз с вероятностью в девяносто процентов все будет по-прежнему. Елизавета явится на порог. Посмотрит на меня своими огромными грустными глазами. И я пущу. Выскажу ей о том, как плохо она поступила. О предательстве. Она попросит прощения и пообещает, что больше никогда такого не повторится. Я сделаю вид, что поверил. Лиза на какое-то время успокоится, и у меня будет еще несколько лет безмятежного счастья. До следующего ее срыва… Предсказуемо настолько, что даже скучно. Мерзко от самого себя. Противно до тошноты!
Открыв глаза, еще раз посмотрел на бюстье в руках и отбросил его в сторону. Поднялся на ноги и пошел переодеваться. Кажется, я еще ни разу за последние месяцы так решительно не шел на работу в субботу. Гори они все синим пламенем! Лучше проверю последние сводки в отделе. А еще, кажется, пора позвонить Артуру. Пусть собирает наших. Мне просто необходимо хоть один день провести в нормальной компании и отвлечься от идиотских мыслей! Кто в этом может помочь лучше, чем друг, который знает меня с первого курса института? И меня. И Лизу. Арт всегда скептически относился к нашим отношениям. Вот сейчас я готов был выслушать все его дебильные утверждения о том, что свет клином на одной блондинке не сошелся. Как знать, может, в этот раз приятель сможет добиться большего, чем издевательский смех с моей стороны. И он точно справится с моим настроением лучше, чем все хваленые психологи вместе взятые. Потому что на то, чтобы сказать мне, что я идиот у него уйдет не более пары секунд. И никаких долгих монологов с интеллигентно подобранными словами и сложносочиненными предложениями с терминологией из учебников, чтобы сказать одно единственное слово!
 
Глава 9
 
POV Ева
– Мам, – после того, как Данила Валентинович ушел и Ромка закрыл за ним дверь, сын вернулся на кухню, – ругаться будешь?
Вздохнув, отрицательно качнула головой. Какой смысл ругаться? О том, что у меня до сих пор дрожат руки, сыну же не объяснить. Как представлю, что он один в плохо знакомом районе… Собаки! Господи, как я вообще могла отпустить сына одного в магазин в шесть лет?!
– Ну, ма…
Мягкие теплые ладошки скользнули по моей руке. Сын остановился рядом и, насупившись, ждал, когда я на него посмотрю. Точно знаю, какое у него сейчас выражение лица. Взгляд из под сведённых к переносице бровей, сжатые губы. Упрямый. Как отец.
– Что? – обвела взглядом кухню. У раковины стояли пару кружек. На полу, недалеко от подоконника, валялся забытый Ромкой танк. Свежий хлеб лежит на разделочной доске, которую я так и не убрала после обеда. Перевела взгляд на обеденный стол и вздохнула. Контейнер с лекарствами. Открытая перекись. Несколько ватных дисков со следами смытой крови. Зеленка и ватные палочки.
Привычный набор для меня. Ромка, с того момента, как научился ползать, был крайне любознательным, и зачастую приходилось обрабатывать ему синяки и ссадины. Ильнур всегда смеялся и говорил, что мальчишка без болячек жить не может. Я переживала.
Но сегодня… Никогда не думала, что буду обрабатывать малознакомому мужчине рану на голове, сидя на своей кухне.