Скотина II (СИ)

Как птомантия осеняется увидел. Начинаем думать дальше, с девицей этой точно никуда ехать нельзя. Как раз у чёрного хода меня и поджидают.
— Знаешь, Лена, действительно ничего интересного. Обычная церемония, на базар похожая. Зря я так волновался. Пойду я пожалуй.
Лена взяла меня за руку, заглянула прямо в глаза.
— Эй, ты же обещал, забыл? Едем ко мне, ты что хочешь мне сердце разбить?
— Глаза огромные, как голубые блюдца. Сама невинность, а внутри едва скрываемый хищник перед броском, презрение и нетерпение. Нетерпение не простое, алчные искорки. Уже прикидывает, но что можно потратить гонорар за мою поимку.
— Нет, Лена, разбивать тебе сердце я не собирался. Тем более, уверен, что это сделать очень не просто. Я разбиваю не сердце, а твои планы.
Глаза превратились в щелки, шумно выдохнула:
— Жирный ублюдок. Чтоб ты околел по дороге. Все равно Зайцевы из тебя котлету сделают.
Вот это другое дело, а то — «Боренька, храбрый, отважный».
Сейчас ключевой момент, надо сутки продержаться, потом меня не достать. Единственный сейчас разумный выход — это попросить помощи.
Новый звонок, нашел и набрал Собакина-младшего.
— Гавриил, это Боря Тараканов.
— Какой такой к нерадивому Тараканов?
— Боря, который причинил тебе много неприятностей. Толстяк. Белозерск, вокзал, помнишь?
— Жирный, ты что ли? Ты не опух случайно мне звонить? Тебе не жить.
— Гавриил, я виноват перед вашей семьёй, и очень сожалею.
Голос в ладони задохнулся от возмущения и негодования.
— Засунь своё сожаление знаешь куда? Ты знаешь, что с братом моим? Да тебя отец… Ты труп, понимаешь? Ты…
— Гавриил, у меня есть информация для твоего отца. Очень важная, касается бизнеса.
— Засунь свою информацию…
Гудки. Облом. Ожидаемо, но попробовать стоило. Удочка закинута. Новый звонок.
— Привет Юля?
— Ой, Боря. Я узнавала, ты оказывается не поступил, не стал экзамен сдавать. Но дядька-экзаменатор сказал, что будет тебя завтра ждать. Ты уж до обеда не опоздай.
— Юль, я ещё думаю. Учёба — дело серьёзное, тут надо без спешки. Я же чего звоню. Вот, хотел с твоей семьёй познакомиться. Это же и моя семья тоже.
Голос девушки зазвучал заинтересованно: — Ой, я спрошу, конечно, но дедушка сильно ругался и общаться с тобой запретил. Но я поговорю, вот как из ресторана вернёмся и я сразу… Но дедушка сердился прямо ногами топотел, и тебя и Милославу нерадивым поминал. Тут крылышки сейчас принесут с клюквенным соусом. Боря, а ты любишь крылышки? Знаю, что любишь.
Шумно сглотнул слюну и помотал головой, отгоняя шум в ушах.
— Юля, передай дедушке, что я хотел бы поговорить по очень важному делу.
Голос в ладони потеплел.
— По важному, ох… Ты решил просить моей руки? Вот так сразу. Я знаю, это любовь с первого взгляда. Вот я тоже чувствую, что не с проста мы встретились. Вот многие девушки поступают чтобы найти хорошего мужа. А мне так повезло — я и поступить ещё не успела.
— Э-э-э.
— Я двести крылышек заказала, ой побежала, надо следить, а то Паша доберётся. Ему клановый диетолог жареное на месяц запретил, брат сейчас ге-па-по-протекцию проходит и сосуды чистит. Готовится на розовую ступень. Но я с дедушкой поговорю, он поймёт, он добрый. Вот только крылышки съем, а то остынут.
Опять мимо. Таракановы не помогут. Спокойнее, Боря, думаем.
— Егор, я понимаю, что ты не Олеся, но ускорься, насколько можешь. Задание то же, но есть дополнение, мне нужно как можно быстрее получить контакт барона Ястребженского. Кожевники — это его квартал, каждая собака знать должна.
К воротам приковылял споро, сам не заметил как. За разговорами время пролетело быстрее. Солнце начало клониться к закату, весь день непонятно на что ушёл.
