Не твой наследник (СИ)

— А на массаже это тебя не волновало, — в его голосе появляется сексуальная хрипотца. Как бы я ни хотела сейчас сбежать, как бы ни ненавидела этого человека, в памяти услужливо всплывают образы и ощущения, разгоняющие кровь по венам.
— На тебе нет кольца…
— А ты не удосужилась сказать, что у тебя есть парень! — его ладонь скользит по моей спине, как тогда, на массаже. Моя кожа покрывается мурашками, низ живота наливается расплавленным свинцом. Нет, Господи! Только не снова! Только не с ним!..
— Зачем тебе все это? — умоляюще шепчу я, стараясь думать о чем-то отвлеченном и антивозбуждающем. — Ты выпил лишнего… Иди жене, приставай к ней…
— У меня с женой ничего нет.
Ха! Так я тебе и поверила! Каждый женатый кобель говорит это, когда лезет под юбку к другой. Скажи еще, что ты вот-вот разведешься с ней, чтобы сделать предложение мне!
— Вот и исправь это!
— А у тебя с моим братом есть, — его рука опускается ниже, потом переползает на талию. — И это не мешает тебе сейчас завестись.
— Бред! — надеюсь, он слишком пьян, чтобы заметить, как лихорадочно горят мои щеки.
— Ты ведь вообще не можешь себя контролировать, да? — его колено вклинивается мне между ног, и я судорожно втягиваю воздух. — Сколько раз за день ты можешь кончить?
— Я не… Прекрати! Я не хочу…
— Хорошо, давай проверим, — он резко задирает мне подол, и пока я пытаюсь выпутаться из его рук, успевает просунуть ладонь между моими бедрами.
— Нет…
— Да, Саша, да, — его пальцы проникают под ткань трусиков, по-хозяйски раздвигают губы, касаясь самого сокровенного. — Вся мокрая… Ты этого хочешь? — и, не дав мне опомниться, входит в меня двумя пальцами, растягивает, нащупывает чувствительную точку, ритмично массирует. Из груди рвется стон, колени дрожат и подкашиваются.
— Пожалуйста… — хочу сказать «остановись», но язык заплетается, словно это не Марк, а я за ужином налегала на виски.
— Что «пожалуйста»? — его дыхание обжигает. — Пожалуйста, отымей меня, как последнюю сучку? Пожалуйста, возьми меня, Марк?
— Хватит…
— Только вот проблема, — он вынимает пальцы и отстраняется от меня. — Я не беру чужого. Не люблю обноски, понимаешь?
Как ни в чем не бывало, подходит к раковине и моет руки, будто испачкал их в какой-то грязи. Я стою, не в силах опомниться от унижения, не зная, что сказать.
— Мне все равно, с кем там развлекается мой брат, — смерив меня ледяным взглядом, Марк направляется ко мне, но на сей раз останавливается на приличном расстоянии. — Я бы попросил тебя держаться от него подальше, но вдруг понял: мне плевать. Это его дело, пусть тратит время, на кого угодно. Поэтому я прошу только об одном: предохраняйся. Не хочу, чтобы ты одарила его хламидиями или чем похуже. А еще будь добра, не попадайся мне больше на глаза. Ни мне, ни моим родителям. Имей в виду: я сделаю все, чтобы такая шлюха никогда не стала частью моей семьи.
У меня звенит в ушах, перед глазами все расплывается в странном тумане. Нет, я не буду плакать перед ним! Ни за что! Никогда в жизни меня еще так не унижали. А в чем я виновата? В том, что ведусь на его прикосновения? В том, что согласилась поддержать Яна в его лжи? Допустим. Пусть я за это сгорю в аду. Но тогда что же заслуживает Марк? В отличие от него, я никого не оскорбляла. Я никому не изменяла, хоть он об этом и никогда не узнает. В этом плане моя совесть чиста, а вот Марк… Он-то уж точно женат не понарошку. И это он, а не я, довел свою жену до состояния бледной тени. Это он первым начал ко мне приставать сейчас, у него вскочил колом, едва он увидел меня. Но шлюха здесь я, да? Если бы он и вправду так беспокоился о чистоте своей семьи, то избавил бы их для начала от собственной персоны! Лживый двуличный лицемер!
— Думаешь, ты лучше меня? — не позволю ему уйти вот так, оставив последнее слово за собой! Он выслушает все, что я ему скажу, хочет он этого или нет. — Что ж, утешайся этой мыслью, когда будешь дрочить в туалете. Говоришь, жена не подпускает тебя к постели? Правильно делает! — толкаю его в грудь.
 
