Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Книга 2. Хищные вещи века. Второе нашествие марсиан. Град обре

— Бедняга, — сказал я. — Он, наверное, вспомнил о семье, и ему стало стыдно.
— Да нет у него никакой семьи. И вообще, ну его к черту! Налить тебе еще?
Мы выпили еще. Она легла и закинула руки за голову. Затем она сказала:
— Да ты не расстраивайся. Плюнь. Вина у нас полно, спляшем, сбегаем на дрожку… Завтра футбол, поставим на «Быков»…
— Да я и не расстраиваюсь. На «Быков» так на «Быков».
— Ах, «Быки»! Какие мальчики! Век бы смотрела… Руки как железо, прижмешься к нему — как к дереву, честное слово…
В дверь постучали.
— Заходи! — заорала Илина.
В комнату вошел и сразу остановился высокий костлявый человек средних лет со светлыми усами щеточкой и со светлыми выпуклыми глазами.
— Виноват, — сказал он. — Я хотел видеть Римайера.
— Здесь все хотят видеть Римайера, — сказала Илина. — Присаживайтесь, будем ждать вместе.
Незнакомец наклонил голову и присел к столу, положив ногу на ногу. Вероятно, он был здесь не впервые. Он не озирался по сторонам, а глядел в стену прямо перед собой. Впрочем, может быть, он был не любопытен. Во всяком случае, ни я, ни Илина его явно не интересовали. Мне это показалось неестественным: по-моему, такая пара, как я и Илина, должна была заинтересовать любого нормального человека. Илина приподнялась на локте и стала пристально рассматривать незнакомца.
— Я вас где-то уже видела, — объявила она.
— В самом деле? — холодно сказал незнакомец.
— Как вас зовут?
— Оскар. Я приятель Римайера.
— Вот славно, — сказала Илина. Ее явно раздражало безразличие незнакомца, но пока она сдерживалась. — Он тоже приятель Римайера. — Она показала на меня пальцем. — Вы знакомы?
— Нет, — сказал Оскар, по-прежнему глядя в стену.
— Меня зовут Иван, — сказал я. — А это приятельница Римайера. Ее зовут Илина, и мы с нею только что выпили на брудершафт.
Оскар довольно равнодушно взглянул на Илину и вежливо наклонил голову. Илина, не сводя с него глаз, взяла бутылку.
— Здесь еще немного осталось, — сказала она. — Хотите выпить, Оскар?
— Нет, благодарю вас, — холодно ответил Оскар.
— На брудершафт! — сказала Илина. — Не хотите? Зря.
Она плеснула вина в мой стакан, а остатки вылила в свой и сейчас же выпила.
— В жизни бы не подумала, — сказала она, — что у Римайера могут быть друзья, которые откажутся выпить. А ведь я вас все-таки где-то видела!
Оскар пожал плечами.
— Вряд ли, — сказал он.
Илина накалялась на глазах.
— Сволочь какая-нибудь, — сообщила она мне громко. — Алло, Оскар, может, вы интель?
— Нет.
— Как же нет? — сказала Илина. — Ясно, что интель. Вы еще поцапались в «Ласочке» с плешивым Лейзом, зеркало расколотили, а Моди надавала вам оплеух…
Каменное лицо Оскара слегка порозовело.
— Уверяю вас, — произнес он очень вежливо, — я не интель и никогда в жизни не был в «Ласочке».
— Что же, я вру, по-вашему? — сказала Илина.
Тут я на всякий случай снял со столика бутылку и поставил под кресло.
— Я приезжий, — сказал Оскар. — Турист.
— Давно прибыли? — спросил я, чтобы разрядить атмосферу.
— Нет, недавно, — ответил Оскар. Он по-прежнему глядел в стену. Железной выдержки человек.
— А-а! — сказала вдруг Илина. — Помню… Это я все напутала. — Она расхохоталась. — Никакой вы не интель, конечно… Вы же были позавчера у нас в Бюро. Вы коммивояжер, да? Вы предлагали управляющему партию какой-то дряни… «Дюгонь»… «Дюпон»…
— «Девон», — подсказал я. — Есть такой репеллент, «Девон».
Оскар впервые улыбнулся.
— Совершенно верно, — сказал он. — Но я не коммивояжер, конечно. Я просто выполнил поручение моего родственника.
— Это другое дело, — сказала Илина и вскочила. — Так бы и сказали. Иван, нам всем нужно выпить на брудершафт. Я позвоню… Нет, лучше я сбегаю. А вы пока поболтайте. Я сейчас…
Она выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
— Веселая женщина, — сказал я.
— Да, чрезвычайно. Вы местный?
— Нет, я тоже приезжий… Какая странная идея пришла в голову вашему родственнику!
— Что вы имеете в виду?
— Кому нужен «Девон» в курортном городе?
 
