Скотина II (СИ)
Осмотр начал с ревизии стенных шкафов. Открывал, крутил в руках пыльные коробки, колбы, немудреный инструмент. Судя по состоянию — использовалось это очень давно, но однозначно по прямому назначению. В этом помещении проводились вскрытия. Раскопал стол и раковину. Вода пошла не сразу, из гнутого крана булькало, хрипело, наконец побежала рыжая струйка.
Заодно двигаясь по комнате, определил место, с которого велось наблюдение. При повороте спиной к левой стене между лопатками ощутимый холодок. Мягкий, царапающий. Ровно такой, как ощущается от наблюдателя. После ухода куратора давление на лопатки усилилось. Присоединился к наблюдению значит. Еще через время к давление добавилось сверлящее ощущение в затылке. Еще наблюдения прибыло. Сидят там в тепле, коньячок поди глушат.
Перекатил первое тело точно под прожектор и устроился так, чтобы наблюдатели мою филейную часть лицезрели. Им полезно. Сначала внешний осмотр. Повреждение одежды, обувь, загрязнения, посторонние отложения. Нет в такой работе мелочей. Точнее в мелочах обычно и скрывается эврика. Все важно, от фасона и размера, до степени износа и следов ремонта. Проверил содержимое карманов, начал снимать и рассматривать каждую грязную тряпку.
Теперь наружное исследование трупа, подробное описание посмертных изменений. Составил словесный портрет, описал особые приметы, шрамы, татуировки. Каждый миллиметр тел осмотрел через треснувшую лупу.
Мужчина тридцати пяти-сорока лет. Мезоморфный тип телосложения. Проникающее колото-резанное ранение в грудную клетку…
Мужчина пятидесяти пяти-шестидесяти лет. Проникающее ножевое ранение в основание левой подмышечной впадины. По характеру трупных пятен, фрагментации волокон и пассивному давлению крови — смерть наступила примерно десять часов назад.
Мужчина девятнадцати-двадцати пяти лет, проникающее колото-резанное ранение спины, со сквозным повреждением сердца. Труп правильного телосложения, удовлетворительного питания. Предполагаемое время смерти 12–14 часов назад.
У всех троих ладони отсечены посмертно.
Очень удобно прямо во время работы все наблюдения фиксировать на милости. Диктофон не завезли, а так не надо отвлекаться, подходить к журналу и делать заметки. Выделил область, разлиновал. Сначала план судебно-медицинской экспертизы трупа. Полезно иметь перед глазами подробный план, а потом галочки напротив ставить. Первый пункт в таком плане — это ознакомление с материалами дела. Как минимум — с протоколом осмотра места происшествия. Куратор не стал делиться, значит пропустим.
Приступил к вскрытию, неровно, неуклюже, как-бы наблюдая себя со стороны. Плохо, что перчаток нет. Вот что-что, а голыми руками внутри ковыряться — удовольствие так себе. Руки медленно начали вспоминать последовательность действий, точнее не руки, а голова. Руки за головой не поспевали, тряслись, роняя инструменты. Только когда начал вынимать органы и раскладывать по банкам и тазикам, вновь почувствовав себя на своем месте. На родном.
Спирта нет, формалина нет. В паре закрытых склянок что-то плещется, но интуиция подсказала держать подальше. Напился воды из крана, плеснул себе в лицо и полил на голову. На свою. И на не свою тоже. Вообще при судебно-медицинском вскрытии для обмывания органов водой запрещено пользоваться, следы отравления можно смыть, или другой химии. В моем случае судебно-химическое исследование недоступно, поругать меня некому, да и знаю я в принципе, что не травили этих бедолаг.
— В полости сердечной сорочки темно-красная жидкая кровь. Стенки раневого канала ровные. По ходу раневого канала посторонних частиц не обнаружено…
В полости сердечной сорочки темно-красные мягкоэластичные кровяные сгустки. Фиксирую признаки поворота клинка при его извлечении из раны…
Давление на затылок ослабло, через секунду прекратилось вовсе. Ожидаемо, все гадал, когда начнется. Отложил инструменты и вытер руки.