На площади творилось что-то невообразимое. Смесь мексиканского карнавала со днём ВДВ. Народ активно праздновал поступление, орал, плясал, пускал огонь. Грохотала музыка, ржали кони, лаяли собаки. Со всех сторон смех и похабные песни.
Звякнуло сообщение. Вовремя, контакт есть. Теперь все будет зависеть от неизвестного барона, его настроения после известия о задержании сына. Скорее всего он он злой на меня, как и все, но есть вероятность, что про измену жены не знал.
 
Делаем новый вызов.
«К сожалению, вы превысили ежемесячный лимит голосовых вызовов, доступных для вашего уровня хариты. Дождитесь наступления нового месяца или посетите храм Вечного ученика».
Подери меня нерадивый, связь не безлимитная. Почему раньше не узнал? И тут сотовые операторы есть, и семь шкур с простых смертных дерут. Сегодня четвёртое число, а баланс уже на нуле.
Храм недалеко, наискосок через площадь, мимо трактира и за угол. Накатило чувство беспомощности. Давим, Боря, все равно идти придётся, ни один экипаж сквозь эту толпу не пройдёт.
В арсенале не густо. Есть полтора воздушных толчка. В кармане трофейная щепочка. Как птомантию включать — не понял, что она умеет — не знаю. Помощника не активировал, а теперь поздно. Егор далеко, бежать не смогу. Может зря приглашение Лены не принял? При воспоминании о девушке шерсть на затылке начала подниматься. Точно не зря. Не за красивые глаза она заботой воспылала.
Сделал шаг к веселящимся людям. Тревога не уколола, а накрыла облаком. Угроза, опасность, минимум с десятка сторон. В такой толпе не то, что одного скромного парня зарезать — тут целый полк может сгинуть.
Присмотрел око, разрезающее толпу как нож масло, мой шанс, пристроился сбоку. Наблюдателю хорошо, люди перед ним сами расступаются. Мне тяжелее, пришлось поработать локтями, коленями и пузом, как ковшом бульдозера.
Одну руку прижал к уху, загребая второй, как Чапаев. В голове нарисовался образ графа Собакина.
— Борис. Гавриил передал, что ты хотел о чем-то поговорить?
Ага, и это вместо здрасте.
— Да, Арнольд Игоревич. У меня есть важная информация, но разговор это не ладонный.
— Ты что задумал, паскудник? У тебя с моими детьми разногласия, так ты решил…
— Ваше сиятельство, у вас неверное представление. Это у ваших детей со мной разногласия. Я человек мирный и личное с бизнесом никогда не смешиваю. Если у вас есть доверенное лицо в близи академии, я готов поделиться.
— Ты что-то хочешь, тебе что-то нужно? Учти…
Хорошо обладать телом, которую очень тяжело остановить если оно набрало скорость. Пару раз за одежду цеплялись, пытались затормозить, развернуть, но преследователи не рассчитали силы, срывался, уходил и пер напролом. Зарезать никто не пытался, значит живым приказано брать.
Новый вызов опять заставил чуть замедлиться. Сам князь меня вниманием почтил.
— Борис, это Василь Тараканов, ты чего моей внучатой племяшке голову задурил, она учиться поехала, а не хороводы водить.
— Василь, извините, не знаю отчества.
— Я князь, дурья башка. Меня все называют только по имени и на ты.
— Хорошо, раз познакомиться. Есть информация, только она не для чужих ушей.
— Говори смело. Моя милость — это княжеская линия. Она не прослушивается никем и никогда.
Раз — мой возраст, на год меньше свадьбы матушки. Совпадает с рождением Юли и Павлика. Два — габариты этой парочки даже меня привели в лёгкое недоумение. Почти балериной себя почувствовал. Три — Таракановы строители и земляные маги, Юля учиться приехала, а не жениха искать. Короче, решение принято.
— Василь, сегодня я говорил с человеком, который в этом мире никому не подчиняется. Он меня спросил про мою мать, когда узнал кто — удивился очень и даже хихикнул. «Хочешь, расскажу, как твоя матушка замуж вышла». Словом за слово, поделился информацией из пятого отдела. Вчера вечером в ремесленном квартале был задержан слуга графа Собакина.
— И что мне с того, у меня с Собакиными никаких дел. Погоди, ты что на птоманта поступал? Стой, точно пятого, ты ничего не перепутал?
Раз вопросов несколько, то отвечать можно на тот, который больше выгоден.
— Слуга. Дела давние, уже много лет прошло.