— Даже не заикайся о том, чего не знаешь! — угрожающе предупреждает Марк, но меня уже не остановить.
— О, я отлично знаю таких, как ты. Мастер находить недостатки у других, а на себя посмотреть в зеркало времени нет, да? — сжимаю его все еще напряженный член через брюки. — А это что? Возбудился от пения соловья, да? Нет. Ты хочешь девушку своего брата, потому что ты всегда ему завидовал. Его чувству юмора, его красоте. Он всем нравится, а ты вызываешь только страх и жалость.
— Что?
— Да, Марк, мне жаль тебя, — убираю руку и вытираю ее так же брезгливо, как это сделал он минуту назад. — Ты никогда не узнаешь, каково это, когда тебя любит женщина. Потому что ты этого не заслуживаешь, — собираюсь уйти, но напоследок поворачиваюсь к нему, одарив презрительной ухмылкой. — И вот что. Да, Марк, я сравнивала вас с Яном. Просто чтоб ты был в курсе: ты ему в подметки не годишься. Мы поссорились с утра, я думала, что мы расстанемся. Ты был так, минутной слабостью. Но когда Ян помирился со мной… Знаешь, я в жизни не променяю такого шикарного любовника на скучное злобное чмо вроде тебя, — и, гордо расправив плечи, захлопываю дверь прямо перед носом Марка.
  
8
 
Саша
Это была худшая ночь в моей жизни. Я так и не сомкнула глаз, пока Ян с чистой совестью сопел под боком. Я не стала рассказывать ему о встрече в медпункте, чтобы не усугублять и без того натянутые отношения. Ворочалась, вертелась, как ужаленная, в голове снова и снова звучали обидные слова Марка. Едва занялся рассвет, я растолкала Яна и сказала, что сваливаю: с ним или без него. Он поворчал, конечно, но предпочел поехать со мной. Догадываюсь, что далеко не из дружеских побуждений, просто решил избежать посиделок с родителями и братом.
— Скажу, что нас обоих экстренно вызвали на работу, — решил он, застегивая чемодан.
— Ну да, дизайнеры спешат на помощь, — я вытянула руку, как супермен.
Яну шутка понравилась, а вот у меня на душе все еще было препогано. Мы заехали в ближайшую аптеку, и прямо передо мной девушка с темными кругами под глазами купила тест на беременность. Я сочла это дурным знаком, и проглотила постинор сразу же, нацедив воду из кулера.
Чудовищные выходные закончились, выполнив свою главную функцию: помогли мне забыть Диму. Другое дело, что воспоминания о Марке продолжали просачиваться в ночные кошмары, но делиться этим с Яном я не собиралась. Боялась, что он затеет очередную спасательную операцию, а мне одной хватило выше крыши. Впрочем, Яну уже было не до меня: во вторник со сборов вернулся Юра, и эти двое пропадали где-то целыми вечерами. Пересекались мы только по утрам, в очереди в ванную, да и тогда Ян сиял от счастья, как начищенный пятак. Мне оставалось только радоваться, что хоть кому-то из нас повезло в личной жизни. Я же на своей поставила жирный крест, нырнув с головой в работу.
Со стороны многим может показаться, что дизайнеры — существа богемные и беззаботные. Сиди себе, побирай люстры к шторам, раскрашивай чужие интерьеры и потягивай смузи в модных арт-пространствах. Как же! Иногда наша работа тяжелее, чем у прораба: им с утра до ночи приходится общаться с людьми, которые не знают русского, а нам — с людьми, которые не знают, чего хотят.
Вселенная, видно, решила, что недостаточно испытала меня на прочность Димой и Марком, и подкинула мне худшего заказчика за всю историю нашей небольшой фирмы, — скучающую и охамевшую от денег и статуса жену какого-то там чиновника. Когда она вошла в наш офис, сжимая в одной руке дрожащую пучеглазую собачонку, а в другой — бутылочку швейцарской воды с супер-пупер детокс-эффектом (я позже погуглила: четверть литра за пять евро), мои коллеги мастерски растворились в офисе. Кто-то стрелой ринулся в туалет, кому-то резко понадобилось сгонять за образцами обивочных тканей, а я, наивная чукотская девушка, ничего не видела вокруг себя, потому что боролась с зависшим компьютером. И вуаля — я обладательница капризной клиентки, которая хочет переделать отремонтированную полгода назад спальню «под испанский стиль, но с элементами восточного шика и современного скандинавского лофта». Услышав этот бред впервые, я чуть лоб не расшибила о стол.