Первый труп качнулся, поднял голову и уставился на меня единственным глазом. Второй у меня в стаканчике лежит. Ждет очереди на проверку уровня помутнения роговицы.
— Современник, я был бы очень рад услышать твой голос, но, к сожалению, не в этот раз, нет настроения.
Труп что-то промычал, пытаясь разлепить сшитые губы, покосился на вынутые плечевые суставы, и обмяк. Через минуту пошевелился второй, с прежним успехом. Потом третий, но говорить или плеваться с отсутствующей нижней челюстью, еще никому не удавалось. Наблюдение возобновилось.
— На эпикарде правого предсердия кровоизлияние крупноочагового характера, темно-красного цвета в центре которого щелевидное повреждение ткани сердца. Раневой канал продолжается в полость сердца, пересекает межжелудочковую перегородку и образует сквозное повреждение левого желудочка.
Осматривал, изучал полости и внутренние органы на месте. Решил, что сойдет по методу Вирхова, хотя так уже лет двадцать как никто не вскрывает. По целым системам надо органы извлекать и изучать в совокупности. Последовательность вскрытия тоже соблюдать не стал, кроме самого первого правила — сначала вскрывается позвоночный канал. Все-таки многолетним опытом вбито — начинать надо с исследования центральной нервной системы.
Главное, что для себя прояснил — как черная проволока внутри проходит. А прорастает она, как и предполагалось, внутри всех костей. В позвоночном столбе толстая, миллиметра полтора диаметр. Пальцами сгибается тяжело, как стальная спица. В руках и ногах тоньше, более гибкая. С такой уже дело имел. Проволока была во всех костях без исключения. В ребрах тонкая, похожая на японскую леску. В пальцах еще тоньше, подобно паутине. Все что мог, смотал в бобины и отправил в недра фартука. Не зря же я тут корячусь.
Черепную коробку вскрывал короткой пилкой, хоть и ржавой, но на удивление острой и прочной. Хороший металл, обязательно надо будет ее прихватить, как и другой инструмент, постепенно оседающий у меня в фартуке. Интересно зачем черепушку вскрывал? Вытащил мозг, покрутил в руках глубокомысленно и сунул назад. Твердая мозговая оболочка в норме, крупные сосуды тоже.
Нет. Не дает схалявить профессиональный опыт и интерес. Мозг на разделочную доску и шинкуем, как вилок капусты. Ищем опухоли, кровоизлияния, любые отклонения от нормы. Черной проволоки в голове целый пучок, все оплетает, от гипофиза до лобных долей. Какие она функции несет — понятней не стало. Уяснил главное — штука это серьезная и от организма неотделимая.
…
Во рту и пищеводе остатки биологической массы. Следы шкуры, сало и внутренний жир неизвестного животного. Структура волокон тонкая и расположена более плотно, по сравнению со свининой. Образцы без термической обработки. Обладают слегка сладковатым ароматом с нотками ржавчины. Шкура тонкая, безволосая, предположительно взрослого человека…
Знаю я, чья эта шкура. Вот этот прыщ на пузе лично давил. Весь концерт с полным вскрытием — чтобы руки были заняты, пока голова судорожно пытается придумать правдоподобную версию. И, смею заметить, выходит у нее отвратительно.
Наружное и внутреннее исследование трупов завершено. По плану дальше лабораторное, от которого доступно только органы взвесить на весах без гирек. Понюхать еще можно и пальцем потыкать.
Добавил титульную страницу, на которой вывел крупные буквы: «Акт судебно-медицинского исследования трупа Бориса Тараканова». Не очень звучит. «Заключение эксперта Бориса Тараканова» гораздо лучше. С архивариусом аж третьего уровня наполнение ощутимо быстрее. На втором трупе милость в нужные разделы сама начала подставлять готовые фразы. На третьем уже достаточно просто взять орган в руки и вслух проговорить.
— Разрастание соединительной ткани и рубцовые изменения печени вследствие длительного злоупотребления алкоголем…
Камни в желчных протоках, проникновение из двенадцатиперстной кишки гельмитов вида «кошачья двуустка»…
Для составления и обоснования выводов улегся на пол, ноги держать перестали. Только сначала привел кабинет в порядок. Зашил трупы, отмыл посуду и поредевшие инструменты.