Оскар пожал плечами.
— Мне трудно судить об этом, я не химик. Но согласитесь, нам часто трудно понять даже поступки наших ближних, не то что их фантазии… Так «Девон», оказывается… как вы его назвали? Реце…
— Репеллент, — сказал я.
— Это, кажется, для комаров?
— Не столько для, сколько против.
— Вы, я вижу, хорошо в этом разбираетесь, — сказал Оскар.
— Мне приходилось им пользоваться.
— Ах, даже так…
Что за черт? — подумал я. Что он всем этим хочет сказать? Он больше не смотрел в стену. Он смотрел мне прямо в глаза и улыбался. Но если он хотел что-нибудь сказать, то он уже сказал. Он встал.
— Пожалуй, я не стану больше ждать, — произнес он. — Насколько я понимаю, меня здесь вынудят пить на брудершафт. А я приехал сюда не пить. Я приехал сюда лечиться. Передайте, пожалуйста, Римайеру, что я буду звонить ему сегодня вечером. Не забудете?
— Нет, — сказал я. — Не забуду. Если я скажу, что заходил Оскар, он поймет, о ком идет речь?
— Да, конечно. Это мое настоящее имя.
Он поклонился и вышел размеренным шагом, не оглянувшись, прямой и весь какой-то неестественный. Я запустил пальцы в пепельницу, выбрал окурок без помады и несколько раз затянулся. Табак мне не понравился. Я потушил окурок. Оскар мне тоже не понравился. И Илина. И Римайер мне тоже очень не понравился. Я перебрал бутылки, но все они были пустые.
  
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
 
Римайера я не дождался. Илина так и не вернулась. Мне надоело сидеть в прокуренной комнате, и я спустился вниз, в вестибюль. Я намеревался пообедать и остановился, озираясь, где здесь ресторан. Около меня мгновенно возник портье.
— К вашим услугам, — нежно прошелестел он. — Автомобиль? Ресторан? Бар? Салон?..
— Какой салон? — полюбопытствовал я.
— Парикмахерский салон. — Он деликатно взглянул на мою прическу. — Сегодня принимает мастер Гаоэй. Усиленно рекомендую.
Я вспомнил, что Илина назвала меня, кажется, патлатым першем, и сказал: «Ну что ж, пожалуй». — «Прошу за мной», — сказал портье. Мы пересекли вестибюль. Портье приоткрыл низкую широкую дверь и негромко сказал в пустоту обширного помещения:
— Простите, мастер, к вам клиент.
— Прошу, — произнес спокойный голос.
Я вошел. В салоне было светло и хорошо пахло, блестел никель, блестели зеркала, блестел старинный паркет. С потолка на блестящих штангах свисали блестящие полушария. В центре зала стояло огромное белое кресло. Мастер двигался мне навстречу. У него были пристальные неподвижные глаза, крючковатый нос и седая эспаньолка. Больше всего он напоминал пожилого, опытного хирурга. Я робко поздоровался. Он коротко кивнул и, озирая меня с головы до ног, стал обходить меня сбоку. Мне стало неуютно.
— Приведите меня в соответствие с модой, — сказал я, стараясь не выпускать его из поля зрения. Но он мягко придержал меня за рукав и несколько секунд дышал за моей спиной, бормоча: «Несомненно… Вне всякого сомнения…» Потом я почувствовал, как он прикоснулся к моему плечу.
— Несколько шагов вперед, прошу вас, — сказал он строго. — Пять-шесть шагов, а потом остановитесь и резко повернитесь кругом.
Я повиновался. Он задумчиво разглядывал меня, пощипывая бородку. Мне показалось, что он колеблется.
— Впрочем, — сказал он неожиданно, — садитесь.
— Куда? — спросил я.
— В кресло, в кресло, — сказал он нетерпеливо.
Я опустился в кресло и смотрел, как он снова медленно приближается ко мне. На его интеллигентнейшем лице вдруг появилось выражение огромной досады.
— Ну как же так можно? — произнес он. — Это же ужасно!..
Я не нашелся что ответить.
— Сырье… Дисгармония… — бормотал он. — Безобразно… Безобразно!
— Неужели до такой степени плохо? — спросил я.
— Я не понимаю, зачем вы пришли ко мне, — сказал он. — Ведь вы не придаете своей внешности никакого значения.